Между Европой и Азией. История Российского государства. Семнадцатый век - Борис Акунин

Но тут дали себя знать внутриукраинские противоречия. Бедное казачество, так называемая «голота», не хотело возврата к шляхетскому правлению, хоть бы даже украинскому. Выговскому пришлось выдержать целую войну с политическими противниками, которых он сумел победить, но с этого момента украинцы проливали кровь друг друга уже не переставая. Это было не только столкновение политических амбиций отдельных вождей, но борьба двух партий. Первую можно очень условно назвать «аристократической» – не по благородству происхождения, а из-за приверженности аристократическому способу правления. Вторую, еще более условно, назовем «демократической» – потому что она опиралась на поддержку демоса. Парадокс заключался в том, что демос ориентировался на антидемократическую Москву, но тогдашнее массовое сознание лучше относилось к самодержавной власти далекого царя, чем к засилию ближних притеснителей.

Иван Выговский. Прижизненный портрет

Следует сказать, что царские наместники и представители долго не могли разобраться в запутанной украинской ситуации и пытались как-то примирить противоборствующие стороны – вместо того, чтобы твердо поддержать своих приверженцев. Это еще пуще усугубляло путаницу. По выражению С. Платонова, в Малороссии разгоралась «война всех против всех».

В 1658 году, подавив оппозицию, гетман Выговский перестал прикидываться верным слугой его царского величества и объявил себя подданным его королевской милости. Украина под названием «Великого княжества русского» возвращалась в Речь Посполитую.

Официальная российская история последующих веков демонизировала Выговского, объявив его вероломным изменником, однако гетман резонно считал своей родиной не Россию, а Украину. Договор с Речью Посполитой, подписанный Выговским в Гадяче, гарантировал Малороссии полную автономию.

Рассмотрим этот интересный документ подробнее. Если б подобная программа осуществилась, Украина уже в семнадцатом веке обрела бы государственность.

«Великое княжество» обладало собственной финансовой системой, причем король отказывался от своей доли в податях – все сборы шли в украинскую казну.

Официальным языком автономии объявлялся «русский» – то есть украинский.

Реестр состоял из тех же 60 тысяч казаков, которые становились основным государственным сословием, причем король по представлению гетмана мог давать этим служивым людям дворянское звание. Польских войск на Украине держать не предполагалось вовсе.

Православное духовенство получало равные права с католическим – не только на украинской территории, но и на польской.

Украинцам гарантировалась квота в польском сенате.

На Украине должно было открыться два университета, а также многочисленные училища и типографии, в которых дозволялось печатать любые книги – лишь бы в них не было «укоризны королевскому маестату».

Всем участникам антипольской войны объявлялась безоговорочная амнистия.

Содержался в договоре и пункт удивительный: «великое княжество» имело право сохранять нейтралитет в российско-польских войнах, но, если на Украину нападет Москва, Корона обязывалась защищать свой протекторат.

Гадяцкий договор превращал Речь Посполитую в польско-литовско-украинскую унию, и поначалу казалось, что этот тройственный союз может осуществиться.

«Великий князь» Выговский, поддерживаемый реестровыми казаками, начал энергично очищать украинскую территорию от московских войск.

В августе 1658 года он предпринял наступление на Киев, но взять его не смог, однако в следующем году добился большого успеха.

Царский представитель на Украине князь Григорий Ромодановский назначил нового гетмана, Ивана Беспалого, который пытался взять под свой контроль хотя бы левобережную Украину. Из Москвы ему в помощь прибыло войско под командованием князя Алексея Трубецкого и осадило крепость Конотоп, где засели противники промосковского гетмана.

Выговский, к которому присоединилось войско нового хана Мехмет-Гирея (брата умершего Ислам-Гирея), ударил по русской армии в тыл, ложным отступлением заманил ее в засаду и сильно потрепал. Разбитые московские полки повсюду отступали. Когда весть о поражении достигла столицы, царь Алексей Михайлович явился народу в «печальном платье», то есть в траурном одеянии. Русские продолжали удерживать только Киев.

Но вся левобережная Украина с ее преобладающим крестьянским населением не хотела ни Польши, ни Выговского; заволновались и многие города Правобережья, не поддерживавшие идею шляхетско-казацкого государства.

Одно за другим начались восстания. Против пропольского гетмана поднялись Переяславль, Нежин, Чернигов и даже Чигирин. Отложилась и Запорожская Сечь, центр сосредоточения казацкой голытьбы.

Надеясь укрепить свое пошатнувшееся положение, Выговский созвал генеральную раду, но запорожские казаки привели туда Юрия Хмельницкого, и тот победил одним своим громким именем. Выговскому пришлось сложить с себя гетманское звание и бежать[2]. В пользу младшего Хмельницкого отказался от гетманства и Беспалый.

Юрия провозгласили малороссийским гетманом на новой Переяславской раде, что, вероятно, должно было придать этому событию символическое значение. Однако блюстителя российско-украинского единства из Юрия Хмельницкого не вышло. Авторитета этот болезненный и слабохарактерный юноша среди казаков не имел, а число противников российского подданства после второй Переяславской рады возросло. Причиной тому был нажим царского правительства, желавшего взять свое новое шаткое владение под более жесткий контроль. С Юрием церемонились меньше, чем с отцом. Ему запретили вести собственную дипломатию, воевать без приказа и поставили русские гарнизоны в пяти ключевых украинских городах.

Юрий Хмельницкий. Неизвестный художник

Хоть гетман и обещал «ляцкими прелестями не прельщаться», однако его верность не продержалась и года. Следующий 1660 год был для русского оружия неудачен, и Хмельницкий под влиянием своего окружения передался полякам.

С этого момента гражданская война переходит в следующую фазу – Украина начинает делиться на две части: Правобережную и Левобережную. Формально это выразилось в двоевластии – в противовес изменнику Юрию Хмельницкому верное Москве казачество решило избрать нового гетмана. Им после кровопролитной распри стал запорожский атаман Иван Брюховецкий. Хмельницкий и поляки контролировали правую сторону Днепра, Брюховецкий и царские воеводы – левую. Однако разделение определялось не диспозицией сил, а причинами более глубокими.

Большинство реестровых казаков, по преимуществу настроенных антимосковски, обитали на Правобережье; здесь верховодила старшина. Левый же берег, где тон задавало бедное казачество и где реестровых не любили, предпочитал держаться Москвы.

В этот период каждый гетман еще претендует на всеукраинскую власть, и потому гражданская война перемещается то на один берег, то на другой – в зависимости от того, кто наступает.

В начале 1663 года Юрий Хмельницкий, уставший быть пешкой в руках своих полковников, добровольно оставил свой неуютный пост и постригся в монахи (с братом Гедеоном, как он теперь нарекся, мы встретимся еще не раз), но это не изменило ситуации. Новый правобережный гетман Павел Тетеря, женатый на дочери Богдана, продолжал ту же политику – да и не мог бы вести себя иначе.

Важным шагом, способствовавшим разделу Украины, стал визит Ивана Брюховецкого в Москву, где лояльный гетман был обласкан, получил чин боярина и вотчины, а взамен обязался переуступить царской казне сбор податей и некоторых пошлин (то есть фактически отказался от финансовой автономии). На Правобережье новшество вызвало новый антироссийский подъем, но к этому времени в Москве уже приняли стратегическое решение: оставить притязания на всю Украину, от которой одни расходы и хлопоты, а довольствоваться менее проблемным Левобережьем.

Мирный договор с Польшей в 1667 году зафиксировал этот раздел юридически, поскольку Речь Посполитая признала Левобережье российским владением, однако на этом борьба не закончилась.

На третьем этапе украинской смуты из игры вышла Польша, но антимосковское казачество нашло себе нового, более сильного покровителя – Османскую империю, и определяющим стал турецкий фактор.

Этой, на первый взгляд, неожиданной, а на самом деле естественной переориентации предшествовала междоусобица. Гетман Тетеря, продолжавший ориентироваться на Варшаву, не удержался. Его место занял Петр Дорошенко, который еще до окончания польско-русской войны разорвал отношения с королем и сделал ставку на султана.

Гетман Дорошенко, в отличие от покорного Москве гетмана Брюховецкого, не признавал разделение Украины на два «берега». Он рассчитывал с турецкой помощью подчинить себе обе части страны.