Кураж. В родном городе. Рецепт убийства - Дик Фрэнсис

— Что вы?! Никого! Да и вообще-то я мало что знала о его делах.

— Вы обещали вознаграждение за поимку убийцы?

— Нет. Мне посоветовали не делать этого.

— Кто вам дал такой совет?

— Не помню. Кто-то из его друзей. Мне сказали, что полиции легче вести расследование без ненужной шумихи.

— Полиция без «шумихи» и прекратила вести следствие…

— А по-моему, Джонни, полиция сделала решительно все, что могла. Инспектор Хэнсон несколько недель только и занимался этим делом.

— И замял его?.. Кстати, а где были вы во время убийства Д. Д.? Или это тоже секрет?

Я прекрасно понимал, что дал ей вполне резонное основание рассердиться на меня, но моя мачеха была так увлечена спектаклем, разыгрываемым передо мною, что не придала значения моим словам, разрыдалась, закрыла лицо руками и произнесла:

— Ну, как вы можете делать такие страшные намеки? Я была дома, помогала кухарке готовить обед… Обед, к которому он так и не пришел…

Я с трудом сдерживался, чтобы не сказать ей, насколько неестественны у нее все эти «страдания» и «переживания», так как решил посмотреть, к чему все это приведет. Делая вид, будто не замечаю ее игры, пояснил:

— Я не имел в виду ничего плохого. Все дело в том, что я ничего толком не могу узнать, и это раздражает.

Миссис Вэзер отняла руки от лица и взглянула на меня. Глаза у нее оказались совсем сухими.

— Да, конечно, я понимаю вас. Сама давно испытываю такое же чувство и два года живу в этом ужасном неведении.

— Неведении? Чего именно?

— Того, что же произошло с Джерри. Того, что может произойти со мной. Я же продолжаю вести все его дела.

— Я слыхал, что вы продали гостиницу.

— Да, мне пришлось продать ее, — несколько смущенно подтвердила она. Но я все еще владею ночным клубом и радиостанцией.

— Ну, а как с игральными автоматами?

— Я держусь в стороне от этого, так как, по-моему, женщине тут делать нечего. Мне пришлось нанять управляющего, который занимается также и ночным клубом.

— Вы имеете в виду Керха?

— Вы знаете его?

— Пока нет.

— Если хотите познакомиться с ним, я могу вам помочь. Хотя, честно говоря, не понимаю, какой интерес для вас может…

— Меня интересуют решительно все, кто извлек какую-то выгоду из смерти Д. Д.

Миссис Вэзер нерешительно взглянула на меня.

— Надеюсь, во мне-то вы заинтересованы не с этой точки зрения?

— Вы меня интересуете со всех точек зрения, — нарочито нагло ответил я.

— Да-а? А я-то уже начала думать, что вы хотите разыграть роль примерного пасынка. Вижу, что таких намерений у вас нет, — заметила она, и в глазах у нее промелькнул торжествующий огонек. — Позвольте налить вам еще?

— Благодарю. Не нужно.

— Уж не собираетесь ли вы уехать снова? — удивилась она, направляясь к бару.

— Мне еще предстоит повидать разных людей и сделать кое-какие дела, не терпящие отлагательства.

— Кого же вы хотите повидать? — спросила она, стоя у бара и нервно теребя браслет на запястье.

— Может быть, вы подскажете кого-нибудь? Вы же знаете, что мне нужно.

Миссис Вэзер налила себе виски и торопливо выпила.

— Нет, я не могу подсказать вам, я нахожусь в таком же неведении, как и вы. Вы мне не верите?

— Я должен верить?

— Должны!

Она приблизилась ко мне. Я встал и посмотрел ей в лицо — обманчиво спокойное, словно застывшая поверхность глубокого озера. В ее глазах я увидел отражение какой-то игры мыслей, но понять их смысл не мог.

— Если вы хотите повстречаться с Керхом, быстро сказала она, — могу завтра проводить вас к нему.

— Разве для этого нужно ваше содействие?

— Не обязательно, конечно, но встречаться с ним сегодня уже поздно. Присаживайтесь, выпьем еще.

— Может быть, вас больше бы устроило, если бы я отложил все на год-два?

— Как вас понимать?

— У меня складывается впечатление, что вы не желаете, чтобы я предпринимал какие-либо шаги. А мне казалось, что вы должны быть заинтересованы в том, чтобы выяснить, кто же убил вашего мужа… Хотя бы из любопытства.

— Неужели вы не понимаете, как мне трудно жить после смерти Джерри? Я не могу примириться даже с мыслью о том, что вы заново начнете ворошить прошлое…

— Мой отец не умер, а был убит.

— А вы думаете, я не отдаю себе отчета в этом? Вы думаете, я могу забыть, что он был убит? Я знаю, о чем сплетничают за моей спиной стареющие дамы, все эти разжиревшие матроны, считающие себя респектабельными. Они, наверно, полагают, что их мужья чрезвычайно порядочны. Большинство из этих женщин слишком глупы, чтобы серьезно задуматься над тем, из каких источников получают доходы их благоверные. После смерти моего мужа ни одна не выразила мне сочувствия. Для них я весьма сомнительная особа, так как не родилась здесь и до замужества самостоятельно зарабатывала себе на жизнь. Конечно, мне тут очень тяжко. Мне не с кем даже поделиться своими переживаниями, и иногда самой кажется, что я схожу с ума.

— Не думаю, чтобы вы испытывали особые затруднения в поисках человека, с которым можно было бы «поделиться».

— Вы имеете в виду мужчин? Они постоянно толкутся вокруг меня, и я могла бы приручить любого из них, если бы только захотела.

— Кто же вас заставляет жить здесь, если вам тут не нравится? Есть же в стране и другие города, кроме этого.

— Но ведь на моих руках остались дела Джерри, и я должна ими заниматься!

— Однако от гостиницы вы избавились довольно быстро.

— Я уже сказала вам, что была вынуждена сделать это… Кроме того, вас это совершенно не касается.

— Как вы израсходовали средства, полученные от продажи гостиницы?

— Я не обязана отчитываться перед вами! — гневно крикнула она.

— Но после вас я единственный наследник всего имущества и деловых интересов Д. Д.

— Пока я жива, у меня есть полное право распоряжаться всем.

— Ну вот, теперь нам обоим известны наши позиции, — заметил я. — Вы уверены, что долго проживете?

— Не подходите ко мне! — крикнула она, отодвигаясь.

— Вы очень пугливы, но я вас не трону. Интересно, почему и кем вы напуганы?

— Сейчас же уходите! — прошипела она. — У меня нет больше сил разговаривать с вами.

— Мне наш разговор тоже не доставляет радости. Но, может быть, вы все же скажете, чего вы так боитесь?..

— Вы пришли, чтобы мучить меня? — тихо, страдальческим тоном спросила она. — Вы ненавидите меня потому, что ваш отец все свое состояние оставил мне, а не вам, как вы надеялись. Убирайтесь вон из моего дома!

— Советую вам обратиться к опытному врачу, сказал я на прощание. — Впрочем, в местной тюрьме найдется, наверное, хороший психиатр.

V

В витрине лавочки подержанных вещей Кауфмана висело написанное от руки выцветшее объявление:

«ПОКУПАЕМ,

ПРОДАЕМ И МЕНЯЕМ

ВСЕ, ЧТО УГОДНО»

Нужно сказать, что вещи, выставленные в витрине, подтверждали это. Здесь были поношенные костюмы, старые фотокамеры, военные медали, облезшая лисья горжетка, ковбойское седло, охотничье ружье, две индейских дубинки, заржавленные наручники, часы с месячным заводом, полный комплект романов из цикла «Веверлей», птичья клетка, густо смазанный крюк. Однако самым неподходящим предметом в витрине был литографированный портрет Фридриха Энгельса, холодно рассматривавшего окружавшие его символы той самой цивилизации, которую он так резко критиковал.

В лавке было темно, но из-под двери в дальней стене пробивалась тоненькая полоска света. Я постучал, дверь распахнулась, и в светлом прямоугольнике света показался чей-то силуэт. Человек включил освещение в лавке и направился к входной двери, обходя по пути проржавевшие железные печки, засиженные мухами кувшины, поломанную мебель, детские коляски, обитатели которых давно уже стали дедушками и бабушками.

Он оказался грузным стариком с протезом вместо ноги. Прижав нос к стеклу, спросил:

— Что вам нужно? Я уже закрыл магазин.

— Это вы пишете письма в газеты? — так же через дверное стекло спросил я.

— Да, я. А вы что, читали их?

— Откройте. Мне нужно поговорить с вами.

Старик открыл дверь.

— Ну, так о чем вы хотите говорить со мной? Обсудить какие-нибудь идеи? — с усмешкой спросил он, отступая в сторону и пропуская меня.

— Для чего вы поместили в витрине портрет Энгельса?

— Вы его узнали? В этом паршивом городишке почти никто не знает его, и меня часто спрашивают, не мой ли это отец. Вот я и рассказываю, кто был Энгельс и за что он боролся всю свою жизнь. Мои посетители — представители эксплуатируемых классов, и я пытаюсь, как могу, воспитывать их.

— Видимо, они идут к вам толпами. Ваш магазин расположен в удобном районе, и вы имеете хорошую возможность распространять свои идеи.