Неведомый Памир - Роальд Потапов

…Рывок, еще рывок. Сотрясаясь от вибрации, наш «газик» прополз несколько метров и безнадежно застрял в сыпучем песке. О том, чтобы прорваться вперед, нечего было и думать. Хотя бы выскочить назад! Весь наш великолепный план — пробраться из долины Оксу в Рангкульскую котловину, под самыми ледяными шапками Музтагаты — рушился на глазах. Мы ходили вокруг глубоко увязшей машины, горестно покачивая головами. Каракумы да и только! А ведь пески только начинались, гребнями уходя дальше, к перевалу Пангаз-бель.

Едва мы начали пробиваться назад, нас настигла новая беда: от долгой буксовки в радиаторе выкипела почти вся пода. А вокруг не было и намека на воду. Оставалась слабая надежда достать ее в верховьях какого-нибудь сая, ближе к вершине хребта. Я взял брезентовое ведерко и полез вверх по одному из саев.

Сай внизу был совершенно сух. Тонкий песок сыпался под ногами, и было похоже, что воды здесь не было с ледникового периода. Однако через полчаса стали попадаться участки сырого песка со свежими следами замывов. Наконец в сухом русле показалась первая небольшая лужа, потом вторая, поглубже, и, наконец, третья, совсем большая, в которую вливалась тонкая струйка воды. Мое появление спугнуло стайку скалистых голубей, сидевших вокруг лужи полукругом и усердно макавших туда клювы.

Долгая жажда довела меня почти до исступления. Я упал на колени в сырой песок, с наслаждением окунув лицо в холодную чистую воду. Ммм! Я пил, как загнанный лось, — жадно, взахлеб, еле переводя дух. А когда, напившись, поднял голову, то в первый миг не поверил своим глазам. Прямо надо мной на краю сая стояли, выстроившись в ряд, архары. Те самые знаменитые дикие бараны Марко Поло, которыми славен Памир и которых я до сих пор видел не более двух раз, и то с расстояния свыше полукилометра. Рогачи, один из которых выделялся огромными, в два завитка, рогами, стояли как вкопанные — два десятка великолепных силуэтов на фоне голубого неба! Дело было к вечеру, и стадо, несомненно, шло на водопой. Разумеется, фотоаппарат остался в машине…

Нас разделяло не более пятидесяти метров, и архары отлично меня видели. Но то ли они давно не встречали человека, то ли их успокаивала моя полная неподвижность, а может быть, им очень хотелось пить — так или иначе, они не уходили, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. Однако, когда я, достаточно налюбовавшись, вздумал переменить позу, они без колебаний прянули назад и моментально исчезли за гребнем. Потом уже я убедился, что, обладая прекрасным зрением, архары не обращают внимания на неподвижные предметы, даже если это их злейший враг — человек. С зоологом Л. А. Арутюновым как-то приключился такой случай. Он сидел на склоне сая и курил, когда метрах в тридцати вдруг появилась самка архара и уставилась на него. Леонид Ашотович, как он рассказывал, окаменел совершенно, стараясь и моргать-то пореже. Постояв некоторое время и рассмотрев вооруженного, но неподвижного человека в упор, животное мотнуло головой и… принялось спокойно щипать траву, только кося глазом на подозрительный предмет.

Архар — красивейшее животное Центральной Азии, вид которого никого не оставляет равнодушным. Его могучие, завитые крутой спиралью желтоватые рога — завидный охотничий трофей. У некоторых архаров вес рогов достигает тридцати килограммов, а расстояние между концами рогов — двух метров. В первые годы моей работы на Памире архарьи рога различной давности и сохранности составляли неотъемлемый атрибут любой долины. Дело в том, что охотники, убив архара, обычно оставляют голову на месте. Волки вместе с черепом оставляют еще позвоночник и шкуру, вернее, ее жалкие остатки. Сейчас количество рогов в долинах Памира сильно поубавилось. Архаров становится все меньше, а охотников до сувениров — больше.

Любопытно, что назначение красивых рогов архара вдруг оказалось для зоологов камнем преткновения. Почему наиболее крупными рогами обладают архары высокогорий? Николай Алексеевич Северцов, впервые в русской литературе описавший архаров, полагал, что рога — это турнирное оружие, необходимое в борьбе за самок. Победу одерживают наиболее сильные самцы с самыми крупными рогами, и отбор идет в этом направлении. Более слабые животные во время поединков сбрасываются соперниками со скал и гибнут. Гипотезу свою Северцов подкрепил весьма убедительными фактами, и многими она принимается за истину до сих пор. Но эта гипотеза не объясняла, почему, то же самое не происходит у других разновидностей баранов Европы и Азии, обитающих на меньших высотах. А в 40-х годах зоолог Р. Н. Мекленбурцев, подробно исследовавший жизнь архаров на Памире, сильно поколебал обычные представления. Он выяснил, во-первых, что жестокие драки между самцами очень редки и скорее являются исключением, чем правилом, и, во-вторых, что они никогда не кончаются смертью соперника. Большое же количество рогов под скалами (по мнению Н. А. Северцова, оставшихся от побежденных в поединке и сброшенных вниз самцов) объясняется совсем иначе.

Но раз такие поединки бескровны, для чего же все-таки столь могучее оружие? Тут-то и выясняется, что оружие это отнюдь не такое грозное, каким кажется на первый взгляд. Концы архарьих рогов тупы, загнуты в стороны и не выходят вперед на плоскость лба. Следовательно, концы рогов не имеют никакого боевого значения, и главной боевой частью являются основания рогов надо лбом. Своими рогами архар не может убить даже собаки. Так, на глазах Арутюнова один из крупных рогачей, подвергшись нападению двух пастушеских овчарок, сумел ударить рогами наиболее нахального пса и даже прижать его к земле. Но овчарка вывернулась без всякого вреда для себя и возобновила нападение. Примеров такого рода можно привести много.

Внук Николая Алексеевича Северцова Сергей Алексеевич, тоже крупнейший зоолог, рассмотрел всю проблему несколько по-иному. У него тоже не вызывало сомнений турнирное назначение рогов, но в их устройстве он усмотрел то, чего, на удивление, не заметили другие. А именно, рога архаров, да и не только архаров, а многих других животных, устроены как будто специально для того, чтобы нанести противнику как можно меньше увечий и сделать невозможным смертельный исход. Очевидно, в эту сторону и шел естественный отбор. Подумайте сами, что было бы, если бы в поединках из-за самок гибли регулярно лучшие производители? Вид, как таковой, уничтожил бы сам себя! И эволюция нашла выход, оставив и турнир как существенный метод отбора, и рога как турнирное оружие — турнирное, но не боевое.

Как происходят поединки наших домашних баранов, известно, наверное, всем. По той же схеме идут сражения и между кульджами (так называют киргизы старых самцов архаров). Животные с разбегу кидаются друг на друга и сталкиваются основаниями рогов. При таком поединке в ударе принимает участие вся масса животного. Представьте себе нагрузку, которая при этом падает на шею и спинной хребет животного! Естественно, что перенесение чуть ли не пятой части веса тела на рога, на переднюю часть тела наносящего удар животного, значительно ослабляет это напряжение. Поэтому в турнире оказывается выгодным больший вес рогов. Тот факт, что рога прямо связаны с половым отбором, а не с чем-либо иным, подтверждается отсутствием крупных рогов у самок.