Грядущие войны Китая. Поле битвы и цена победы - Питер Наварро

Почти 60 % населения Китая занято в сельскохозяйственном производстве. Среднегодовой доход китайского крестьянина составляет 400 долларов и практически не растет. Большая часть крестьян ведет хозяйство на очень маленьких земельных участках, едва позволяющих свести концы с концами. [320] В лучшем случае урожай дает возможность прокормить себя и свою семью. Однако шансы на хороший урожай тают год от года под натиском все учащающихся засух, загрязнения воды, воздуха и почв и эрозии плодородного слоя.

Но куда большей бедой для китайского крестьянина стало нашествие армий местных чиновников, стремящихся выжать из них налоги. Тяжелое налоговое бремя казалось бы легче, если бы сельчане знали, что их деньги идут на финансирование услуг для них же самих. Но всем известно, что собранные средства уходят прямиком в карманы местных партийных чиновников.

Пока крестьяне в поте лица трудятся под палящим солнцем, эти «руководители» проносятся мимо них в дорогих лимузинах, досыта едят на роскошных банкетах, развлекают любовниц в пятизвездных отелях и посылают своих единственных отпрысков, прозванных «маленькими императорами», в частные школы — и все это за счет китайского народа. [321] Как отмечалось в Washington Post, примерно «четверть всех доходов казны на самом деле уходит на личные нужды чиновников всех уровней». [322] Крестьянин Дэ Чжонгэн говорит: «Наши дома стоят 30 тысяч юаней, а их дворцы — 300 тысяч». [323]

Значительный объем средств, похищенных из бюджета и полученных от множества других преступных видов деятельности, оседает на счетах крупных зарубежных банков. Как отмечает журнал Maclean 's, «на офшорные счета из Китая ежегодно уводится свыше 60 млрд долларов. Коррупция наносит удар не только по экономическому процветанию КНР, но и по самой легитимности правления Компартии». [324]

В ближайшее время улучшения ситуации ожидать не стоит. Несмотря на то что центральное правительство с большой помпой анонсировало снижение налогов на крестьянские хозяйства, «население китайской деревни полностью увязло в выплатах и налогах, введенных местными властями для оплаты работы постоянно растущей армии чиновников». [325] Профессор Чжан Вей-ран из Университета Альберты описывает эту проблему так: «Как только отменяется один налог, тут же вводится другой. Это — гонка на выживание». [326]

Одно из самых уродливых последствий вытягивания чиновниками доходов из нищающих крестьян описано в статье Уильяма Добсона в журнале New Republic. Когда доведенные до отчаяния крестьяне решаются на выступления протеста, «традиционной практикой для руководителей местной полиции стал наем для разгона демонстраций местных хулиганов или бандитских авторитетов. Иногда местные власти, видя свою неспособность справиться с нарастающей волной возмущения, просто раздают демонстрантам деньги. Разумеется, подобные методы не способствуют спаду движения протеста». [327]

Вулкан классовой борьбы

Китайская беднота ощущает себя все более беззащитной и растерянной перед растущей безработицей и повсеместной коррупцией. Параллельно с быстрым ростом сверкающих небоскребов, рядов среднего класса, промышленной мощи и богатства Китая, в стране нарастает и скрытая социальная напряженность. Этот процесс усугубляется тем, что в обществе растет разрыв между бедными и богатыми, и тем, что система социальных гарантий, созданная при социализме, стремительно разрушается. До недавних пор лава общественного протеста незримо копилась, но не так давно она выплеснулаось на поверхность и привела к резкому росту полных драматизма протестных выступлений. По мнению многих, это — самая большая из существующих угроз стабильности правления Компартии Китая и экономическому возрождению страны в целом.

Многие черты грядущих гражданских войн Китая роднят их не с противостоянием города и деревни, а с очень знакомой классовой борьбой.

С одной стороны баррикад оказываются нищие крестьяне и угнетенный пролетариат, составляющие подавляющее большинство населения КНР. Именно они были основой системы, которую создал Мао Цзедун. С другой — все та же, знакомая со времен правления Чан Кайши, связка богатых предпринимателей и коррумпированных чиновников, беззастенчиво обогащающаяся за счет рабочих и крестьян. Но особый оттенок всей этой ситуации придает то, что дорогу жесточайшей, описанной еще Марксом, эксплуатации новой буржуазией китайских пролетариев мостит не кто иной, как Коммунистическая партия Китая. Все происходит в точном соответствии с мудрым замечанием лорда Эктона: «Власть развращает. Абсолютная власть развращает абсолютно».

Всего 1 % процент населения Китая владеет 40 % его национального богатства, и большая часть этих богатств получена путем подкупа и коррупции.

Процесс ограбления простого населения предпринимательской и чиновничьей элитой, начавшийся в Китае после запуска программы экономических реформ, столь же отвратителен, как и в любой латиноамериканской банановой республике или африканской диктатуре. Разница только в скорости. В Поднебесной перераспределение общественного богатства произошло молниеносно. Всего за пару десятилетий страна, где провозглашалось всеобщее равенство людей, лишенных собственности, превратилась в «угодья для Большой охоты за богатством».

Ниже приводятся определения, взятые из одной из лучших книг о современной КНР — «Коррупция и рынок в сегодняшнем Китае» (Yan Sun, Corruption and Market in Contemporary China). Ее автор Ян Сан дает краткое изложение всех типов коррупции, существующих в китайском обществе, и косвенно раскрывает, насколько глубоко въелось это зло в современную китайскую культуру.

В новостных программах мы постоянно слышим, что очередной мэр китайского города, чиновник провинциального правительства или высокопоставленный член партии был пойман с поличным на получении взятки. Речь может идти о золотых слитках в сейфах китайских банков, или о бесплатном образовании для детей партийной элиты, или о прожигании полученных взяток на машины и любовниц. Но факт остается фактом. Коррупция настолько поразила китайское чиновничество, что оказавшийся нечистым на руку американский конгрессмен Дюк Каннингэм, тративший полученные подношения на яхты и загородную недвижимость, по сравнению с китайцами — сущий младенец.

Взяточничество (шоу-юй) — прямой платеж в обмен на оказание услуги. Примеры — выплата чиновникам комиссионных от сделок, наем самих чиновников или членов их семей в качестве «консультантов», предоставление безвозвратных займов, особые подарки на свадьбах, праздниках или похоронах.

Хищение (тань-ву) — прямая кража бюджетных средств путем искажения бухгалтерской документации. Примеры— предоставление фальшивых счетов и актов о выполненных работах или заключение работником госпредприятия строительных договоров со сторонним подрядчиком по завышенной цене или в обмен на дальнейшее предоставление ему пакета акций компании.

Незаконные доходы (фейфэ шо-ру) — устанавливаемое по факту расхождение между уровнем доходов и расходов. Подобные незаконные доходы могут формироваться из взяток, хищений, незаконного извлечения прибыли или контрабанды.

Незаконное присвоение средств (ну-йон) — незаконное использование бюджетных денег, подлежащих в дальнейшем возврату или выплате. Примеры — займы для приобретения в корыстных целях акций или целых промышленных предприятий, увод на личные счета фондов помощи пострадавшим и компенсационных переселенческих выплат, займы преступным сообществам на осуществление таких операций, как контрабанда и торговля наркотиками.

Нравственное разложение (диоде дуолуо) — использование служебного положения для удовлетворения личных потребностей чиновников. Примеры — принуждение к проституции, организация изнасилований и покровительство проституткам, распространение порнографии, домашнее насилие и заведение любовниц.

Халатность (ду-чжи) — нанесение ущерба людям или оборудованию из-за неспособности чиновника надлежащим образом выполнять свои обязанности. Как правило, эта форма коррупции сопровождается взяточничеством. Деньги передаются для отвода чиновничьего внимания от грубейших нарушений мер безопасности на производстве или их хронического несоблюдения.

Кумовство (ицзянь моуси) — предоставление неоправданных привилегий или преимуществ друзьям или родственникам. Примеры — выделение квотированных товаров родственникам и друзьям для перепродажи и организация бесплатного обучения своих детей на средства подчиненных организаций.