Я бросаю тебе вызов - Лайла Джеймс

в рот завтрак. Колтон постучал пальцами по столешнице, глядя куда угодно, только не мне в лицо. 

— Почему ты впустил ее? — сказал я с набитым ртом.

Колтон прочистил горло. 

— Я этого не делал. Я попытался закрыть дверь, но она выбила ее ногой.

Я уронил вилку на тарелку. Он шутил, должно быть. 

— Ты хочешь сказать, что не смог помешать стофунтовой женщине войти в твой дом?

— Она угрожала моему члену, чувак. — Его голос понизился до шепота. — Она настоящая психопатка. Неудивительно, что вы двое так хорошо подошли друг другу.

К черту это. Я засунул еще одну вилку в рот.

— Твоя мама снова звонила мне, — медленно сказал Колтон.

— То же самое дерьмо?

— Твой отец болен, Мэддокс.

— Ага. И? Вероятно, это еще одна его уловка, чтобы вовлечь меня в свой бизнес. Не то, чтобы у меня были какие-то планы по захвату власти.

— Я не думаю…

Я сохранял выражение лица. 

— Если он умрет, слава богу. Скатертью дорога.— Моя грудь сжалась, даже когда я сказал эти слова. Настоящая, чертова боль пронзила меня, и я стиснул челюсти.

Колтон вздрогнул от моего выбора слов. 

— Ты же знаешь, что Лила не сдастся, пока ты не повидаешься с отцом в больнице.

Я знал это и, чтобы она больше не беспокоила меня, собирался подыгрывать. Отправиться в больницу, навестить моего отца, выслушать, что они скажут, и уйти.

— Где она?

Колтон кивнул в сторону двери. 

— Снаружи.

— Давай покончим с этим.

 

 

 

ГЛАВА 18

 

Мэддокс

 

Я припарковался возле больницы, но не вышел из машины. 

— Что теперь? — протянул я, барабаня большими пальцами по рулю.

— Я не могу заставить тебя поговорить с родителями, Мэддокс. Я уже сделала то, что собиралась сделать.

— И что это?

Ее губы дернулись. 

— Поднять тебя с постели. Принять душ. Завтракать. Прекратить пить на несколько часов. Миссия выполнена.

— Ты такая су…

— Закончи это предложение, я бросаю тебе вызов — ухмыльнулась она почти насмешливо.

— Суетливая.

Лила закатила глаза. Боже, она морочила мне голову. Когда мы были вот так, я почти забыла последний месяц. Это так напоминало мне старые времена.

Я мог почти забыть, что я… собирался стать отцом… и что Лила ушла от меня, когда я нуждался в ней больше всего. Но я не забыл. И напоминание пронзило меня ржавым лезвием, вскрывшим мою и без того болезненную рану.

Я вышел из машины и хлопнул дверью. Лила последовала за мной в больницу. Меня мгновенно поразил запах болезни и смерти. Я пошел в службу поддержки, и они перенаправили меня туда, где остановился Брэд Коултер. Отдельная комната на верхнем этаже. Мы с Лилой поднялись по лестнице, и когда мы вышли в коридор, там была моя мама.

Прислонившись к стене, ожидая. 

— Мэддокс, — выдохнула она с облегчением.

— Я здесь. Что теперь? — сказал я скучающим голосом.

Моя мать вздрогнула, а затем всхлипнула. 

— Твой отец хочет поговорить с тобой.

Лила коснулась моей спины, и ее прикосновение прожгло меня сквозь рубашку. Даже когда ее рука отпала, я все еще чувствовал ее на своей коже. 

— Я подожду здесь.

Я засунул кулаки в карман джинсов и прошагал вперед, в частную больничную палату. Мои ноги остановились у двери, и я остановился перед открывшимся мне зрелищем. Все мое тело замерло, а сердце подпрыгнуло к горлу. Дерьмо. Проклятье.

Я не знал, чего ожидал, когда вошел в больницу. Черт, я не знал, что и думать, когда моя мать позвонила мне, плача по телефону, когда она сказала мне, что мой отец в больнице и болен.

Я не думал.

Я не отреагировал.

Только сейчас.

Я не знал, чего я ожидал, но это было не то.

Мой отец, выглядевший худым и хрупким, на больничной койке, отчего он казался еще меньше. Несколько машин пищат и привязаны к нему. Брэд Коултер, которого я знал, был сильным и уверенным в себе, и его высокомерие соответствовало моему собственному. Он всегда был хорошо одет, всегда говорил так, как будто ему принадлежала комната и все в ней, всегда стоял прямо.

Это был не Брэд Коултер.

Я не знал, что делать, что говорить… так что я застыл у двери и уставился на человека, который был моим отцом. Незнакомец. Мои легкие сжались, реакции, которой я не ожидал.

Мне все равно, сказал я себе.

Но краткая боль в груди сказала мне, что я все еще способен испытывать эмоции к своему дерьмовому отцу.

Моя мать схватила меня за руку, потрясая меня еще больше, когда она потащила меня дальше в комнату. Она отпустила, как только мы стояли рядом с кроватью, и села на стул. Взяв отца за руку, она сжала его, и его глаза открылись.

Темные круги, усталость и пустота. В этих глазах, которые когда-то обладали такой силой, едва ли было что-то живое. Он моргнул, глядя на нее, а затем улыбнулся, как только мог. Это было небольшое подергивание его губ.

Моя мать вернула улыбку, ее собственную шаткую улыбку. 

— Он здесь, — прошептала она. — Он пришел повидаться с тобой. Я же говорила тебе, он придет. Не так ли?

Кто, черт возьми, были эти люди? Потому что они не были моими родителями, черт возьми.

Когда это произошло… как это произошло?

Он посмотрел на меня, и его сухие, потрескавшиеся губы раздвинулись, как бы говоря, но не было слов. Его горло шевельнулось, но мой отец на этот раз промолчал.

Моя мать сглотнула, издавая сдавленный звук в задней части горла. 

— Он легко утомляется и не может много говорить. — Она схватила кувшин с водой и налила полный стакан, прежде чем помочь мужу выпить его.

Я провел рукой по лицу и зажмурил глаза. Это было не… реально. Это был чертов кошмар; это должно было быть кошмаром.

— Насколько ты болен? — спросил я сквозь стиснутые зубы.

— Рак, — ответила мама так тихо, что я чуть не пропустил.

— Рак? — повторил я. — Как? Когда я видел тебя в последний раз, ты был здоров.

— Он не был здоров, но он не хотел, чтобы кто-нибудь это видел.

— Когда? — Я лаял.

— Мы узнали около четырех месяцев назад, — сказала она, отводя взгляд от меня.

Четыре месяца. Четыре чертовых месяца, а мне говорят только сейчас.

— Ты не думала, что я заслужил это знать раньше? — Моя мать вздрогнула, и она имела наглость пристыдиться.

Я пронзил Брэда Коултера взглядом. 

— Почему сейчас? Зачем говорить мне сейчас?

— Потому что… — начал он, но в итоге закашлялся. Мама вскочила и помогла поднять голову с подушки. Он кашлял и кашлял, сухой звук вырывался из его груди и эхом отдавался в