Синяя трава - Пётр Кантропов

– Можно поискать лес выше по реке. Тогда со сплавом проблем будет меньше, но это означает, что нужно отдельный посёлок делать для лесорубов. Я против.

– Максим?

– Ну, пусть сделаем мы телегу для брёвен. Пару раз проедем, перепашем весь дёрн так, что потом и пешком не пройдём. Не строить же дорогу! Вот зимой можно попробовать сани сделать.

– Ну вот, наконец, хоть какой-то прогресс, – обрадованно потёр руки Гарик. –

Правда, зимой строить уже не будем, но лес-то заготавливать не перестанем. А ты, Ицхак, чем обрадуешь?

– Да чем тут обрадуешь? Уже все варианты перебрали. Остаётся только перекатывать сами брёвна.

– Угу, замнём пока с брёвнами, – согласился временный вождь. – Рогоз у нас чем-то от брёвен отличается в смысле доставки?

– Он легче, – тут же отозвался Максим. – Можно сделать лёгкую тележку, которая будет меньше давить на грунт. А ещё, Осипова считает, что верблюд уже вполне в одну дамскую силу работать может. Пусть женщины выгуливают животное до болота и обратно.

– А если сбежит? – не удержала язык Линг.

– А дружить нужно со скотиной, чтобы не сбегала. В общем, нужно с Колей это дело обсудить, – отозвался Гарик. – И вот ещё, можно рогоз лодкой возить. Это не плот. Лодка и против течения идти может.

– Большую лодку до середины зимы делать будем, а с маленькой и возиться смысла нет, – заметил Лев. И, немного подумав, скорректировал мнение. – Маленькую лодку можно сделать для охоты на птицу у бобровой запруды.

– Ладно, с рогозом пока разобрались. Верблюд, если и не поможет, то хотя бы развлечёт женщин, а то им совсем тошно на том болоте. Остались камень и гравий. Что скажешь, Лев?

– Ничего не скажу. В камнях Рита куда больше моего понимает.

– Николай, может быть, ты что-то умное скажешь? Можно и не сильно умное.

– Ждём керамику. Я уверен, что пока нет цемента, ничего лучше не придумаем.

– А что с керамикой? Я просто не в курсе гончарных проблем.

– Мне кажется, парни сильно торопились. Сейчас всё будут делать дольше. Через неделю, думаю, получим обнадёживающий результат.

– А про мел мысли есть?

– Пока железо не добудем мел лучше не трогать. У нас мягкие пилы. Ими и дерево пилить тяжело.

– Максим, твоя очередь.

– Я согласен, что пока мел не трогаем. Зимой можно им заняться. На резцы лопатки турбин пустим, если сильно прижмёт. В перспективе можно резать песчаник, но понадобятся каменные круги для резки. И лучше с алмазной или корундовой крошкой. Вот круги можно клеить как бетон.

– Ицхак, ты последний остался.

– А что я? Мел я бы и зимой трогать не стал без крайней нужды. Вот заточной станок с ножным приводом сделать можно. По поводу камня и гравия. Здесь расстояние небольшое. Возим-то от обрыва до посёлка. Дорога практически есть. Можно сделать небольшие тележки. Я, кстати, делал когда-то, но металлические.

Здесь мой опыт мало поможет. Главное, я не знаю как сделать колёса нормальные. А ведь у нас и подшипников нет.

– Ладно, парни, – завершил беседу второй пилот. – До ужина думаем над маленькими тележками под рогоз и камни. А я с Осиповым за верблюда пообщаюсь.

Сегодня был тот день, когда экспедиции должны были вернуться в лагерь. И первой вернулась группа Алтуфьева со своими вонючими свиными шкурами. Отряд переправился через ручей по тем самым бревнам, которые бросил по пути туда. К обеду путники были в поселке. Их встретили возгласами радости и тут же кинулись расспрашивать. Путешественники рассказали все, что видели. На одном из ноутбуков тут же начали рисовать карту. Точнее даже не карту, а схему, потому что по ходу движения исследователи не вычисляли точно пройденное расстояние и даже отклонение направления течения реки. Хэнк был счастлив услышать, что, по крайней мере, на протяжении еще двух дней пути вдоль реки, она продолжает течь в сторону солнца.

После обеда американец поделился с Петром своими соображениями о том, что они могут находиться в тропиках.

– Тебе повезло, – ответил физик, улыбаясь во все лицо. – У меня хорошее настроение после прогулки. К тому же, я отвлекся от повседневных дел и у меня была куча времени подумать о вычислении широты и наклона оси. Как ты понимаешь, когда мы будем знать и то, и другое – мы точно определим в тропиках мы, в умеренном поясе или за полярным кругом.

Когда прозвучало «за полярным кругом», у Хэнка по спине пробежали мурашки. Головой он понимал, что климат на широте их поселка такой, какой есть, независимо от пояса, к которому она относится на этой планете. Но все же на каком-то бессознательном уровне находиться в тропиках или даже в умеренном поясе, Хэнку было бы приятнее, чем за полярным кругом. Он спросил:

– Что же ты придумал? Можно вычислить широту, сидя на месте и не надо долго ждать нужной фазы года?

– Да, примерно. Если мы будем использовать не только знание о том, под каким углом падает солнце в полдень, но и продолжительность светового дня по отношению к полной продолжительности суток.

– Та-ак. Смотри, мы не знаем широту – раз, наклон оси планеты – два и, так сказать, фазу года – три. А измерения два.

– Да, все так. Точно вычислить не сможем. Вообще для такой науки лучше каждый день проводить наблюдения – продолжительность светового дня, угол падения солнца в полдень. Фиксировать дни солнцестояний и равноденствий. Чем больше измерений, тем выше точность. Тем более, что пасмурные дни вообще выпадают из статистики. Но пока, чтобы примерно оценить, мы можем сделать следующее предположение. Поскольку растительность здесь соответствует югу Сибири или северу Казахстана, то и климат в целом должен быть примерно такой же. В данный момент у нас конец лета. Мы возьмем фазу года как август по отношению ко всему земному году. То есть мы будем считать, что мы знаем отношения количества дней после самого холодного дня ко всей продолжительности года. Это будет двести двадцать к трёмстам шестидесяти пяти.

– Что? Что-то я запутался, – сказал Хэнк.

– Ладно. Если бы мы были сейчас на Земле в таком климате, то это был бы август. То есть с самого холодного дня в году прошло примерно двести двадцать дней. То есть прошло примерно две трети от года, если отсчитывать от самого холодного дня в году. И у нас здесь должны быть те же две трети года. Примерно.

– Ну…. Хорошо, – согласился Хэнк. – Хотя бы так. Завтра и попробуем замерить.

Николай Осипов расположился вместе с обоими офицерами прямо под навесом столовой. Отсюда открывался прекрасный обзор на стройку первого барака. Троица доделывала бочки под грибы и чувствовала себя как на театральной постановке.