Где-то на земле есть рай - Валерия Вербинина

— Вы еще пожалеете! Я гражданка Австралии! Как вы смеете! Вы не имеете права! Я требую присутствия консула! Адвокат! Адвоката мне! — Она обвисла на руках державших ее оперов и зарыдала: — О боже, какой ужасный сон! Я не хочу, я не могу больше! Пусть я проснусь, сейчас, немедленно!

— Вызовите ей доктора, — раздраженно оказал Ласточкин. — Пусть он сделает ей укол или даст успокоительного. Мне надоело слышать ее вопли!

Обмякшую и тихо всхлипывающую Екатерину увели, и на сцену вступил Владислав Петрович.

— Я не понимаю, что происходит! — с апломбом заявил он. — Это какое-то недоразумение!

— Сядьте, пожалуйста, — сухо попросил Ласточкин.

Парамонов повиновался — для того, однако, чтобы через мгновение вскочить на ноги:

— Вы обязаны объяснить мне! Я этого так не оставлю! Где я, в конце концов?

Ласточкин откинулся на спинку стула.

— В лучшем городе Земли под названием Москва, — сказал он. — Устраивает?

Однако, судя по лицу Парамонова, его это вовсе не устраивало.

— Это отделение полиции, — продолжал Ласточкин, вертя в руках ручку. — Я капитан Ласточкин, а это моя напарница Синеокова. Вы и ваша подруга Екатерина Дашкевич обвиняетесь в убийстве и мошенничестве, в преступном сговоре, а также в попытке доведения до самоубийства. А теперь сядьте!

— Что? Какое…

— Вы наделали слишком много долгов и придумали блестящий, как вам казалось, план, чтобы скрыться от кредиторов. Сначала вы подыскали подходящую жертву на роль вашего трупа, художника Алексея Роднянского. Вы обманом заставили его надеть вашу одежду и усадили в машину вместе со своими охранниками. Они не знали, что машина была заминирована, а сами вы через некоторое время привели в действие взрывной механизм, чтобы ваши кредиторы сочли вас мертвым. А когда бомба на дистанционном управлении сработала, вы решили, что все окончено, не так ли? Так вот, вы ошиблись. Для вас все еще только начинается!

— Но я…

— Сядьте, вам говорят!

В глазах Парамонова мелькнула злоба. Он сел.

— Ну хорошо, — прошипел он, — ладно. Между прочим, должен довести до вашего сведения, что у меня тоже есть в чем вас обвинить! Вы бандит!

— В самом деле? — рассеянно осведомился Ласточкин. Один из оперов поставил ему на стол сумку, найденную в украденной машине. — Ваша? — спросил он, указывая на нее.

— Нет! — мгновенно отреагировал Парамонов. — Но вы… вы похититель! О, я прекрасно понимаю ваш умысел! Вы опоили меня, привезли сюда…

Ласточкин открыл сумку.

— Похоже, у вас после пластических операций начались проблемы с головой, уважаемый, — с гримасой скуки заметил он. — Что ж, говорят, бывает.

— Вы выкрали нас с Катей! Вы… Да вас самого надо судить!

— Красть вас? — удивился капитан. — На кой вы мне дались? Откуда я мог вас украсть?

— Будто вы не знаете! Из Австралии, ха!

— Я же говорю — проблемы с головой, — вздохнул Ласточкин. — Какая Австралия, если мы почти каждый день на работе? — Он вытащил из сумки паспорт. — Ваш? — Парамонов явно собирался возразить, но Ласточкин опередил его: — Так, Парамонов Владислав Петрович… 1978 года рождения… Значит, не ваш?

Я никогда не видела, чтобы человек так странно багровел — полосами. Но тем не менее это правда: Парамонов застыл на стуле, и алые полосы на его лице чередовались с белыми. Он судорожно сглотнул, и кадык на его шее как-то криво дернулся.

— Пипец, — пробормотал он. — П…

— Конечно, на фотографии вы не слишком похожи, — продолжал безжалостный Ласточкин, — но оно и неудивительно, после стольких операций…

Тут Владислав Петрович обрел голос.

— Это не мой паспорт! — отчаянно закричал он. — Это подделка! Я же уничто… — Он побелел окончательно и замер с открытым ртом.

— Ну ничего, мы по номерочку проверим, — обнадежил его Ласточкин. — Может, и впрямь паспорт того, фальшивый. — Он сунул руку в сумку. — Что тут еще? Ага! Пиши, Лиза: две бутылки пива… загранпаспорт… — Он развернул документ. — На то же имя. Ну-ка, проверим по гражданскому паспорту… Так и есть. «20 марта 2011 года выдан загранпаспорт номер»… И номер совпадает. — Ласточкин вздохнул: — Думаете, не ваш?

— Нет, — хрипло ответил Парамонов, глядя на него во все глаза. — Подбросили! Богом клянусь!

— Тогда это, наверное, проделки нечистой силы, — отозвался Ласточкин. — Кстати, вы тут, помнится, про Австралию упоминали… — Он развернул загранпаспорт и просмотрел все визы и отметки. — Мне искренне жаль, товарищ, — очень вежливо промолвил он, — но похоже, что у вас и впрямь проблемы. Если верить этому документу, ни в какой Австралии вы никогда не были.

Парамонов затравленно съежился на стуле. Живой покойник прямо на глазах превращался в натуральное подобие мертвеца.

— Но я… — пробормотал он. — Ведь дом… Сидней… Вечеринка у Флетчеров…

Павел кивнул операм, которые все еще находились в кабинете, и они вышли, громко шаркая ногами. Дверь за ними затворилась.

— Можно закурить? — хрипло спросил Парамонов. Павел протянул ему сигарету и щелкнул зажигалкой.

Пауза. Бизнесмен закашлялся от дыма.

— А можно… можно спросить? Как вы нашли меня?

— По письмам, которые вы посылали жене, — отозвался Ласточкин.

Парамонов вытаращил глаза:

— Но… но… Я никогда не писал Ларисе никаких писем!

— Я знаю, — кивнул Ласточкин. — Но именно благодаря им мы вас и нашли.

Само собою, он все рассказал. О себе, о Катеньке, ее загранпаспорт тоже оказался в сумке, и из него тоже следовало, что она никогда не была ни в какой Австралии. Рассказал о своем преступном замысле, основные вехи которого мы уже знали. Он рискнул и потерял много денег… Арбатов зажал его в долговые тиски… Тогда Катенька сказала, что сейчас делаются такие пластические операции, которые почти полностью меняют внешность человека… Она может ему помочь, это даже не обсуждается. Но все должны быть убеждены, что он мертв. Тут надо хорошенько все продумать…

Ласточкин еще вел допрос, когда меня вызвал к себе Тихомиров. Оказалось, ему уже звонили сверху. Дело громкое, очень лакомое, наверху тоже заволновались… Ведь Парамонов был застрахован на приличную сумму денег, и теперь страховая компания, к слову, очень крупная, требует отмены выплат. Есть еще спланированное им убийство, когда все решили, что погиб именно он, — но прежде всего, конечно, должно идти страховое мошенничество. Да!

— Расследование практически закончено, — сказала я начальнику, — сейчас только выясним кое-какие детали…

Тихомиров уважительно прицокнул языком:

— Нет, ну вы, конечно, молодцы… Как же вы его разыскали все-таки?

— Да так, — уклончиво ответила я. — Письма помогли. А без них бы у нас ничего не вышло.

— Да? — с подозрением спросил полковник. — Ну ладно… А насчет Лазаревых что? Прояснилось что-нибудь?

— Ну мы сначала закончим с Парамоновым, — отозвалась я, — а потом уже примемся вплотную за Лазаревых. Если вы не возражаете, конечно, — добавила я, выдержав его взгляд.

По-моему, полковник как раз собирался возразить, но тут на его столе затрезвонили сразу три или четыре телефона, и я сочла, что могу удалиться с чистой совестью.

Когда я вернулась в кабинет, Павел заканчивал допрос Парамонова.

— Кому вы сообщили о вашем замысле? Кто знал о нем? Может быть, ваша жена?

— Лариса? Да что вы! Я же вовсе не с ней хотел… хм… бежать… Нет, она ничего не знала.

— А Лада, ваша сестра?

— С какой стати я должен был ее посвящать?

— Но неужели вы никому не сказали о том, что задумывали? Даже вашей матери?

Владислав Парамонов посерел лицом:

— Кому, этой старой гадюке? Да вы что! Она отца моего в гроб загнала, меня в покое не оставляла, все ей надо было знать, где я, да с кем, да что делаю. Достала, честное слово! Да я бы скорее застрелился, чем ей сказал хоть слово!

— Вот тут я вам верю, — хмыкнул Павел. — Ладно. Подписывайте…

В дверь просунулась голова лейтенанта Поспелова:

— Слышь, Павел! Тут хозяин машины приехал. Ну, той, которую эти уроды сперли… Ему можно ее отдать?

— Пусть подождет, — велел Ласточкин, — а ты пока запри-ка нашего подследственного куда следует. И приведи сюда Екатерину Дашкевич.

— Нет, ну это что? — возмутился самолюбивый Поспелов. — Я тебе что, золотая рыбка на посылках, что ли?

— Тогда проваливай! Какого черта ты тут делаешь? — разозлилась я.

Но Поспелов не пожелал проваливать и скрепя сердце выполнил приказания капитана. Правда, допросить Екатерину Дашкевич нам все равно не удалось, потому что после первого же вопроса она начала кричать и жаловаться, а потом запустила пальцы в волосы и расплакалась, свесив голову.

— Ладно… Поспелов! Уведи ее. Пусть следователь с ней разбирается… Тех показаний, которые дал Парамонов, все равно с лихвой хватит, чтобы утопить их обоих.