Корпорация 'Божий промысел' - Андрей Николаевич Зенин

ложилась рядом, а он мог вдыхать её запах, гладить по голове, не стесняясь ласкать большую грудь.

Глаша заснула сразу. Он слушал её тёплое дыхание и улыбался. Сладкий, вязкий сон пришёл и к нему.

Их разбудили шаги в коридоре. Так уверенно, целенаправленно шагают только большие начальники. Глаша открыла испуганные глаза.

– Сколько время?

– Сейчас, – Гоша потянулся к телефону, – без десяти семь.

– Чёрт! Проспала.

Она вскочила, запахнула халат и вышла из палаты.

Через дверь Гоша услышал, что решительные шаги резко остановились.

– Ты что здесь делаешь? – спросил начальственный женский голос.

– Температуру мерила. У Манохина вечером жалобы были.

– А градусник где?

– У него. Схожу к посту, проверю всё и вернусь.

– Без белья?

Глаша замешкалась.

– Так жарко же.

– Декабрь, милочка.

– Натирает, Анна Васильевна. Месячные должны начаться, всё набухло.

– Набухло. Деревня, – шаги врача начали удаляться.

Глаша быстро подбежала к посту, украдкой взяла градусник и вернулась к Гоше.

– На. Ставь. Спросят – болит горло, лёгкая слабость. Сделай тридцать семь и три.

– Как я сделаю? У меня же нормальная температура.

– Ты что, школу никогда не прогуливал? Натри, к батарее приложи, в чай сунь, в крайнем случае.

Она выпорхнула, оставив Гошу в задумчивости с медицинским прибором в руках. На градуснике, которым, видимо, до этого уже измеряли кому-то температуру, ртутный столбик стоял на отметке тридцать семь и четыре. В палату вошла врач, забрала из рук не успевшего опомниться Гоши градусник. Посмотрела, стряхнула, убрала в лежащий рядом на тумбочке футляр, положила в карман.

– Пейте больше воды и избегайте сквозняков. Несколько дней, на всякий случай, не ходите по отделению, еду вам будут приносить. Скорее всего, переутомление, но простуду исключать не стоит. Лекарства не нужны – температура небольшая, организм сам борется с болезнью. Ограничьте, пожалуйста, все контакты, особенно с персоналом.

Завтрак на железном столе с колёсиками в восемь утра ему привезла Глаша в марлевой маске на лице.

– А говорил, что не умеешь! Спасибо! – они сдвинула маску к подбородку и поцеловала его в губы. – Принести что-нибудь?

– Да, – Гоша почти не смутился. – Можешь мне отдать свой халат?

– Зачем он тебе?

– Он пахнет тобой.

– Чудной ты, конечно. Ладно, сейчас. Всё равно его стирать надо.

Вернувшись за посудой, она передала ему сложенный в пакет из продуктового магазина халатик. Когда Глаша вышла, Гоша бережно развернул его, прижал к лицу. Вдохнул запах её тела, возбуждения, страсти, любви.

***

Теперь он мог почти свободно перемещаться по санаторию, накинув халат Глаши на плечи. Он чувствовал себя доктором, бродящим по клинике среди уважающих его коллег. Героем недавно просмотренного сериала – «Доктор Хаус».

Медленно прогуливаясь по пустому коридору третьего этажа, он встретил Глашу.

– Гошка! Ты чего бродишь?

– Ищу интересные случаи, – многозначительно ответил он.

– Ты смешной. Ну пошли, паралитиков покажу.

Они зашли в палату, где, подключенные к аппаратам, лежали две девушки. Они были в сознании, но повернуться, чтобы рассмотреть гостя не могли. Только скосили глаза.

– Девочки, я вам нового доктора привела, Георгия? – Она вопросительно посмотрела на него.

– Вениаминовича. Пора запомнить.

– Георгий Вениаминович сегодня проводит осмотр в вашем отделении.

Гоша не смутился. Он хотел произвести впечатление на подругу. Стуча тростью, подошёл к одной из пациенток. Посмотрел на приборы, не понимая смысла показаний. Сказал многозначительное: «Да». Перед ним лежала молодая, красивая, девушка. Она была похожа на эльфа – тонкие, хрупкие руки, вытянутые вдоль тела, маленькие ступни, выглядывающие из-под одеяла.

– Что скажете доктор? – девушка обратилась к нему. В её глазах читалась необоснованная надежда.

Гоша увидел ногти на руках. Очевидно, что ни о каком маникюре в больнице или санатории речи идти не может, но ногти были коричневыми, расслоившимися. Он что-то вспомнил. Посмотрел на ноги. Ногти на ногах выглядели ещё более повреждёнными.

– Можете улыбнуться?

– Зачем?

– Ну улыбнитесь, пожалуйста.

Девушка изобразила улыбку.

– Какая прелесть, а можете шире?

Девушка улыбнулась ещё шире, обнажив белоснежные зубы.

– Какие у вас зубки хорошие. Мне о таких только мечтать.

– Доктор, это же виниры.

– Что, простите?

– Ну, пластинки. Пришлось поставить, когда зубы начали портиться.

Гоша почувствовал волнение. Он вспомнил одну из серий, но поверить в такое совпадение был не готов. Прошептал: «третий сезон, сорок седьмой