Мифы классической древности - Г. Штоль

Много дней плыли герои до острова Крита. На острове этом властвовал Минос, которому для охранения его владений Зевс подарил медного исполина Тала; трижды в день обходил исполин владения царя. У Тала была одна всего жила, которая от головы шла по всему телу и на пятке замыкалась медным гвоздем. Увидав приближавшихся к острову аргонавтов, исполин стал бросать в них огромные камни. Но страшными заклинаниями укротила исполина Медея и сомкнула глаз его. Очарованный, зацепился исполин за ребро скалы, и гвоздь выпал из отверстия его жилы. Свинцовым потоком хлынула божественная кровь из его раны. Исполин пытался опять зажать рану гвоздем и удержаться на медных ногах, но поток крови был неудержим, и силы оставили Тала. Как повергается бурей на землю подрубленная ель, так низвергся со скалы исполин на дно глубокого моря.

Миновав опасность, аргонавты вышли на берег и до утра отдыхали на взморье. Плывя по широкому Критскому морю, темной ночью потерпели они страшную бурю. В этой беде помог им бог Аполлон. Став невдалеке от них, на одном острове, он из золотого лука своего метал блестящие, лучезарные стрелы и, озарив аргонавтов внезапным светом, открыл им остров, к которому можно было пристать. В благодарность герои воздвигли Фебу- Эглету {52} алтарь, остров же назвали Анафой {53}.

На дальнейшем пути Эвфем, вследствие виденного им сна, бросил в море подаренную Тритоном глыбу земли, и вдруг из глубины поднялся прекрасный, цветущий остров. 1ерои назвали его Каллистой {54}. Потомки Эвфема поселились на этом, подаренном их предку острове и назвали его Ферой.

Скоро потом аргонавты достигли Эгины и оттуда без всяких злоключений прибыли в Колкскую гавань. Корабль "Арго" герои посвятили Посейдону в святилище его на Коринфском перешейке.

(Овидий. Метаморфозы. VII, 297-349)

Пелий не думал, что Ясон когда-нибудь воротится на родину. Чтобы упрочить свое могущество, жестокий тиран истребил весь род Ясона. Первым погиб Эсон. Узнав, что Пелий готовит ему гибель, Эсон испросил у него позволения самому избрать род смерти. Получив согласие царя, Эсон устроил жертвоприношение и кровью жертвенного быка отравил себя. С горя повесилась жена его, осыпая проклятьями жестокого тирана. После нее остался ребенок Промах; Пелий убил его собственной рукой. Прибыв в Иолк, Ясон вручил Пелию золотое руно, но царь не сдержал своего обещания, не возвратил ему наследия отцов. И вот Ясон стал искать случая отомстить вероломному и хитрому тирану, и Медея охотно обещала ему свое содействие. Коварному и жестокому человеку придумали они достойную смерть. Медея притворилась, будто разошлась с Ясоном, и сблизилась с дочерьми Пелия. Горькими жалобами на неблагодарность Ясона и рассказами о своих чародействах она совершенно вкралась в их доверие. Медея умела, между прочим, возвращать старикам молодость и это искусство свое испытала она над старым бараном. Она заколола его, разрубила на части и сварила его с разными волшебными травами в медном котле. Члены животного опять соединились и срослись, исчезли большие крутые рога, в котле послышалось нежное блеянье, и пока дивились девы этому чуду, из котла выскочил резвый ягненок и стал прыгать вокруг них. Изумленные дочери Пелия неотступно просили волшебницу чарами своими возвратить старому отцу их юношеские силы, и, после долгих колебаний, Медея согласилась. Прошло три дня и три ночи, и вот, в светлую, звездную ночь Медея ставит на огонь медный котел, вливает в него воды и насыпает трав. Потом отправляется с девами в опочивальню отца их Пелия и своими могущественными заклинаниями погружает его и стражей в глубокий сон. Подойдя к ложу старца, Медея обратилась к девам с такими словами: "Что ж медлите? Вынимайте ножи и избавляйте старца от старческой крови; жилы его я наполню юной кровью. Жизнь и долговечность отца в ваших руках. Если любите его, окажите ему эту услугу; избавьте его от старых испорченных соков!" Ободренные этими словами, девы принялись за страшное дело. Отвратив лицо свое – взглянуть на отца были они не в силах, – вонзают девы в спящего старца ножи свои и покрывают его ранами. Отец пробуждается; обагренный кровью, силится он вскочить со своего ложа; простирает к дочерям свои дряхлые руки и восклицает: "Что делаете вы, дочери! Что вооружило вас против отца?" Дочери падают духом, руки у них опускаются, но в то же время Медея пронзает старику горло и бросает изрубленные члены его в котел. Котел тот коварная волшебница наполнила водой одной да травами, не имевшими волшебной силы. Члены Пелия сварились в кипятке, и обманутые дочери напрасно ждали пробуждения умерщвленного ими отца. Так по воле Геры безбожный царь Пелий погиб от Медеи.

Сын Пелия Акаст учредил в честь отца блестящие похоронные игры и воцарился в Иолке. Ясона же, с которым до тех пор был в дружбе и которого сопровождал в Колхиду, Акаст изгнал вместе с Медеей из страны. Они удалились в Коринф.

(Еврипид. Медея)

Много лет счастливо и согласно жили Ясон с Медеей в Коринфе. Два прекрасных мальчика были плодами их брака. Но когда стала увядать красота Медеи, Ясон охладел к ней. Коварно отрекся он от жены и детей и, ничего не сказав Медее, стал искать руки Главки, юной дочери коринфского царя Креонта. Породнившись с царским домом, надеялся он смягчить для себя жребий изгнанника и достигнуть высоких почестей.

Увенчались успехом его старания. Охотно обещал ему царь руку дочери, и уже назначен был свадебный пир. От посторонних людей Медея узнала об измене неблагодарного мужа, который был ей так многим обязан, для которого пожертвовала она родиной и семьей, убила брата родного. Гнев и скорбь овладели обиженной, позорно отверженной Медеей; горячая любовь ее к Ясону превратилась в жажду кровавой мести. Могучая, страстная колхидянка была непоколебима в своих решениях; ничем не смущалась она, не отступала ни перед какими ужасами, когда чья-либо несправедливость возбуждала гнев ее. Теперь же, подавленная горем, то лежала она, не принимая пищи, не доступная никаким утешениям, никаким увещаниям, то вскакивала со своего ложа и, как разъяренная львица, бросала вокруг гневные взгляды; припоминала она клятвы, которые давал ей когда-то Ясон, жаловалась богам на то, как заплатил ей Ясон, и взывала о мщении; страшными проклятьями и угрозами осыпала она Креонта и дочь его, которые довели мужа ее до измены. Узнав об этом, Креонт пришел в ужас. Боясь, чтобы дому его не причинила какого вреда дикая, неукротимая волшебница, он поспешил к жилищу Медеи и повелел ей вместе с детьми в тот же день оставить Коринфскую область. Медея подавила свой гнев и обратилась к царю с такими словами: "Чего ты боишься, о царь? Не такова я, чтобы погрешить против властителя. Да и зла ты не причинял мне. Безукоризненно ты поступил, выдав дочь за того, кто пришелся тебе по сердцу. Но Ясона я ненавижу; за добро он воздал мне неблагодарностью, он забыл про клятву свою. Пусть, однако, будет так, как он хочет; пусть женится Ясон на твоей дочери и в радости живет с ней; только мне позволь ты остаться в здешней стороне. Хоть я и обижена, но буду молчать и не стану противиться сильным".

Подозревая, что страшная женщина под сладкой речью таит пагубные замыслы, царь не изменил своего решения. Медея бросилась к его ногам и, обнимая его колена, умоляла, чтобы дозволил он ей хоть один день пробыть в Коринфе. "Сжалься над детьми моими: ведь и сам ты отец, и у тебя есть дети! Будь милосерден, как повелевает природа. Не за себя страшусь я бегства; сердце мое разрывается при мысли, что дети пойдут со мной в изгнание". Так говорила Медея, и царь был тронут. "Я не жесток, – сказал он ей, – и не бесчеловечен. Сострадание часто вредило мне; боюсь ошибиться я и на этот раз; но все же исполню твою просьбу. Останься еще на один день, но знай: если завтра луч восходящего солнца застанет тебя в моих владениях, ты умрешь. Сегодня, конечно, ты не успеешь совершить то, чего я опасаюсь".

Так Медея выиграла время, чтобы привести в исполнение страшные замыслы, и этого времени было довольно, чтобы погубить соперницу, жениха ее и отца.

Но какой путь избрать ей для совершения мести? Поджечь царский дворец, поразить мечом ненавистную соперницу? Но прежде чем успеет Медея совершить свое дело, в то время как будет красться она ко дворцу, ее могут схватить. Тогда станет Медея посмешищем для врагов, и гибель ее неизбежна. Нет, Медея изберет путь более верный, Главка погибнет от яда. Между тем Ясон воротился от невесты и стал оправдывать перед женой свою измену. "Не из пресыщения твоей любовью, не из желания иметь молодую жену вступаю я в этот новый брачный союз. Нет! Этим браком хочу я принести пользу и тебе, и детям. Породнившись с царем, я доставлю им почетную и обеспеченную жизнь; они воспитаны будут как царские дети. Ты же, неразумно-страстная женщина, в гневе своем не видишь благодеяний, которые тебе оказываются, и сама себе готовишь гибель. Ты должна радоваться, что за угрозы царскому дому ты осуждена только на изгнание. Не укроти я гнев царя, жизнью поплатилась бы ты за свое безумие". Так говорил он; гневом и презрением ответила ему Медея. "Жалкий человек! Ты до того бесстыден, что являешься ко мне на глаза и оправдываешь свою измену. Кто спас тебя, когда ты должен был надеть ярмо на извергавших пламя быков и сеять смертоносные зубы дракона? Кто дал тебе руно? Из любви к тебе предала я отчий дом и родину, ушла с тобой на чужбину за широкое море; за тебя отомстила Пелию самой мучительной смертью. И за все это ты изменяешь мне, берешь другую жену. Клятва и верность забыты. Не думаешь ли ты, что теперь царствуют другие боги, а не те, пред которыми ты обещал мне верность? Скажи же мне, спрашиваю тебя как друга: куда бежать мне? В дом ли отца, которого предала я? Или к дочерям Пелия? Да, дружба твоя приготовила мне завидную участь. В то время как будешь ты праздновать свадьбу свою, твоя покинутая жена с покинутыми детьми, изгнанная из этого царства, убежит в неприязненную чужбину; дети твои, как нищие, будут скитаться в изгнании". Так сказала Медея и с презрением отвернулась от вероломного мужа. Он же остался непоколебим. Холодно предложил он ей в дар деньги и ходатайство у своих знакомых, с которыми водил хлеб-соль. Все это отвергла Медея. "Ступай, празднуй свадьбу свою, – сказала она Ясону, – но, может быть, проклянешь ты когда-нибудь день этой свадьбы!"