Террариум 3 (СИ) - Гром Макс

Как только вышел, сразу увидел, что солдаты его к себе зовут. Так как ему всё равно надо было к ним, он так уж и быть послушал их. А по дороге услышал крики, озвученные в рупор.

— Всем мужчинам собраться у постоялого двора!!! — Кричал офицер. — Повторяю, всем мужчинам собраться у постоялого двора!!!

Народ сходился к названному месту. Не только мужики разумеется, но и их жёны, матери, сёстры и дочери. Даже старая знахарка припёрлась.

Солдаты поставили на замёрзшую землю ящик. На него встал офицер. Крепкий мужик, высокий, с лицом покрытым пигментными пятнами.

— Слушайте люди! Враг приближается к нашим границам! Орда с востока прёт на нас семимильными шагами, не зная препятствий! Поэтому Царь Батюшка решил, что пора, значит… мобилизоваться!

— Чего-чего господин офицер? Чего сделать? — Спросил кузнец. Тип со стальными мышцами. Но с мозгами куда более мелкими.

— Собраться на войну значит! Ибо не пристало русскому человеку землю свою отдавать, врагам, что хотят её силой отобрать!

Люди закивали.

— Так что, мужики собирайте котомки! Все кроме мастеровых! Они будут работать во благо армии!

— Эх, жаль. Я бы пробил пару вражьих голов своим молотом. — Сказал кузнец дружку.

— Документики приготовьте и в очередь! Вас всех надо зарегистрировать! А вы бабы не мешайте! — Приказал офицер, сойдя с ящика.

Девки перепугались. Те что по моложе были, к своим мужикам побежали. Не опытные, не приходилось им ещё своих мужей на фронт провожать.

Старухи же держались хорошо. Молитвами обошлись.

Жекану на глаза попалась старая знахарка. Она стояла совсем рядом, и он уж было испугался, что она опять что-то ему причитать начнёт. Но не тут-то было.

Какое же лицо у неё было в этот момент. Испуганное, молящее. Её глаза смотрела на Жекана и слабо слезились.

Жекан удивился. Неужели она так из-за него?

— Вы чего? — Спросил он у старухи. — Я думал, я вам не нравлюсь?

— Дурачок ты. — Сказала она. — Потому постоянно на тебя и кричала. Надеялась, что вдолблю в твою пустую голову чего. Да видимо теперь уже не судьба. Тебя на мясорубку отправят, как… как мужа моего. И будет Алиса несчастна. Она любит тебя, и боюсь, что ей трудно будет пережить твою смерть.

Жекан улыбнулся.

— Вы меня бабуля не хороните раньше времени. Я бывший солдат. Где только не воевал. Весь наш грёбаный мир обошёл.

Мужчины встали в очередь, сжали в крепких руках документы.

Очередь уменьшалась очень быстро. Офицер брал бумагу, быстренько смотрел необходимые данные и отдавал документ. Так шло всё до самого Жекана, а на нём застопорилось.

Офицер почесал затылок. Не обычный был у Жекана документ. Бумажка беженца.

— Не из наших значит? — Спросил офицер не очень довольно.

— Да. — Ответил спокойно Жекан.

Опять офицер почесал затылок.

— Так значит… Тебя получается не к нам. В «Долг» значит тебе.

Жекан скривил рожу от этих слов.

Опять «Долг»? Ну опять он в должниках? Не-не-не, ему «Долга» и в Питере хватило.

— А в регулярные войска не как? — Спросил он, и очень, ну очень стал ждать, что офицер даст ему надежду.

— Нет. Беженец, значит в «Долг» и точка. Ибо наша страна тебя поганца этакого прикормила, дала кров, дело, да ещё, наверное, и бабу. Так что в долгу ты перед империей, и должен этот долг отработать кровью наших врагов.

С этим ничего не поделаешь. Не откажешь, если сдохнуть не хочешь. Был бы своим, может и помиловали бы. В батальон смерти отправили. А с чужаком морочатся не станут. Отведут за сарай и там шлёпнут.

— Намучаемся мы с тобой. Придётся везти на ближайшую базу «Долга». А это между прочем крюк. Ну да чё уж тут поделаешь. Довезём.

Жекана отпустили. И тут же к нему сбежались родные сердцу люди.

Алиса обняла его. Заплакала малышка.

Старуха стояла позади и боялась её тронуть. Тарас стоял с боку и тоже не мешал. Только сказал:

— Может свалим?

— Куда? — Спросил Жекан. — Посмотри на лица этих солдатиков. Да они все здесь обдреставшиеся от страха. На нас идёт что-то большое. И кажется мы обязаны это остановить. Да и к тому же мы ещё часть группы по спасению человечества. Ребята уже, наверное, на запад подались. Жизнями своими рискуют. Так что мы должны сделать так, чтобы их труды не пропали даром.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Тарас выслушал эту не очень пламенную речь, развернулся и пошёл к офицеру.

— Господин офицер, разрешите обратится?! — Крикнул он старшему солдату.

Тот глянул на обратившегося, ну и разрешил что он там просил.

— Можно и мне в «Долг»? Я тоже не из империи.

Мужики заржали. Солдаты сдерживались, у них всё же дисциплина.

— За чем же ты «Долгу»? — Спросил офицер серьёзно. — Ты же физически не подходишь?

— Я-то не подхожу?! Да вы бы только знали сколько я прошёл, сколько дерьма пережил! Я ведь и готовлю хорошо, и цинки с патронами могу носить, и стрельнуть из чего-нибудь небольшого тоже могу. А уж в разведке я сами понимаете личность незаменимая.

Офицер улыбнулся.

— Да ещё знаете, надо за этим оболтусом приглядывать. Он без меня, как без правой ноги. Пропадёт без меня. — Продолжил говорить Тарас.

— Слышал я о жёнах, что просились на фронт с мужьями, но о таком я не слыхивал. Засмеют меня в штабе, понимаешь? Не могу я тебя на фронт отправить. Ты ведь… это… неполноценный.

— Я-то?! — Разозлился Тарас и вдруг подбежал к ближайшему солдату и вытащил из его кобуры револьвер.

Никто такого не ожидал и сделать ничего не успел.

Тарас взялся за револьвер как за карабин, прицелился и выстрелил в насаженный на забор глиняный горшок. Пуля попала точно в цель, и та разлетелась на сотни осколков.

— Я-то подхожу господин офицер. Я может и не большой, зато пронырливый и стойкий. Говорю вам возьмите меня и не пожалеете. Пока ещё никто не жалел.

Офицер записал Тараса в список.

***

Они попали на базу на следующий день. Народу на ней было немереное количество. И туда свозили ещё народ. Всё больше и больше людей оказывалось на базе. Хотя скорее не на базе, а в лагере.

Там всех ждал коротенький курс обучения и жильё в прохладных палатках.

Строго выглядящий, солдат провёл вновь прибывших в одну из палаток, окружённую ящиками и сидящей у входа в неё, на раскладном стуле, личностью, совсем не дисциплинированного вида. Личность с потрёпанной бородкой и волосами, собранными в меленький пучок, покуривала трубку. На рукаве куртки этой личности красовалась зелёная свастика.

— Ефрейтор, вот тебе пополнение. — Обратился провожатый солдат к сидящему, словно к куску говна. — Отменный сброд. — Добавил он и свалил.

Ефрейтор глянул на них одним глазком.

— Не думал, что в армию берут карликов? — Спросил он, глядя куда-то в сторону, и с еле заметной неприязнью в голосе.

— Я заслужил. — Ответил Тарас.

— Не сомневаюсь. Хотя сюда всех подряд берут. — Ефрейтор встал. — Говорят, что соседний лагерь уже переполнен.

Он был высок, жилист и татуирован везде где только можно. Над верхней губой шрам, на носу шрам, над левым глазом тоже шрам. Больше всего внешне он напоминал гопника.

— Ну, заходите. Располагайтесь.

Новенькие зашли. В палатке царил полный бардак. Её хозяин ничего не слышал о солдатской жизни, аккуратности и прочем.

— Вот, значит, жилище тринадцатого пулемётного расчёта.

Жекан и Тарас бросили сумки на пол.

— Вы откуда будете вообще? На вас свастик не видно. — Сказал Ефрейтор.

— Из Византии. — Соврал Жекан.

— А-а, понятно. Я от границы с ней недалеко жил. В Людендорфе. Может слышали?

— Не приходилось. — На этот раз Жекан не соврал. — Меня кстати можешь звать Жеканом, а это Тарас.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Гюнтер, но лучше зови меня Кулаком. — Гюнтер протянул Жекану руку для пожатия.

Жекан её пожал.

Тарасу рука не была протянута.

— Ну, а раз уж познакомились, давайте теперь роли делить. Я сразу скажу, что буду главным в расчёте, то есть командиром. Не зря всё же ефрейтора получал в этой помойке. Если есть возражения, мои кулаки всегда готовы к спору. — На последней фразе добродушный тон из голоса Кулака куда-то запропастился.