Записки диверсанта (Книга 1) - Илья Старинов

Поездка в Тулу стала как бы прологом к нашей с майором Вакуловским работе в ноябре и декабре сорок первого года. Выполняя срочные поручения генерала Котляра, мы, словно ткацкие челноки, сновали с левого фланга на правый, с правого на левый, один на Дмитровское шоссе, другой на Волоколамское, один под Солнечногорск, другой к Дедовску.;

Напомню читателю, какого накала достигли события во второй половине ноября. Рассчитывая разгромить советские войска на вяземско-московском и брянско-московском направлениях, обойти Москву с севера и с юга и в кратчайший срок овладеть ею, фашистское командование стремилось достичь этой цели путем двойного охвата столицы. Первое окружение и разгром советских войск намечалось провести в районе Брянска и Вязьмы. Второе окружение и захват столицы -- путем глубокого обхода Москвы с северо-запада через Клин и Калинин, а с юга -- через Тулу и Каширу, чтобы замкнуть бронетанковые клещи в районе Ногинска.

Осуществляя этот замысел, враг не жалел ни живую силу, ни технические средства, мирился с любыми потерями.

Лишь 27 ноября удалось отбросить танки Гудериа-на на 10 -- 15 километров в сторону Венева, в трехдневных кровавых боях перемолоть силы врага и вынудить его отказаться от попыток пробиться к Москве со стороны Тулы и Каширы. На севере же обстановка продолжала ухудшаться. 1 декабря гитлеровцы неожиданно прорвались в центре Западного фронта, двинулись на Кубинку...

В тогдашних условиях рыть противотанковые рвы, эскарпы и контрэскарпы, естественно, не приходилось. Выручить могли только мины. И хотя часть предприятий, где они прежде изготавливались, осталась на захваченной фашистами территории, а часть находилась в пути на восток, мины выпускались. Изготавливали их где только можно было. Работы же по минированию рубежей вокруг столицы во второй половине ноября вели хорошо подготовленные инженерные части. Это сказалось и на тактике минирования, и на его качестве. Все танкоопасные направления были перекрыты. Одна только оперативно-инженерная группа генерала Галицкого установила 52 тысячи противотанковых мин. В труднообъезжаемых местах шоссе разрушалось мощными фугасами. На важных участках шоссейных и железнодорожных дорог, в станционных помещениях, в постройках подмосковных домов отдыха и санаториев, которые противник мог использовать для размещения войск, в административных зданиях покинутых городов ставились мины замедленного действия.

Людям случалось работать под бомбежками, под артиллерийским и минометным огнем, с боем прорываться к отходившим стрелковым частям.

Особой заботы требовали противотанковые мины, установленные осенью. Внезапные сильные морозы могли вывести их из строя: влага, попадая во взрыватели, замерзает, сковывая сжатую пружину механизма. Пришлось проверять выборочно тысячи мин.

Еще одна беда -- снег! С двадцатого ноября он валил и валил, сводя на нет результаты осеннего минирования. Скрытые под густым белым покровом, давно вмерзшие в грунт мины делаются абсолютно безвредными для врага. Выход один -- начать минирова-234

ние к столице заново, по свежему снегу, по ранее поставленным минам, "в два яруса". Минирование ведется торопливо, в непосредственной близости от передовой, иногда на виду у фашистских танкистов и пехотинцев, под их огнем. И когда генерал Котляр, отправляя нас с Вакуловским на очередной опасный участок, требует контролировать, как фиксируются мины "второго яруса", не знаешь, что отвечать: сейчас никто мест установки отдельных мин не фиксирует, не до того! Хорошо, если обозначат на карте расположение минного города. Нам остается действовать личным примером, но и мы не всегда можем составлять точные карточки минных полей, ограничиваемся привязкой к местности мин, находящихся с краю: на другое нет времени.

Для доклада о ходе работ и решения возникающих вопросов часто езжу в Москву. Иногда ночь застает в городе. Навещать опустевшую квартиру не хочется. Ночую либо в общежитии, под боком у штаба инженерных войск[8], либо в забронированном номере гостиницы "Москва", чье главное достоинство -- ванная комната. Однажды узнаю: тут же, в гостинице, поселился Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко, Несмотря на усталость, спешу к нему.

Пономаренко

Большой номер пустынен. Выглядит неуютно. На столике возле двери -ворох газет и журналов. Час поздний, окна глухо зашторены, одна-единственная лампочка светит. тускло, Пономаренко удивлен неожиданным визитом:

-- Откуда вы? Из каких краев?

Пропускает в номер, усаживает:

8Приказом Ставки от 28 ноября 1941 года был создан штаб инженерных войск Красной Армии, штабы инженерных войск во фромта-х и армиях и учреждены должности начальников. инженерных войск (фронтов и армий. Автор получил назначение иа должность. помощника начальника штаба инженерных войск Красной Армии, оставаясь начальником отдела заграждений штаба инжвойск. 235

-- Ну, рассказывайте, рассказывайте, что на фрон- те? Вы же всегда то на одном участке, то на другом! На месте вам не сидится...

Нарочитая шутливость Пантелеймона Кондратьеви-ча не может скрыть его озабоченности. Я все понимаю: Белоруссия оккупирована, и даже здесь, за толстыми кирпичными стенами гостиницы "Москва", слышен гул артиллерии...

Рассказываю о недавнем посещении ОУЦ, о нуждах центра в связи с наступившей зимой, передаю Пономаренко отчет о работе оперативно-учебного центра за четыре месяца.

Пономаренко углубляется в чтение отчета.

Прошлую ночь я не спал, нынче для отдыха оста-лось всего пять часов, спрашиваю разрешения уйти.

-- Да, да, конечно! Отдыхайте! -- кивает Понома-ре н ко. --Отдыхайте!

Спускаюсь к себе, ужинаю, ложусь, но сон нейдет:

встреча с Пантелеймоном Кондратьевичем разбередила все прежние думы о партизанах. Сейчас, когда враг захватил огромную территорию нашей страны, но победы не достиг, вынужден вести изнурительные бои, непомерно растянутые коммуникации фашистов поистине стали ахиллесовой пятой захватнической армии. Пора ударить по ним со всей силой! Но партизанские отряды в тылу врага действуют несогласованно, иные даже не имеют связи с партийными и военными органами, снабжение партизан из советского тыла производится эпизодически, им не хватает оружия, взрывчатки, минновзрывной техники...

Протягиваю руку к часам. На часах -- два сорок. Нет, беспокоить Пономаренко в такое время немыслимо. Разговор о насущных нуждах партизан придется отложить. Досадно, конечно, но пенять можно лишь на себя самого.

Спасает, что усталось слишком велика: все-таки засыпаю. А с утра поездка на левый фланг 16-й армии генерала Рокоссовского, во второй половине дня -- под Серпухов, и досада на самого себя отступает, глохнет, спасительно подавленная сиюминутными заботами и обязанностями. В мыслях только танки и мины. Мины и танки. Враг не должен прорываться через минные поля!

Я даже не подозреваю, как близок день серьезного разговора о партизанах.

Глава 10. Две встречи

В приемной Сталина

В один из последних дней ноября голос Левитана, читающего сводку Совинформбюро, звучит приподнято: войска Волховского фронта, перейдя в наступление, разбили врага, освободили город Тихвин, а войска Южного фронта, ведя контрнаступление, освободили Ростов-на-Дону!

Это известие -- словно солнечный лучик в свинцовых тучах. Кажется, начинают сбываться слова, сказанные Сталиным три недели назад, в день парада на Красной площади, о празднике, который скоро будет и на нашей улице! А тут еще возбужденный майор Вакуловский:

-- Под Акулово и Голицыне подорвалось множество фашистских танков, Илья Григорьевич! Говорят, фашистов в пух разнесли, они одними убитыми тысяч десять потеряли!

Радость Вакуловского понятна: майор принимал участие в минировании участка, где уничтожена прорвавшаяся группировка противника. Да и я сам там работал, и тоже испытываю удовлетворение:

минные поля не подводят. А сколько еще приятных новостей узнаем, когда двинемся вперед?!

Сомнений, что скоро перейдем в наступление, нет. Гитлеровцы атакуют без прежнего напора, выдохлись, а к Москве непрерывно подтягивались резервы. Бывая на тыловых рубежах, работники ГВИУ наблюдают за выгрузкой и сосредоточением свежих уральских и сибирских дивизий. Час расплаты для гитлеровцев пробьет со дня на день!..

Находясь под Серпуховом, получаю телефонограмму генерала Котляра, требующего немедленно прибыть в штаб инженерных войск. Оставляю все дела, еду.

-- Вас ждет начальник! -- разглядывая меня с откровенным любопытством, говорит дежурный по штабу.

Котляр принимает сразу, прервав разговор с Га-лицким и другими товарищами. Чувствую, и они глядят как-то странно. Случилось что-нибудь?

Котляр краток:

-- Вас вызывают в Кремль, к товарищу Сталину. На прием следует явиться в двадцать два часа ровно. Не ослышался ли? Неужели свершилось?!