Кураж. В родном городе. Рецепт убийства - Дик Фрэнсис

— Как это понимать? Не могли найти или не хотели найти?

Хэнсон с нескрываемой враждебностью взглянул на меня и сделал какую-то гримасу, обнажившую его желтые и длинные, как у овчарки, зубы.

— Это что еще за шуточки? — сердито спросил он. — И, вообще говоря, какое отношение вы имеете к этому делу?

— Я сын Д. Д. Вэзера.

— Почему же вы сразу не сказали?! Проходите и присаживайтесь.

Хэнсон жестом пригласил меня пройти в гостиную и зажег верхний свет. Это была маленькая комната, заставленная мягкой мебелью; две ее стены занимали огромные окна, а третью — газовый камин. Он усадил меня на кушетку, а сам сел напротив, в кресло. Комната показалась мне примерно такой же уютной, как витрина мебельного магазина. Мой хозяин, пытаясь выглядеть более дружелюбным, скривил лицо в некотором подобии улыбки, похожей скорее на гримасу боли.

— Следовательно, вы Джон? Я помню вас совсем мальчишкой. Я тогда служил рядовым мотоциклетного патруля.

— Вы сделали неплохую карьеру.

Хэнсон с мрачным удовлетворением обвел взглядом комнату.

— Да, сносную. В прошлом году меня выдвинули на должность инспектора.

— Кто вас выдвинул?

— Полицейская коллегия. Кто же еще?

— Надеюсь, не за ваши «успехи» в расследовании убийства моего отца?

— Вы напрасно являетесь ко мне с подобными обвинениями, — быстро, с плохо сдерживаемым волнением заговорил Хэнсон. — Я уважал Д. Д. и сделал все от меня зависящее, чтобы найти убийцу.

— Вот и получается, что Д. Д. «уважали» почти все, за исключением моей матери, того кто застрелил его на улице, и еще кое-кого, кто взял убийцу под защиту.

— Не знаю, чьих сказок вы наслушались.

— В том-то и беда, что я не только ничего не слышал, но даже не знаю, как все это произошло…

— Но вы же только что сами сказали!

— Я повторил лишь то, что услышал от полупьяного старика в пивной. Как был убит мой отец?

— Вам нужны подробности?

— Да, и как можно больше.

Хэнсон откинулся на спинку кресла и сложил вместе пальцы. Рассказ его был стройным и понятным, словно он много раз репетировал его.

— Он был убит приблизительно в шесть тридцать пять вечера третьего апреля сорок четвертого года на углу Клири-стрит и Мэк-стрит. По свидетельским показаниям, почти одновременно были произведены два выстрела. Обе пули попали в голову. Смерть наступила мгновенно.

— Кто-нибудь видел убийцу?

— Никто, и это явилось одним из обстоятельств, поставивших меня в тупик. Убийство было тщательно подготовлено, причем убийца заранее обеспечил себе возможность быстро и незаметно скрыться. Вы помните, где находится старое здание под названием «Мэк-билдинг»?

— Нет.

— Оно расположено на углу Клири-стрит и Мэк-стрит со входами с каждой из этих улиц. Д. Д. ежедневно проходил мимо, возвращаясь из конторы домой. Убийца, несомненно, знал это, так как поджидал его у окна на втором этаже «Мэк-билдинг» Как только Д. Д. оказался внизу, убийца дважды выстрелил в него. Во всяком случае, так у меня получилось при восстановлении картины происшедшего и целиком подтвердилось траекторией полета пуль.

— Кому принадлежало помещение с этим окном?

— Никому Раньше там находился кабинет зубного врача, а потом помещение пустовало. Кто-то проник внутрь, сломав дверной замок. На пыли, покрывавшей подоконник, мы обнаружили следы — кто-то облокачивался о подоконник.

— Вы нашли отпечатки пальцев?

— Нет Я же сказал вам, что преступление было тщательно подготовлено. Преступник произвел два выстрела, закрыл окно и скрылся. К этому времени почти все Конторы, располагавшиеся в этом здании, были уже закрыты, в здании оставалось очень мало людей, и убийцу никто не видел. Вероятно, у входа в здание с Мэк-стрит преступника ждала машина. Во всяком случае, он скрылся незамеченным.

И это все, что вы узнали за два года?

— Нам еще удалось найти револьвер, из которого было совершено убийство, и установить, кому он принадлежал. Это старый «Смит и Вессон», именно из него стреляли в Д. Д. Вэзера. Мы нашли его в канализационном колодце на Мэк-стрит, недалеко от входа в «Мэк-билдинг» Вначале нам казалось, что напали на верный след. В свое время этот револьвер приобрел некий Тигорден. Затем дочь Тигордена продала его владельцу магазина подержанных вещей Кауфману. Кауфман не отрицает, что в свое время купил его у Тигордена, но утверждает, что дня за два до убийства револьвер исчез из магазина.

— Вы наводили справки о Кауфмане?

— Разумеется. Он весьма своеобразный человек, не то анархист, не то радикал, без устали рассылающий письма во все газеты. Однако вашего отца он не убивал. Во время происшествия Кауфман находился в своей лавке. Несколько свидетелей подтверждают это. Конечно, вполне возможно, что он кому-то продал револьвер, а потом придумал историю о краже, но мне кажется все же, что Кауфман говорит правду.

— Я полагаю, вы анализировали, кому была выгодна смерть Д. Д. Вэзера?

Хэнсон заерзал в кресле.

— Я сделал все, что было в моих силах, — смущенно ответил он. — Единственным человеком, разбогатевшим в результате смерти вашего отца, оказалась миссис Вэзер, так как она унаследовала и капиталы, и имущество. Однако у нас не было и нет никаких оснований подозревать ее даже в причастности к убийству. Вам это известно не хуже, чем мне.

— Ничего мне неизвестно! И, вообще, кто она такая?

— Неужели вы с ней не знакомы? А я-то думал, что вы остановились у нее.

— Только этого не хватало! Я встал и подошел к камину Никогда ее не видел, и, судя, по тому, что слышал о ней, она мне не нравится.

— Это понятно. Однако должен сказать, что миссис Вэзер очень милая и приятная женщина.

— Откуда она?

— По-моему, из Чикаго. Во всяком случае, ваш отец привез ее из Чикаго после одной из своих поездок туда. В течение некоторого времени она работала у него секретаршей, а потом он женился на ней. Насколько мне известно, она была хорошей женой, но женщины у нас и городе невзлюбили ее. Этого, впрочем, следовало ожидать зависть.

— Придется мне самому попытаться составить себе представление об этой особе. Где она живет?

— По-прежнему в доме Д. Д., который, конечно, стал ее домом.

— Скажите, мне известно теперь об убийстве отца столько же, сколько и вам?

— Я сообщил вам основные факты, хотя, возможно, упустил некоторые детали…

— Например, вроде того, кто же все-таки убил моего отца.

Хэнсон встал и злобно уставился на меня.

— Я рассказал вам все как было, а если мое объяснение вам не нравится, — чихать мне на вас!

— Да, не нравится и не удовлетворяет меня. Скажите-ка лучше, кто вам приказал не очень стараться найти убийцу?

— Я провел следствие так, как полагалось, и рассказал вам все, что знал. А теперь убирайтесь из моего дома!

Пристально посмотрев ему в глаза, я заставил инспектора отвести их в сторону.

— А вы нервничаете, мистер Хэнсон, — заметил я. — Скажите мне, почему вы нервничаете, и я уйду.

— Если всякий сопляк вроде вас думает, что он может…

— Мне показалось, Хэнсон, что у вас есть задатки порядочного человека, и для меня, непонятно, как вы можете мириться со службой в продажной полиции этого города.

Инспектор сделал шаг вперед и бросил на меня яростный взгляд. Он был высокого роста — на один-два дюйма выше меня, но очень тощ и худ. Пожалуй, я без труда справился бы с ним, но это, видимо, не тревожило его.

— Еще одна такая шуточка, и я…

— Вызовете своих людей и отправите меня в тюрьму? Гнить там?

— Этого я не говорил. Однако со своим языком вы наживете неприятности у нас в городе.

— Ничего, я это переживу.

— Очень серьезные неприятности, — уже спокойнее продолжал Хэнсон. — Пожалуй, вам следовало бы довольствоваться только тем, что я сообщил, и не ворошить прошлое.

— То есть, иначе говоря, поступить так, как поступили вы? Уж не пытаетесь ли вы запугать меня, подобно тому, как в свое время кто-то запугал вас?

— Никто меня не пугал! — крикнул Хэнсон. — Вон из моего дома!

— Стало быть, вы довольны порядками, существующими в этом городе? Как лягушка, погрузились в грязную лужу и предпочитаете сидеть в ней.

Некоторое время Хэнсон молчал, затем, взяв себя в руки, более или менее спокойно произнес:

— Вы не отдаете себе отчета в том, что говорите. Когда у человека жена, дети, дом, за который еще нужно выплачивать…

— И вы миритесь с тем, что ваши дети вырастут в городе, где полицейские так же порочны, продажны и развращены, как последние жулики и воры? Вы хотите, чтобы вашим детям стало известно, что одним из таких полицейских является их отец? Странно, что у вас нет желания очистить этот город от грязи хотя бы ради ваших детей!