Сетевое окружение - Мерси Шелли

базе, где вписано несколько примитивных параметров… Сошлись бы в таком мире Д'Артаньян и три мушкетёра?

Едва ли. Ведь их дружба началась с оскорблений и вызовов на дуэль – а боты социальных сетей научились блокировать такое поведение ещё лет двадцать назад. В те же годы разворачивались и другие механизмы автоматической фильтрации, со своими странностями: у кого-то интересная ссылка перестала открываться, или важное письмо не дошло до адресата, перекинутое роботом в папку «спам»…

С тех пор сетевой интеллект развился ещё сильней. Да, формально это машинное обучение происходило под контролем людей. Но что может увидеть человек, всматриваясь в бездну из миллионов весовых коэффициентов нейросети? Всё равно что смотреть в глаза сторожевого пса, у которого давно сменился и хозяин, и дом, но остался вбитый дрессировками рефлекс, заставляющий бросаться на незнакомцев в синей одежде.

И что ещё хуже, люди тоже учатся у машин. И начинают верить в те характеристики человека, которые удобнее для машинного анализа. Предмет контроля незаметно превращается в объект поклонения.

А значит, Синет даже не нужно было ломать. Он мог сам дойти до той формулы, что вырубает сетевые кластеры при определённом росте «социального напряжения». Однако теперь, когда этот механизм прояснился и таблица в твоём блокноте обрела смысл, можно всё исправить. Только достать новое блюдце и создать новую группу с более чёткой задачей.

Или не создавать. Он почувствовал, как накатывает апатия. Такое бывало и раньше – когда решение найдено, и вроде надо радоваться, но вдруг оказывается, что вся радость осталась позади: в поиске, в предвкушении догадки, в самом моменте первого написания красивой формулы, в том, как ты показываешь её другим. Теперь всё это казалось пустой и чужой игрой, словно скинул тяжёлую ношу, но тем же движением случайно уронил театральные декорации, и в получившейся дыре увидел другой мир, где всё сделанное совершенно неважно.

В доме было тихо, Ася и Мишка давно спали. Он вышел на двор, но и тут его поразила тишина – наверное, по контрасту с той гулкой виртуальной аудиторией. И ещё там было слишком светло, а здесь он с удовольствием погрузился в темноту деревенской ночи, словно в шерсть огромной кошки.

Когда глаза привыкли, стало видно, что темнота неоднородна. Над чёрной кромкой леса синеет небо с комчатой бороздой облаков, и в этой перевёрнутой пашне торчит одинокая репка церковного купола. А внизу, в одном из домов, горит лампа. Кажется, в трапезной.

Он пошёл на огонёк, размышляя о том, какой странной была его жизнь, если посчитать, столько времени тратил он на общение с далёкими цифровыми сущностями, с людьми-картинками, людьми-текстами – и как плохо контачил с теми живыми, кто рядом. Вот и в трапезную по вечерам никогда не заходил, хотя знал, что там собираются те, кому не спится. Занимаются рукоделием, играют в настольные игры или просто болтают за чаем на открытой веранде. Иногда поют под гитару или смотрят старое кино на асином видаке.

Он и в этот раз почти уже прошёл мимо, ругая себя за вечную нелюдимость. Но басовитый голос отца Алексия остановил его:

–Доброй ночи, Антон Михалыч. Поиграете с нами?

Антон шагнул к веранде, глянул внутрь сквозь резную решётку. Мужики сидят вокруг стола и по очереди выкладывают чёрные костяшки с белыми точками, присоединяя их к уже собранному зигзагу. Словно выстраивают какое-то созвездие.

–Простите, я не знаю этой игры.

–Да бросьте, это ж не теорема Карди-Смирнова. Банальный теорвер, первый курс. Готов спорить, вы за пять минут разберётесь и всех нас уделаете.

–Ладно, давайте попробуем.

Он поднялся на веранду и сел на табурет между батюшкой и Леонидом.

–Пашка говорит, топливный насос полетел? – тихо спросил Леонид. – Напиши спеки, подгоню новый с рынка. Или вместе поехали завтра.

–Потерпит ваша картоха, куда денется! – сидящий напротив Тенгиз подмигнул Антону, взмахнув лохматой бровью так, что этот секретный жест можно было увидеть с другой стороны улицы. – Завтра лучше на рыбалку, а? Отличное место покажу, вот такенные лещи!

# # #

Дрожащий луч фонарика выхватил из темноты широкую столешницу верстака, потом токарный станок, и пробежав по полу мастерской, остановился на дверце шкафа, где Егорсаныч запирал особо ценные расходники и инструменты.

–Долго ещё, Серый?

–Свет держи нормально, не вижу ни хера. Ай!

Что-то хрустнуло, но шкаф так и не открылся. Зато в замке торчал обломок ключа. Мишка опустил пятно света на пол.

–Не ссы, всё равно откроем. – Серый обошёл шкаф с одной стороны, потом с другой. – Саня, дай отвёртку. И ещё что-нибудь тонкое… вон там железная линейка на верстаке. Мих, посвети!

Но Мишке уже не хотелось светить. Сегодняшний план как-то сразу не заладился. Сначала отец долго не ложился спать, он вообще повадился торчать допоздна в трапезной. Серый уверял, будто все люди, попадая в общину, с некоторого времени начинают читать мысли друг друга. А может, у них просто мысли становятся одинаковые? Вот и отец – раньше не особо дружил с местными, а теперь каждый вечер играет с ними в какие-то тупые настолки. И не удерёшь никуда, пока он там.

А хоть и удрал, толку-то? Шкаф не открывается, да ещё поддельный ключ сломали в замке. Завтра Егорсаныч сразу поймёт…

Он вздохнул, поднял фонарик – и увидел чудо. Серый, точно фокусник, вдруг снял с петель всю дверь шкафа вместе с замком. Из шкафа пахнуло канифолью, и Мишка почувствовал, как к нему возвращается боевое настроение.

С этим запахом паяльной смолы была похожая история. Первая схема, которую он собрал самостоятельно. Долго добывал нужные детали, возился с пайкой, потом наматывал на ферритовый стержень тонкую медную проволоку, аккуратно подгоняя виток к витку, а после, чтобы не размоталось, заливал эту самодельную антенну воском от свечки, которую стащил в церкви. Наконец, когда всё было готово, подцепил провода на клеммы батареи… и ничего не произошло. Приёмник не работал. Ни перемещение антенны, ни кручение подстроечного конденсатора – ничего не помогало. И прямо как сегодня, навалилась такая тоска, что хотелось швырнуть эту мёртвую схему об стену и отказаться от всех дурацких планов. Но сдержался, не швырнул. А вместо этого медленно, как во сне, потрогал и слегка покачал каждую деталь, одну за одной, проверяя контакт. И когда коснулся шляпки последнего транзистора, случилось чудо – динамик вдруг затрещал, и сквозь треск полилась музыка…

–Чё стоишь-то, Миха? Всё открыто!

Мишка очнулся, бросился к полкам шкафа:

–Так, паяльник и вольтметр есть. Блок питания и вот эти провода тоже берём. А