Не пытайтесь это повторить - Надежда Первухина

– Это книги? – чуть удивленно спросил он.

– Да. – Я достала томик стихов Надежды Колосковой. – В Шамбале книги выглядят иначе?

– Ага.

– Хочешь, почитаю?

– Почитай.

Я раскрыла наугад и прочла:

Отзвонили в преддверии праздника.Колокольня – оплывшей свечой.В этой жизни случается разное,Не жалейте, мой друг, ни о чем.

Улыбнитесь в ответ на проклятия,Это, право, несложно суметь.Пусть сегодня с советом некстати я,Сберегите в душе и в уме —

Пригодится. Ведь столько нам вынести,Перекладины плечи натрут…И никто не воскликнет нам: «Вы естиМиру свет». Только пыль на ветру.

Соль – глазам. Ох, как маяться много намПо дорогам под вечным дождем…Но не стоит возиться с итогами.Наше время придет. Подождем.

– Хорошо, – улыбнулся Лекант. – А теперь, позволь, почитаю я.

Он взял у меня из рук книгу и, пролистав, нашел:

Жребий короля или поэтаНи к чему. И мне ли выбирать?Дал мне Бог печалиться за этотМир, в котором нечего терять.

Если б не холмы Твои, не горы,Если б не пруды, как зеркала.Никуда бы дальше ВокулёраЯ, Владыка, в жизни б не пошла.

Но душа осмелится и кинетВсех и вся, что были ей дружны…Отчего у ангелов такиеЛица – словно радуга нежны?

Это все лишь по Господней воле.Опустите меч. Окончен бой.Если б не сады Твои, не поле,Не разлив небесно-голубой!

Как сияет небо на востоке!Я уйду. Не будет больше битв.Дал мне Бог молиться за жестокийМир, в котором некому любить.

Лекант читал не как профессиональный чтец или диктор. Но от его голоса у меня мурашки бежали по коже. И стихи из цикла «Песни Жанны д’Арк» звучали совсем по-новому. А потом Лекант сказал:

– Я знал ее.

– Кого?

– Жанну. Орлеанскую девственницу.

– Правда?

– Да. Я никогда не лгу, Тийя. Дхианы никогда не лгут.

– Тогда расскажи мне про Жанну. Я очень люблю ее и жалею. Я даже сочинила пьесу про нее. Правда, ее нигде не напечатали…

– Хорошо, расскажу. Но ты вроде бы хотела спать…

– Передумала. Высплюсь как-нибудь потом.

Мы раздвинули диван и улеглись рядом. Лекант обнял меня за плечи и стал рассказывать о том, как юной Жанне явился архангел, как она отправилась в свой нелегкий путь, целью которого было коронование дофина Карла… Я жадно слушала, и сна не было ни в одном глазу.

А потом я спросила:

– Скажи, а разве это было невозможно?

– Что?

– Чтобы ее не сожгли?

Лекант помолчал немного, а потом ответил:

– Ее судьба уже была написана и завершена. Я не мог ее спасти.

– Ты?! Но ты пытался?

– Да. Она была мне другом.

– Ты любил ее?

– Не так, как тебя, Тийя. Жанна, она… Ее невозможно было желать.

– А меня ты желаешь?

– Больше всего на свете, Тийя. Наверное, ни один мужчина не желал женщину так, как я тебя.

Лекант прижал меня к груди и вздохнул.

– Спи, Тийя, – прошептал он. – Тебе нужно отдохнуть.

И на меня навалился сон.

Проснулась я от аромата кофе и разговора.

Боже, который час?!

Ф-фу, половина девятого утра… А то я испугалась, что мы на телевидение опоздаем.

Хотя… Может, не стоит туда вообще ходить?

Но вроде пообещали.

И потом, меня немного грела мысль, что мы с Лекантом засветимся на телеэкране. Все-таки какая-никакая, а слава.

А я, если честно, сама не своя до славы.

Я оправила на себе вечернее платье, в котором так и улеглась спать, и вышла на кухню.

Там родители пили кофе и угощали Леканта.

– О! – поприветствовала я их. – Так вы вернулись от дяди Саши?

– Да, – сказала мама. – Ох, зачем мы только пили рислинг! Такая изжога!

– Пить вредно, – наставительно произнесла я. – Кофе спасает?

– Спасает, – засмеялся папа. – Мы с Лекантом пьем уже по третьей чашке. Кстати, мы сказали дяде Саше и тете Любе, что ты скоро выходишь замуж.

– А они что?

– Они пообещали прийти на свадьбу.

– Ну кто бы сомневался! Ладно, пойду в ванную, и надо переодеться. Сегодня нам с Лекантом предстоит оказаться на телевидении. Как это получилось – потом расскажу.

И я направилась в ванную.

Там я сняла вечернее платье, привела себя в порядок, подправила макияж и набросила старый ситцевый халатик. Пока родители и Лекант кофеманили (из кухни доносились звуки песен «Белой гвардии» и веселого разговора), я пробралась в свою комнату и выбрала одежду для интервью: темно-зеленые расклешенные брюки плюс салатного цвета шелковая блузка и черненький жилетик. Выглядела я в этом – просто закачаешься. Последним штрихом стали сухие духи. Я нанесла их на запястья и на мочки ушей. Все завлекаю Леканта, завлекаю. Чтобы от меня ему не было передышки!

Леканту я достала свежую рубашку. У папы было их много, еще в упаковках, и я подумала, что он не обеднеет, если поделится одной. А размер подходящий.

Лекант допил кофе, облачился в новую сорочку, оценивающим взглядом окинул меня и мой наряд и сказал:

– Идем?

– Да, пора. А то Кашкин изволнуется весь.

– От тебя пахнет новым ароматом.

– Это духи «Маркиза». Нравится?

– Конечно. Но больше всего мне нравится запах твоего тела без духов.

Я расцвела.

Телецентр у нас располагался на Крестовоздвиженской площади. Раньше в этом здании размещался молельный дом адвентистов седьмого дня, а потом они не выдержали и сбежали из нашего города. Здание же было хорошим, с налаженной инфраструктурой, вот туда мэр и засунул телевизионщиков.

Мы вошли в полутемный прохладный вестибюль, и на нас тут же обрушился Акакий Кашкин.

– Привет! – жизнерадостно пролаял он. – Я вас уже заждался. Ну пошли в предбанник.

Предбанником оказалась большая комната, одной своей половиной представлявшая гримерную, а другой – склад микрофонов и старых акустических колонок. Не очень-то это роскошно выглядело. На стене висел плакат с изречением из «Опытов» Мишеля Монтеня: «Чувство диктует нам более повелительно, чем разум». Что ж, в моем случае это совершенно справедливо.

– Девочки, – сказал Кашкин двум молоденьким гримершам, – займитесь нашими гостями. А я в студию.

Гримерши кивнули, но на Кашкина посмотрели без приязни. Видимо, он тут у всех сидел в поджелудочной железе.

Нас усадили в продавленные кресла перед зеркалами и принялись за работу.

– Вы оба очень бледные, – сказала одна из гримерш, раскладывая свой арсенал кистей, пуховок и спонжей. Я мельком взглянула на Леканта. Несмотря на природную смуглость, он сегодня действительно выглядел бледнее обычного. – Вам подойдет тональная основа номер один «Айвори Роуз». Вы что, не загораете?