Город без надежды (СИ) - Дементьева Марина

- Ты ещё здесь? Ждёшь адрес`а?

- А ведь я тоже могу дать тебе совет, - заявил Смайли, нервно облизнув губы. - Ещё помнишь Хиляка? Похож на говорящую гориллу и ростом за два метра. У вас с ним есть кое-что общее.

- Да ну, Смайли, ты мне льстишь. Я не такой симпатяга.

Смайли издал смешок. Жёлтые зубы определённо были велики для его узких челюстей.

- Общий у вас интерес к милой рыжуле, которая сейчас ждёт тебя в тёпленькой постельке. Хиляк конкретно набрался тогда, но я чётко запомнил, что он собирался сделать, когда уходил от Хэнка. Он вспомнил о твоей девчонке и о том, как она выставила его на посмешище. Хиляк сказал, что девчонку нужно проучить, а он отведает свежатинки.

На какое-то страшное мгновение мне показалось, что из-за маски Ублюдка показалось лицо Кристиана, и что в следующую секунду он просто возьмёт Смайли за горло и сбросит с крыши, не задумываясь о том, как сумеет впоследствии это объяснить. Но он в очередной раз совладал с собой и остался неподвижен, выслушивая Смайли с ленивым интересом, как если бы я и впрямь значила для него не более чем постельная грелка.

Смайли ничего не заметил, но, похоже, что-то почувствовал, неосознанно принял защитную позу.

- Я хорошо запомнил, потому что это последнее, что Хиляк мне сказал. Про "отведать свежатинки"... Когда я увидел его в следующий раз, он сам был уже конкретно протухшим. И ведь я совершенно уверен, что Хиляк таки навестил девчонку. Она жила в сотне метров от той помойки - совпадение? Не думаю.

- Ты что-то напутал, Смайли. Моя фамилия не Пинкертон*. Если хочешь рыться в дерьме - мне похер. Моего интереса в этом нет.

- Нет? А как же твоя женщина?

- А это дело другое. Не замечаешь разницу? Теперь уже ты лезешь на мою территорию. Пока я с ней сплю, не суйся к девчонке.

- А не боишься спать с ней? - скороговоркой просвистел Смайли. - Подумай над этим. Когда-нибудь можешь проснуться с ножом в глотке. Связывай её, когда будешь трахать.

Кристиан плавно сдвинулся в его сторону. Кадык прокатился по тощей шее приятеля Хиляка.

- Ты хреновый пилот, Смайли, - произнёс Кристиан покровительственным тоном, и узнавание откликнулось во мне эхом содрогания. Я узнала интонации Водяного. - Нужно резче набирать скорость на вертикальном старте. Перезагрузи бортовой компьютер и замени левый балансир, иначе скоро превратишься в хорошо прожаренную лепёшку. Держись ближе к земле.

Я ни на гран не сомневалась в том, чт`о услышал Смайли в предостережении.

"Не думаешь оказаться на такой же свалке? Ты не займёшь много места".

А ещё я слишком хорошо понимала, что Кристиан не может исполнить этого без того чтоб не привлечь к себе внимания. Смайли - ещё один нож, приставленный к рёбрам.

Смайли решил последовать как минимум одному совету. Гравик взял резкий старт, раскачиваясь бортами, как тарелка супа в руках пьяницы. Я бы пожелала ему размазаться о стену, если бы после всего услышанного остались силы на желания. Лишь тусклое сожаление от того что он продолжил полёт, по крайней мере до тех пор пока вихляющие огни гравика не затерялись среди многочисленных огней Эсперансы.

Эйфория

Когда Кристиан вошёл, сминая в кулаке плотную ткань маски, у меня подламывались ноги.

- Он догадался... - слова выплёскивались всхлипывающими восклицаниями. - Он знает, что ты участвовал в том налёте. Что тебя подстрелили...

- Не знает, - возразил Крис сквозь зубы, отлепляя от плеча мокрый рукав. - Шмальнул наугад.

Я отчаянно глядела на него, заламывая руки, и Кристиан нехотя признался:

- С некоторых пор он копает под меня.

"С некоторых пор"? Из меня вырвался протестующий возглас, больше похожий на всхлип. То есть со дня, когда Кристиан прикрыл нашу с Верити вину?

Нет, нет, нет. Он не может потерять всё, чего достиг, из-за того что имел неосторожность проявить ко мне великодушие. Мне хотелось надавать себе пощёчин.

- Это всё из-за меня. Это я виновата.

- В чём ты виновата? - Крис резко вскинул голову, поворачиваясь ко мне, и оказался рядом быстрее, чем я успела отреагировать. Он прижал меня к себе обеими руками, резко, гораздо жёстче, чем каких-то полчаса назад. Похоже, тогда он сдерживался, а сейчас не стал. Его левая рука обхватила моё лицо, пальцы сомкнулись на подбородке, вскидывая, не позволяя отвернуться, и я очень близко увидела его, ожесточённое лицо, сжатые губы и холодные глаза. - В том что родилась и выжила? В том что слишком красива, чтобы привлекать к себе внимание? В том, что я люблю тебя?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Меня покачнуло.

Я хотела и, наверное, должна была что-то сказать, но не сумела произнести ни звука. Не столько от того, что меня ошеломило это признание - оно не было так уж неожиданно, - сколько потому что оно возымело надо мной сокрушительное действие, произнесённое вслух. Безо всякой сказочной или поэтической выспренности и витиеватости, но очень просто и почти жестоко. Почти как обещание или заявленное право.

А ещё потому что я слишком ясно поняла, что за ним последует; не опытом, который отсутствовал, а чутьём, которое от опыта не зависит, как врождённое качество. И потому что на какой-то срок меня охватил страх от этого внезапного осознания.

Нахлынуло всё разом. Ярость и боль Верити, её злые слова и ужасные откровения, и ручейки крови, стекавшие по её ногам. Липкие взгляды Малыша, агрессивные приставания Спарка и шарящие по телу лапы Хиляка. Боль, стыд, бессилие, угроза. Зло, причинённое мне лично, и негативный опыт, транслированный от старшей сестры. На какое-то время это перевесило доверие и притяжение, но я не собиралась давать страху власть над собой. Потому что сейчас со мной был не Хиляк, не Спарк и не Смайли. Со мной был Крис. А бояться Кристиана я не стану.

Готова или нет, я позволю случиться этому здесь и сейчас. Мы оба понимали призрачность нашего завтра.

Ладонь Кристиана легла на моё бедро, нашла край домашнего свитера, когда-то принадлежавшего ему самому, поэтому я пряталась в нём, как в уютном коконе. Пальцы отодвинули ткань, обхватили талию и скользнули выше, в облако тепла. Под свитером на мне ничего больше не было. Его пальцы пробежались вверх, и даже от прикосновения к спине я ощутила лёгкую дрожь, потому что он ещё не касался меня так, и от понимания, что в этот раз не ограничится поцелуями и невинными объятьями. Всё воспринималось иначе, острее и глубже. Я почувствовала сочетание прохладного воздуха, забравшегося под приподнятый свитер, и медленно скользящей горячей ладони, и прикрыла глаза, прижимаясь плотнее. Надеялась, что Кристиану не потребуется от меня более внятного ответа на вопрос, который заключался в сдержанной осторожности прикосновений. Я не была уверена, что мне хватит духу произнести это вслух. Моя решимость раскачивалась, как задетый маятник.

Я подняла прижатые к его груди руки, чувствуя лишь плотную и гладкую ткань рубашки. Затеребила маленькие плоские пуговки. В этом заключалась какая-то несправедливость. Кристиан бы изрядно облегчил мне задачу, если бы любезно оделся во что-нибудь, что проще снимать трясущимися неумелыми руками. Хотя бы в свитер вроде того, что был на мне. Его собственные руки вольготно забрались под просторно обволакивающую меня ткань и скользили, легко проводя ногтями вдоль позвоночника, от поясницы до затылка, касались рёбер и живота, наливающегося какой-то приятной тяжестью. Потерпев неудачу с пуговицами, дёрнула рубашку снизу, вытягивая из-под ремня на джинсах, и ответно подпустила обе ладони к жару его тела.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Крис замер, останавливая продвижение моих ладоней по поджавшемуся животу, легко поймав и удерживая оба запястья, хотя я совершенно не понимала, что сделала не так. С несколько секунд я слышала его тяжелеющее дыхание и видела направленный на моё лицо взгляд. Я видела это и прежде, но вспышками, проблесками... просто теперь он не прилагал усилий, чтобы пригасить это голодное горение.