Политбюро и Секретариат ЦК в 1945-1985 гг.: люди и власть - Евгений Юрьевич Спицын

целом ряде современных работ[309], поэтому подробно останавливаться на этом вопросе не имеет смысла. Скажем только то, что по итогам его работы было принято Постановление ЦК «О преступных антипартийных и антигосударственных действиях Берия»[310], текст которого, во-первых, довольно существенно отличался от первоначального проекта этого Постановления, датированного 4 июля 1953 года[311], и, во-вторых, впервые содержал открытую критику «сталинского культа» в официальном партийном документе.

На том же Пленуме ЦК был решен и ряд организационных вопросов. Во-первых, в статусе члена ЦК был восстановлен опальный Семен Денисович Игнатьев, который, правда, пока остался не у дел, поскольку проходил лечение после перенесенного инфаркта. Лишь в середине декабря 1953 года ему нашли новое место работы и отослали из Москвы в хорошо знакомую ему Уфу на прежний пост первого секретаря Башкирского обкома партии, в каковом он пребывал еще в 1943–1946 годах[312]. Во-вторых, из кандидатов в члены ЦК был переведен первый заместитель министра обороны маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков[313].

Что касается уголовного дела в отношении Л. П. Берии, которое, кстати, до сих пор остается во многом засекреченным, то оно было заведено лишь 30 июня 1953 года, а само Постановление Генпрокуратуры СССР о его аресте было подписано и того позже — только 3 июля 1953 года. При этом, что довольно любопытно, сама процедура регистрации арестованного Л. П. Берии, которую проводил следователь по важнейшим делам Генпрокуратуры СССР государственный советник юстиции 3-го класса П. К. Цареградский, была проведена с грубейшим нарушением закона, поскольку в бериевской анкете полностью отсутствуют отпечатки его пальцев, его фотографии в профиль и анфас и т. д. Более того, как отмечал полковник юстиции А. В. Сухомлинов[314], который как бывший военный прокурор входил в состав комиссии по реабилитации Л. П. Берии и его «подельников» и детально знакомился со всеми 39 томами его следственного дела, период нахождения «лубянского маршала» в бункере штаба Московского военного округа 27 июня — 23 декабря 1953 года нигде не описан, и посему о его пребывании в этом бункере можно судить только по воспоминаниям очевидцев и материалам самого уголовного дела.

В самом уголовном деле содержатся 24 протокола (главным образом копии протоколов) допросов Л. П. Берии, которые проводились с 8 июля по 17 ноября 1953 года самим генпрокурором Р. А. Руденко и тем же советником юстиции 3-го класса П. К. Цареградским. Но, как верно отметили многие исследователи, в частности тот же А. В. Сухомлинов, 90 % листов бериевского уголовного дела являются не подлинниками, а машинописными копиями, которые заверены майором административной службы Главной военной прокуратуры Н. А. Юрьевой, без оригинальных подписей следователей и самого Л. П. Берии.

Вскоре по «делу Берии» были арестованы и ряд его ближайших соратников, в том числе министр Госконтроля СССР генерал армии Всеволод Николаевич Меркулов, первый заместитель министра внутренних дел СССР генерал-полковник Богдан Захарович Кобулов, начальник Следственного управления МВД СССР генерал-лейтенант Лев Емельянович Влодзимирский, начальник 3-го Управления МВД СССР генерал-полковник Сергей Арсеньевич Гоглидзе, министр внутренних дел УССР генерал-лейтенант Павел Яковлевич Мешик и министр внутренних дел ГССР генерал-лейтенант Владимир Георгиевич Деканозов.

Между тем 15 сентября 1953 года генпрокурор Р. А. Руденко направил на имя Г. М. Маленкова предложения о порядке рассмотрения дела Л. П. Берии[315], в которых «в связи с окончанием следствия по делу Берия Л. П.» и с учетом того, что «большинство материалов дела составляет государственную тайну», предложил: 1) рассмотреть это дело в закрытом заседании Верховного суда СССР, поскольку подобная процедура рассмотрения дел о террористической деятельности предусмотрена Законом от 1 декабря 1934 года, принятым ЦИК СССР в день убийства Сергея Мироновича Кирова; 2) слушать данное дело без участия сторон, т. е. прокурора и адвоката, и 3) поручить рассмотрение этого дела Специальному судебному присутствию Верховного суда СССР в составе трех судей: председательствующего — председателя Верховного суда СССР А. А. Волина, первого заместителя председателя Верховного суда СССР Е. Л. Зейдина и председателя Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда СССР Н. К. Морозова. А спустя всего два дня, 17 сентября 1953 года, на основании этих предложений Президиум ЦК принял решение поручить генпрокурору Р. А. Руденко и секретарю ЦК М. А. Суслову доработать с учетом всех правок, принятых на заседании Президиума ЦК, сам проект обвинительного заключения по «делу Берии»[316].

По завершении этой работы 10 декабря 1953 года Президиум ЦК утвердил проект обвинительного приговора, представленный Генеральным прокурором СССР, и постановил разослать его «для ознакомления членам и кандидатам в члены ЦК КПСС, а также первым секретарям обкомов, крайкомов и ЦК компартий союзных республик». Этим же Постановлением Президиум ЦК[317] утвердил окончательный текст Указа Президиума Верховного Совета СССР «Об образовании Специального судебного присутствия Верховного суда СССР для рассмотрения дела по обвинению Берия Л. П. и других», в соответствии с которым «для рассмотрения уголовного дела Берия Лаврентия Павловича, обвиняемого по статьям 58-1 «б», 58-8, 58–13, 58–11 УК РСФСР, Меркулова Всеволода Николаевича, Кобулова Богдана Захарьевича, Гоглидзе Сергея Арсеньевича, Влодзимирского Льва Емельяновича, Мешика Павла Яковлевича и Деканозова Владимира Георгиевича, обвиняемых по статьям 58-1 «б», 58-8, 58–11 УК РСФСР», было образовано Специальное судебное присутствие Верховного суда СССР. Председателем этого присутствия был назначен командующий Прикарпатским военным округом маршал Советского Союза Иван Степанович Конев, а его членами — кандидат в члены Президиума ЦК КПСС председатель ВЦСПС Николай Михайлович Шверник, первый зампредседателя Верховного Суда СССР генерал-лейтенант юстиции Евлампий Лаврович Зейдин, командующий Московским военным округом генерал армии Кирилл Семенович Москаленко, первый секретарь Московского обкома КПСС Николай Александрович Михайлов, председатель Московского городского суда Леонид Абрамович Громов, первый заместитель министра внутренних дел СССР Константин Федорович Лунев и председатель Совета профсоюзов Грузинской ССР Митрофан Ионович Кучава.

Суд над Л. П. Берией и его подельниками проходил 18–23 декабря 1953 года в штабе Московского военного округа, в бункере которого, по официальной версии, находился только Л. П. Берия. Все остальные его подельники, т. е. В. Н. Меркулов, Б. З. Кобулов, Л. Е. Влодзимирский, С. А. Гоглидзе, П. Я. Мешик и В. Г. Деканозов, содержались в Бутырской тюрьме, откуда каждый день их привозили в штаб МВО. В ходе самого судебного заседания велись лишь допросы обвиняемых, которым давалась возможность задать друг другу уточняющие вопросы, поскольку очных ставок во время самого следствия между ними не проводилось. 23 декабря 1953 года все обвиняемые были признаны виновными по предъявленным статьям и приговорены к высшей мере социальной защиты —