Империя и воля. Догнать самих себя - Виталий Аверьянов

Как два «Б» одного президента свергали[77]

Лондонский Б и технология политликвидаций

Никто не может с уверенностью говорить об одной и окончательной версии последних убийств российских инакомыслящих. С уверенностью можно говорить о другом: эти события формируют новые факторы, воздействующие как на общественное мнение, так и на изменение позиций западной политической элиты. Не важно, верят или не верят на Западе в причастность Путина к взрывам домов в Москве и Волгодонске в 1999 году, а русских спецслужб — к гибели Щекочихина, Политковской и Литвиненко. Логика здесь иная, в чем-то беспроигрышная: даже если все это делает некий враг Путина — в этом все равно виноват Путин, доведший своего врага до такого озлобления.

Политический самострел и политическая содомия становятся новейшим оружием антипутинских сил

Сразу после гибели Политковской один из главных личных врагов Путина Борис Березовский раскрыл этот подход в интервью «Новому региону»: «Очень важно, что это произошло в день рождения президента РФ. Россия возвращается к языческим временам, это — чисто ритуальное убийство, посвященное Путину. Но я бы тут остерегался сказать, что в этом был заинтересован Путин. Но точно, что Путин инициировал это убийство. Своими действиями, разжиганием национальной розни, нетерпимостью к другому мнению. Конечно, за этим убийством, безусловно, стоит Путин и режим, который он создал».

После убийства Политковской во время визита российского Президента в Германию в европейских столицах синхронно прошли антироссийские митинги. В Мюнхене Путина встречали люди с одинаковыми траурными портретами Политковской, в Дрездене — с плакатами: «Путин — убийца». С другой стороны, в дате гибели Политковской западные аналитики видят и своего рода алиби Путина. Такую мысль высказал известный журналист Петер Шоль-Латур в короткой формуле: «Безусловно, она не была убита по приказу Путина за день до его визита в Германию».

После смерти Литвиненко во многих СМИ логика, озвученная впервые Березовским, нашла свое более резкое воплощение. «The Guardian» пишет 27 ноября: «Может быть, президент и не отдавал лично приказ убивать Литвиненко, но он — главный человек, узаконивший культуру, в рамках которой такое убийство стало нормой… Его противники с пугающей частотой уходят в мир иной, причем самыми страшными путями. Убийство одного российского журналиста, критиковавшего власть, еще можно принять за простую случайность. Но после того, как гибнут два десятка людей, на попытки Кремля заявить о своей невиновности и смешно, и грустно смотреть». Такую же «железную» логику воспроизводит Independent, The Observer, Time и многие другие зарубежные СМИ. Но наиболее бесцеремонные выступления, как всегда, звучат в России. Так Ю. Латынина в «Ежедневном журнале» выступила со статьей, в которой сравнивает убийство Литвиненко с устранением Яндарбиева в Катаре и пророчествует, что оно превратит Россию в страну-изгоя.

«Сакральная жертва» или самоотстрел команды

Известно, что в свое время Березовский прочил популярного тележурналиста Владимира Соловьева на роль лидера новой оппозиции. В книге Соловьева «Русская рулетка» есть нашумевший эпизод: «После довольно длительной паузы Борис предложил выйти прогуляться по аэродрому. «Есть план, популярность Путина может и упасть, но надо принести сакральную жертву, в интересах демократии, чтобы все содрогнулись и отвернулись от Путина». Стало очевидно, что Борис перешел все возможные границы». По сюжету книги Соловьев после этого уже не общался с Березовским — хотя мотивировал это журналист не столько своим отвращением к политликвидациям, сколько страхом: что «сакральной жертвой» может стать он сам.

Смерть в результате отравления радиоактивным ядом Александра Литвиненко, бывшего офицера ФСБ, ближайшего помощника Б. Березовского, несколько меняет общую картину: политические ликвидации становятся серийными. Очевидно наличие определенных сил, которые целенаправленно нагнетают обстановку вокруг Президента Путина и его курса, оказывают на него давление в изощренных формах.

Задолго до гибели Политковской по интернету гуляла так называемая «концепция Невзлина», в виде оперативной разработки спецслужб, относительно замыслов, которые вынашивает в Израиле партнер Ходорковского. Согласно этой концепции — Политковская наиболее подходящая жертва для начала дестабилизации обстановки в России.

Что касается Литвиненко, то его личная история начиная с ноября 1998 года — это сплошной «укор» Путину. «Предотвращенное покушение» ФСБ на Березовского. «Организованные» ФСБ взрывы домов. «Упреждение» еще одного (лондонского) покушения на Березовского в 2003 году. Несколько книг с захватывающим конспирологическим сюжетом. Наконец, после убийства Политковской, которую Литвиненко называл своим другом, он делает официальное и прямое обвинение в адрес Путина: «Я знаю, как спецслужбы контролируют эту страну. Журналиста уровня Политковской без санкции президента не тронет никто…» И далее: «Путин убил Аню. И когда в России сменится режим, мы получим этому подтверждение» (цитаты из выступления на круглом столе Фронтлайнклуб. com). Там же Литвиненко сообщил, что от Путина в адрес Политковской поступали угрозы, их якобы передавали через Хакамаду. (Что касается И. Хакамады, она данное сообщение опровергла в резкой форме, назвав «бредом».)

И наконец последний аккорд, наиболее гротескный. Перед смертью, Литвиненко, известный в Чечне как один из самых жестоких дознавателей, якобы, принимает ислам. Как сообщил глава Фонда гражданских свобод Алекс Гольдфарб, покойный «просил передать моджахедам Чечни и Кавказа, чтобы они считали его своим братом по оружию и просил Всевышнего Аллаха для себя участи шахида». Гольдфарб же зачитал и предсмертную записку Литвиненко, в которой виновником его смерти объявляется Путин.

Верна или нет версия о «сакральной жертве», прямо озвученная Владимиром Соловьевым, она ничуть не менее логична, чем версии обвинителей Кремля. Наиболее дальновидные из окружения лондонского Б — такие как Мельниченко, Чекулин — рано или поздно уходили из сферы влияния своего патрона. Быть в его команде — дело весьма рискованное. Политковская и Литвиненко принадлежали к тем участникам команды олигарха, кого легче всего было представить в качестве героических мучеников и «шахидов» — жертв авторитарного режима и «мстительных злодеев» из одиозного ведомства.

У российских политтехнологов существует термин «самострел» — когда черные пиар-ходы вскрываются самими их режиссерами, которые при этом саморазоблачаются в целях рекламы или парадоксального поворота в предвыборном сюжете. Однако метафора иногда оборачивается грозной и неприглядной реальностью. Если эта версия верна, «самострел» лондонского Б обернулся самоотстрелом членов его команды. По существу же — это агония игрока, уже не видящего в своих руках иных, более действенных рычагов воздействия на российский политический процесс.

Московский Б и политическая содомия

По мнению другого, московского Б, Станислава Белковского, Березовский допустил серьезный просчет, не сумев скомпоновать в политическом поле России некий союз либеральных и красных идей. Белковский знает, о чем говорит. В отличие от Березовского, оставшегося ментально в 90-х годах, он весь в будущем — он создает сначала Совет национальной стратегии, а затем одноименный Институт, в котором концентрируются отнюдь не привычные для экспертной тусовки силы. Привлекая новых правых, младоконсерваторов и националистов, которых он объявляет представителями нового поколения российской политики (действительно талантливых и молодых), Белковский разворачивает максимально дерзкую амплитуду идеологического синтеза, стремится нащупать возможности для коалиции крайних либералов с радикальными патриотами, левых с националистами, космополитов с почвенниками и империалистами.

Однако, существует ли непосредственная связь между двумя Б?

Эта связь более чем прямая. Во-первых, московский Б — ученик и подмастерье 60-летнего лондонского Б, его пресс-атташе в лихие девяностые. Очень скоро он вырос из помощника в партнера. По словам самого Белковского, они перестали сотрудничать в 2003 году. В одном из своих интервью он говорит: «Я и тогда, и сейчас считаю, что Березовский мог быть объективно полезен стране… Я познакомил его с Прохановым и у них сложился некий творческий альянс, который не состоялся политически только потому, что Березовский не выжал из этого альянса тех возможностей, которые были в нем заложены. Это и было причиной нашего расставания. Но я считаю, что Березовский мог бы сыграть полезную роль, если бы направил вектор своей деятельности в направлении национального возрождения».