Когда усталая подлодка... - Виталий Люлин

Колька опять будет «пахать» Ньюфаундлендскую банку под неусыпным покровительством ОТЦА. Восседающего в Кремле. Под сенью кремлевских звезд и под звон звезд наградных. Колька доживет, допашет на селедочной страде до пенсии при ОТЦЕ. Правда, останется Колька без зубов и без наград.

ОТЕЦ будет покровительствовать Кольке Ро-ма-но-ву до своего сверхпенсионного возраста. До маразма! До полного своего беззубья, но со всеми мыслимыми и немыслимыми, и специально придуманными наградами.

Как говориться, по Сеньке и шапка… Мономаха.

Профилактика

Первые дни пребывания на экипаже. Вместе с сокамерником (сосед по каюте плавбазы) Валентином Бабкиным, «в тепле и уюте, в 2-х местной каюте» отужинав, перекуриваем и собираемся (переодеваемся в спецробу) идти на лодку. Изучать и сдавать зачеты. Валентин — управленец ЯЭУ (ядерной энергетической установки), по корабельному расписанию — командир группы дистанционного управления (КГДУ) и командир реакторного отсека, я — штурманенок, командир электронавигационной группы Б4-1. Оба лейтенанты. Новоиспеченные. Дверь каюты без стука распахивается, и в каюту вваливаются два старших офицера: капитан 3 ранга Леонид Завгородний — начхим (начальник химической службы) и майор медицинской службы Григорий Собко — начмед. Два кряжистых мужика с солидными военно-морскими грудями, рвущими пуговицы на кителях. На флоте — все, что выше брючного ремня — военно-морская грудь. Краса и гордость экипажа. Оба. По возрасту уступают только замполиту. Подводному ремеслу уже отдали столько «календарей», что без опаски кладут болт не только на «энту самую службу», но и на всех начальников, как по должности, так и по возрасту. Мастодонты! Динозавры подводной службы. Не пьяницы, но любители, от того и … шатуны. Стопарь перед ужином (перу), побуждает к общению и к … другим, отдохновенным стопарям. «Собратья по перу» линяют домой, на сход. Остаются только бесквартирные холостяки и соломенные холостяки. Динозавры могли бы и «междусобойчик» организовать, но… они обожали аудиторию. Не могли без слушателей. Кстати, очень походили на Ширвиндта и Державина. И друг друга подковыривали, и на других отыгрывались нещадно. Шатались по коридору офицерских кают плавбазы до тех пор, пока не обнаруживали какой-то «сходнячок». Мы почтительно исполнили стойку «тушканчик», удерживая руками не совсем одетые штаны спецробы.

— Вольно, салаги. Штаны можно надеть и застегнуть. Порева не будет… Мы пришли вас профилактировать … с металлом в голосе, заявляет начмед, усаживаясь на стул.

— Геша, ну чего ты прямо с порога бьешь мальцов обухом по голове? Про-фи-лак-ти-ровать! Видишь, лейтенанты сомлели? Глаза, как блюдца, а в них уже мольба:

— Дяденьки, мы больше не будем! Поласковее надо с молодежью. Садись, мужики, потолкуем … это начхим молвит, а сам усаживается на второй стул.

Других стульев в каюте нет.

— Можете присесть на коечку. Рядышком… добреет начмед, видя мое затруднительное стояние башкой под подволок.

А Вы, дорогой читатель, знаете, что такое «профилактировать»? Очень любимый вид деятельности чекистов, особистов, правоохранительных органов от периода Ф.Э.Дзержинского и до наших дней. Глагол от слова «профилактика», т.е. упреждающие действия перед … «как бы чего не вышло». И столько было энтих самых «профилакторов» с их «профилакториями», что легче было удавиться, чем предохраниться от профилактики.

Сказать, что мы сразу врубились в их розыгрыш, — погрешить против истины. Мы безропотно угнездились на коечке, рядышком, отвалив свои челюсти на манишку.

— Геша, видишь, люди напяливают скафандры и горят желанием изучать потаенное судно до последней заклепки. Нормальные офицеры при наличии запретного плода будут обряжаться в скафандры? Думаю, что нет. Считай, что здесь профилактировать некого … рассуждает начхим.

Мы молчим. Хотя упоминание о запретном плоде уже наводит на размышления.

— Для корабельного доктора всегда есть кого профилактировать. Профилактика — залог здоровья подводника. Без профилактики, он непременно погрязнет в пьянке и разврате. У вас нет хорошей водочки или коньяка? Нет? … — важно изрекает начмед, постукивая пальцами правой руки по столешнице.

— Нет. Откуда?… хоровой ответ двух лейтенантов.

— Вот и плохо, что нет. У подводника, настоящего, всегда должен быть загашник этого добра. Когда у него этого нет, он начинает слишком много думать — где это достать. Времени на мысли о боеготовности корабля совсем не остается. Это очень плохо! Так точно,нет загашничка?…

— Да ни фига нет! Откуда же мы знали, что здесь сухой закон. Знали бы, запаслись бы … врубились и осмелели лейтенанты.

— Эх, молодо-зелено! Запоминайте: когда моряк идет по берегу мимо лавки колониальных товаров, у него не должно быть сомнений — заходить туда или нет. Зайди, затарься и лишь потом шагай на причал. Усекли?

— Усекли. Бу-у сделано…

— Геша, пойдем. Драгоценное время уходит … — проявляет нетерпение начхим.

— Сейчас. Штурманенок! У тебя есть новые ЗКШ? Нет? Тогда возьми на корабле нам с Леней по книжке. И сами на офицерские совещания без книжек не ходите. Наш-то старпом безвреден, можно сказать импотент, а иной начальник, как бык-осеменитель, тут же вдует вам по самую сурепку, за отсутствие книжки, в которой вы должны записывать его мысли. Лечи потом вас от последствий изнасилования. Считайте, что я вас пропрофилактировал от пьянства и от развратных действий начальства. Не забудьте отблагодарить любимого корабельного доктора…

— Геша! Ты молчишь об этом, и я чуть не забыл. Вот что еще, штурманенок. У тебя партстаж более трех лет. Нам с Гешей остопиз…ло, сменяя друг друга, париться в секретарях парторганизации. Мы решили воткнуть тебя на это дело. Замполит пока кочевряжится, молод, мол. Но куда он денется, если вся парторганизация поддержит? Сам, самое главное, не блажи и не кричи, и не размазывай сопли по погонам. Понял?…

— Ды-к, тащ…

— Будешь артачиться и увиливать от почетной общественной нагрузки, мы тебе так вдуем, как не сможет и бык-осеменитель. Вдуем, а, Геш?… — розовея щеками, не повышая голоса, профилактирует — прессует меня химдым (НХС).

— Ой, вдуем! За нами не заржавеет … — подтверждает корабельный док.

— Учитесь, салаги, пока мы живы… — завершает профилактику начхим. Сокрушенно вздыхая, оба встают и покидают каюту.

 Что ни день, то опыт быстротекущей жизни.

Геша

Уж очень колоритной фигурой был наш корабельный доктор. Писать его портрет, не опираясь на законы жанра морской травли — чем-то обеднить, обидеть Гешу. Что-то я привру, что-то опущу, не без этого, но он был истинным динозавром подводной службы на экипаже.