Грядущие войны Китая. Поле битвы и цена победы - Питер Наварро

В рамках «реформы» государство попыталось продолжать регулировать цены на отдельные виды медицинских услуг и лекарства. Но в то же время больницы остались вправе зарабатывать деньги на лечении пациентов с использованием новейших препаратов и требовать проведения сложных и дорогих анализов.

Результат не заставил себя ждать. Больницы превратили свои аптеки в «центры прибыльности» и, с помощью врачей, получающих свои проценты, резко увеличили рецептурные продажи зачастую ненужных препаратов, главным достоинством которых было то, что государство не контролировало их цену. Сегодня, «после всех дистрибьюторских и больничных накруток, розничная цена некоторых лекарств в 20 раз превышает отпускные цены заводов». Именно поэтому более половины всех затрат китайских пациентов на лечение — это траты на лекарственные препараты, хотя в развитых странах этот показатель составляет всего 14 %. [358]

Врачи увлеклись новейшими технологиями лечения и диагностики, лежащими вне сектора регулируемых цен. Однако самое неприятное в том, что, как убедились на собственном опыте многие китайцы, даже если у пациентов есть средства на госпитализацию, нормального лечения можно добиться лишь методичной раздачей взяток. [359] А некоторые врачи, по данным Государственного исследовательского центра Китая, дошли и до того, что «сознательно ухудшают здоровье пациентов, чтобы ввергнуть их в следующий круг лечения, диагностики и приобретения дорогих лекарств». [360]

Неудивительно, что уровень детской смертности в беднейших районах Китая начал снова стремительно расти, [361] поскольку резко упал процент младенцев, привитых от туберкулеза, дифтерии, краснухи и полиомиелита. В 1980-е годы иммунизация новорожденных была обязательной. [362] Растет заболеваемость туберкулезом среди взрослых. [363] Прибавьте к этой картине взрывной рост числа заболеваний СПИДом и появление таких новых болезней, как атипичная пневмония и «птичий грипп», и вы поймете, насколько плоха ситуация.

Борцы за охрану природы и «злобные соседи»

Жители некоторых районов Китая, задыхаясь от грязного воздуха и болея от ядовитой воды, все громче протестуют против такой платы за перспективы быстрого экономического роста.

Сегодня китайское правительство тратит все возрастающие суммы денег на экологическую очистку основных мегаполисов: горожане, чьи доходы постоянно растут, требуют чистого воздуха и чистой воды. Но по контрасту с городами китайские деревни приобретают черты "больших помоек». Местные чиновники отчаянно ищут пути обеспечить крестьянам занятость и увеличить собираемость налогов, всеми способами защищая «грязные производства». В сельскую местность уже переехали многие нефтеперерабатывающие и сталеплавильные заводы. Туда устремились и транснациональные корпорации, желающие обойти экологические нормы, действующие в странах их юридической регистрации. В проигрыше оказываются сотни миллионов крестьян и рыбаков, и без того находящихся в самом низу социальной структуры Китая. Их повседневное существование полностью зависит от чистоты водных ресурсов и состояния земли.

Кризис системы здравоохранения ускоряется в силу того, что Китай быстро выходит на первое место по уровню загрязнения окружающей среды, оставляя далеко позади США. В стране зарегистрирован резкий рост случаев заболевания всеми формами рака, а также эмфиземой легких и самыми различными инфекциями верхних дыхательных путей. Против нарастающего отравления сельскохозяйственных и морских угодий протестуют не только крестьяне и рыбаки. Все чаще в различных городах Китая происходят выступления жителей, требующих прекратить загрязнение воздуха и отравление воды.

Результатом этих выступлений стало то, что более богатые и влиятельные в политическом плане прибрежные провинции — от Гуандуна на крайнем юге до Шанхая на северо-востоке — начали вытеснение самых вредных производств из своих регионов в глубинные районы КНР. По сути, эти богатые провинции повторяют путь, который ранее по отношению к ним прошли корейские, американские, японские и тайваньские корпорации: они экспортируют загрязнение окружающей среды.

Как отмечает Элизабет Экономи, «несомненно, что в экономике тоже существует «пищевая пирамида», и чем ниже уровень, на котором вы находитесь, тем серьезнее будут ваши экологические проблемы». [366] Сброс в сельскую местность отходов и грязных производств, а также «расползающееся промышленное развитие» страны лишь добавляют масла в огонь тлеющего возмущения китайских крестьян.

Эти «гроздья гнева» ощутимы уже сегодня. Один крестьянин метко и ехидно объяснил свою готовность вступить в схватку с полицией:

«Они делают для иностранцев такие ядохимикаты, которые те боятся производить на родине. Лучше уж умереть сейчас, но изгнать их, чем обречь себя на медленное умирание». [367]

Глубину крестьянского гнева можно понять, прочитав приведенный ниже материал.

Деревня Хэнцзи расположена в провинции Чжэцзянь в дельте Янцзы. В мировой прессе широко освещалось произошедшее в этой местности столкновение более чем 30 тысяч демонстрантов и нескольких тысяч полицейских, начавшееся с протеста двух сотен пожилых женщин. [368] Эта сокращенная версия статьи «Сердитый китайский блоггер» [369] раскрывает причины многих тысяч конфликтов на территории Китая, рождающихся из взрывоопасной смеси проблем загрязнения окружающей среды, принудительных переселений и коррупции правительственных чиновников.

Деревню Хзнцзи предали в одно прекрасное утро, когда крестьяне вышли на поля и обнаружили, что земля, которую они возделывали веками, больше им не принадлежит. Местный сельсовет тайком подписал выгодный договор на передачу сельхозугодий городскому совету города Дуньян, расположенного неподалеку.

Представитель горсовета Дуньяна Чэнь Сицзян неохотно пояснил, что сделка носила абсолютно легальный характер. И он не солгал. Сельские советы контролируются ячейками Компартии и имеют право действовать от лица жителей деревни, не спрашивая одобрения своих действий.

Вскоре после подписания сделки, строители начали возведение на переданном городу участке зданий 13-ти химических фабрик. Некоторые из них принадлежали государству, а некоторые были частными. Несмотря на высокую стоимость отчужденной земли и очевидную прибыльность новых производств, крестьяне практически не получили компенсаций. Наиболее вероятной причиной такой несправедливости была кража выделенных средств местными чиновниками, осуществленная в сговоре с сельсоветом.

Несмотря на то что изъятие земель из оборота нанесло деревне ущерб, некоторые крестьяне все же считали, что строительство фабрик выгодно для деревни, так как обеспечит жителей работой и приведет к строительству бетонных дорог для поставки на производство необходимых компонентов и продуктов питания. Но негативные последствия вскоре затмили любые выгоды.

Начались проблемы с местной флорой. В районе химических заводов гибли деревья и трава. Очень скоро крестьяне обнаружили, что и их посевы начали погибать или становиться непригодными для употребления в пищу.

Затем пришел черед и самих крестьян. У многих начало резко портиться здоровье. Сильно выросло число новорожденных с генетическими дефектами и мертворожденных детей. Река Хуошу, из которой крестьяне традиционно брали воду для домашнего скота, полива полей и стирки, меняла свой цвет, пока ее воды не превратились в буро-коричневую жижу.

По мере нарастания проблем крестьяне все чаще жаловались на происходящее местным властям. Но их жалобы оставались без ответа. В отчаянии крестьяне даже решились отправить гонца в Пекин для передачи жалобы центральным властям, но там их посланника бесцеремонно выставили за дверь.

Последней каплей стал запрет мэра Дуньяна на посещение крестьянами его встречи с жителями. Их лишили последней возможности высказать свои жалобы. Вскоре после этого около двухсот пожилых женщин из местной организации пенсионеров перекрыли дорогу, которая вела к общежитиям химических заводов. Их целью было лишить производства возможности подвоза продуктов питания.

Местные власти среагировали мгновенно, выслав в зону бунта несколько автобусов с полицейскими, вооруженными плетками, дубинками и гранатами со слезоточивым газом. Но на помощь пенсионеркам пришли более 30 тысяч жителей деревни, и простой протест вылился в настоящую уличную войну.