Когда усталая подлодка... - Виталий Люлин

— У матросов нет вопросов!… — ответствовал Колька Романов, хотя глодал его душу немаловажный вопрос. Он его приберег до … как только, так сразу.

Ломать — не строить!

По этой части на одной шестой части планеты Земля навострились до оголтелости. Только гикни: — Сарынь на кичку! — До мантии Земли все разрушат и раскидают.

Еще не улеглась пыль, вырвавшаяся из под кремлевских ковров на белоснежные сопки Заполярья, бетонной стене монумента корабельной краской и умелыми боцманскими руками был придан вид твердыни, типа линии Маннергейма. На бетонной стене, закамуфлированной под базальт, корабельным кузбаслаком было начертано:

ОБ ЭТУ ТВЕРДЫНЮ РАЗБИЛИ СВОИ МОРДЫ ФАШИСТСКИЕ ЕГЕРЯ!

Скромненько и со вкусом. Правдиво и доходчиво!

Колька сотоварищи стал ждать, когда настанет момент: как только, так сразу! Поступила очередная команда: денными и нощными политзанятиями и политинформациями просветлить мозги народу относительно истории. Новой и новейшей! На итоговом политзанятии, убедиться в просветленности и… там видно будет. К итоговому политзанятию Колька Романов созрел окончательно для решения животрепещущего вопроса. И вот настал день окончательного «просветления».

Колька Романов поутру плеснул в ладошку граммулечку одеколона «Тройного», сдобрил им свою суточную огненно-рыжую щетину. Произнес свою сакраментальную фразу:

— С вашим, бля, сухим законом, от всего отвыкнешь!… — забулькал пузырек по прямому, в Колькином понимании, назначению. В желудок. Чтоб червячка заморить. И отправился на итоговое «просветление». Знал свое династично-годковское и бригадирское место среди сотоварищей. Прямо в эпицентре годковской «камчатки». «Камчатка», поголовно, щетинилась и стреляла взглядами по офицерам, сидящим за столом просветителей: московскому флагманскому комсомольцу, замполиту подлодки и лейтенанту, штурманенку подлодки. Картина «камчатки» выглядела — , ну прям, как на исторической фотографии: Ильич среди участников подавления кронштадтского мятежа.

Это когда кронштадтский Совет сунулся со своим письмом-советом к кому (?!), к самому Вождю!

— Счас! Я вам, пгаститутки, насоветую!

Съезд! В ггу — жье! (В ружье!)

Гга — ст — стрелять советников-ггевезионистов к такой-то матери!

По — гго — лов — но!!!

Съезд, сплошь из лихих швондеров в крра — с — ных рре — во — люцион — ных штанах, смотался в Кронштадт. Перестрелял, переколол штыками почти всех поголовно: и «пгга — сти — ту — ток»-советников и зараженного ими населения. От мала до велика. Но не всех. Часть кронштадтского люда удрапало по льду Финского залива в Финляндию.

Вождь решил осчастливить участников съезда и подавления «мятежа» своим ликом небожителя. На фото. Всем вместе. Для истории.

— Мо — лод — цы, что подавили! Плохо, что часть пгга — сти — ту — ток удрала. Ну да хрен с ними! Даруем Финляндии независимость, пусть она с ними якшается…… и прищурился, так это хитренько-прицельно в объектив фотоаппарата… .Того и гляди скажет:

— Попгобуй, вылети еще хоть одна птичка-слово! так жахну, дуплетом, что ни птички, ни слова, ни фотоггафа!

Ой, как хорошо финны разобрались в прищуре этих глаз! С того момента, не преставая, строят свою китайскую стену — линию Маннергейма, спасаясь от швондеровского нашествия, с их раем. Коммунистическим. Так же щурился, наверное, Вождь Ильич, когда отдавал распоряжение — извести под корень всю династию Романовых-самодержцев.

— А чего щурится точно так же бывший тралмейстер, а ныне боцманюга подводной лодки, Колька Романов?! Ведь не иначе, как решил отмочить какой-нибудь прощальный номерок… — подумал лейтенант, руководитель занятия и, волею судьбы, начальник рыже-щетинистого строптивого боцмана. И точно!

Вверх взмыла рыжеволосая лапища боцмана. Как у Ильича на броневике.

— Тащ лейтенант! Можна вопрос?…

— Можно!

— Тащ лейтенант! Ответьте мне, всем нам (круговой жест лапищей, как перед броском сигнального конца), теперь мы что — си-ро-ты?!…

 По лицу лейтенанта забегала маска мыслительного процесса. Труднее всего ответить на простейший вопрос. Тем более, когда любой вопрос и ответ на него должен носить «четкую идеологическую направленность, выверенную с истинным ленинским курсом!» Тут и шаровый гироскоп заблукает в пространстве!

— Романов! Я тебе отвечу на этот вопрос!… — как будто бросая спасательный круг молодому лейтенанту, из-за стола встал замполит подлодки.

Один из последних могикан-«тысячников», швыряемых на места «где тонко — там и рвется», только по одному признаку — принадлежностью к руководящей и направляющей. Это когда она завопит: Надо!

Воздушнодесантника — в окоп, кавалериста в танк, летчика — на кукурузу, а моряка — вообще в задницу! Не хватало пока у руководящей и направляющей своих, профессиональных швондеров, катастрофически. Приходилось пополняться «тотальниками». Бывший пулеметчик-мотострелок, комвзвода, комроты, комбат, а потом начштаба мотострелкового полка в нашенской Сибири загремел под фанфары «Надо!» на Северный флот, прямо в прочный корпус подлодки. Надо — значит надо!

— Я чую подоплеку твоего вопроса, Романов! Но можешь не переживать. Теперь я буду, еб тать, вашей мамой и папой!… — сказал замполит.

Хохотнул при этом и прикрыл свой рот и орлиный нос, по обыкновению, ладошкой.

Громогласный регот Кольки Романова сотоварищами, как нельзя лучше, засвидетельствовал эффективность итоговых политзанятий и абсолютную просветленность будущих бойцов трудового фронта относительно истинности ленинского курса. Был бы замполит, а уж он-то найдет и отца, и маму! Урр-а-а!

Романов сотоварищи, вроде бы уже и не совсем сироты, разъедутся по городам и весям гигантской страны. Щетинисто-рыжий Колька Романов вновь станет тралмейстером на СРТ (средний рыболовный траулер). Опять будет «косить» селедку на Ньюфаундлендской банке. Под завывания ураганов Атлантики, среди сотен голосов радиостанций с «оголтелой антисоветской империалистической пропагандой» будет настойчиво ловить знакомый голос Москвы. С вестями: с полей, шахт, заводов о трудовой поступи… …. Под многомудрым руководством нового Батяни. Будет радоваться сердце моремана Кольки Романова и наполняться всепожирающей любовью к новому Отцу.

Отыскали-таки под кремлевскими коврами, в пыли новой истории, новейшего, самого настоящего отца для Кольки и всего СССР. Не отца, а ОТЦА, да-ра-го-го Леонида Ильича. Ну не мистика ли это?! Опять появился Ильич!

Колька опять будет «пахать» Ньюфаундлендскую банку под неусыпным покровительством ОТЦА. Восседающего в Кремле. Под сенью кремлевских звезд и под звон звезд наградных. Колька доживет, допашет на селедочной страде до пенсии при ОТЦЕ. Правда, останется Колька без зубов и без наград.