Заря над бездной - Александр Рудазов

Смрад разложения достигает даже сюда. Жить в таких условиях просто невыносимо. Мертвецов убирают днем и ночью, но невозможно же быстро убрать миллион трупов, изрядная часть которых – и не люди вовсе.

Люди сейчас ютятся в подвалах. Многие уехали в провинцию, в деревни. Только Промонцери Царука все еще делает столицу столицей.

Слегка оклемавшийся Кайкедрал Мусор даже предложил перенести город немного к северу или выше по реке. Расчистка всей этой огромной территории потребует такого труда, что экономичнее построить все заново.

Правда, будет жаль потерять порт и обширную канализационную систему… да и вообще нынешнее местоположение Иххария просто идеально… Ванесса обещала как следует это обдумать, но окончательное решение принимать будет Креол.

Интересно, когда же он все-таки вернется? На Рари сегодня уже шестнадцатое сентября. В южном полушарии начинается весна. А на Земле… на Земле должен быть конец ноября. Возможно, даже День благодарения.

Ванессе было неохота сверяться с компьютером, а пересчитать в уме не получалось – длительность земного и рарийского года не совпадает. Дней столько же, триста шестьдесят пять, но сутки на несколько минут длиннее, поэтому разница постепенно смещается. На Земле сейчас уже… уже 2009 год… Подумать только, как летит время…

И завтра… а возможно, уже сегодня все решится…

Или уже решилось.

Возможно, Креол станет Высшим магом…

Или уже стал.

Ванесса имела довольно смутное представление о том, что эти Высшие маги собой представляют, но понимала, что это будет переход на качественно иной уровень.

Креол обычно неохотно говорил на эту тему. Ванесса узнала от него только то, что Высших магов еще называют Богоравными и для становления ими нужно получить от богов так называемый Небесный Мандат. Разумеется, это не бумажка с печатью, а своеобразный след, оставляемый непосредственно в душе. Кроме того, Небесный Мандат дает определенные привилегии, из которых особенно ценны и значительны три.

Первое – бессмертие. Высший маг не подвержен старости и болезням, не нуждается в пище и воздухе. Фактически он становится небожителем – боги наращивают на его душе Восьмую Оболочку. Это Креолу уже не так нужно, поскольку от старения он и так успел избавиться… но все-таки он не возражал бы обзавестись истинным бессмертием, а не просто вечной молодостью.

Второе – личная территория. Высший маг имеет право на собственный клочок мироздания – либо кусочек какого-нибудь мира (гора, долина, лес, остров), либо анклав между мирами. Он селится там (или создает) – и это только его территория, больше ничья. Ни один бог не имеет там власти. На своей территории Высший маг обладает фактически божественной силой.

Третье – доступ к божественному «отделу кадров». Высший маг имеет право посещать с визитами миры, закрытые для смертных. При желании он может получить хорошую должность в какой-нибудь небесной канцелярии. А в случае смерти может сам выбрать свою участь. Отправиться в любой загробный мир по своему усмотрению. Или стать бодхисатвой и остаться среди живых.

Больших подробностей Ванесса не знала. Да и Креол, судя по всему, тоже. Кто именно вручает этот Небесный Мандат, сколько всего богов нужно для «кворума», могут ли это делать Темные боги или этот бонус только от Светлых…

Но с какой стороны ни взгляни – круто.

Интересно, как Креол всем этим добром распорядится?

А еще существует некая ненулевая вероятность, что Креол станет богом. Но о том, как ими становятся, Ванесса не знала вообще ничего.

Да и Креол, судя по всему, тоже.

Вероятно, это было эгоистично, но в глубине души Вон не хотела, чтобы ее муж становился богом. Просто потому, что… ну… она не очень представляла их с Креолом дальнейшие отношения.

Да и какой вообще бог может выйти из Креола? Благой податель дождя? Мудрый целитель и учитель?

Вот уж вряд ли!

Ванесса тяжело вздохнула и зарылась лицом в шерсть Флаффи. Толстый сиамский кот недоуменно мявкнул и начал вырываться. Кому-кому, а ему было плевать на все проблемы хозяев – лишь бы молоко в миске не переводилось.

Вырваться коту не удалось, но через полминуты Ванесса сама его отпустила. Она допила философский камень и пристально посмотрела на свой завтрак. Аппетита не было, но она все же начала неохотно ковырять запеченного палтуса.

Завтракала она в аудиенц-зале. Огромном, аляповато разукрашенном и совершенно пустом. Обычно здесь представители Совета Двенадцати принимали иностранных послов и других важных посетителей. Для трапез это место подходило не очень, но столовую пока еще не отремонтировали. Демоны немало потрудились, разнося ее в щепки.

Да Ванесса и сама приложила к этому руку. Бушуя в своем штурмовом геродерме, она меньше всего заботилась о том, чтобы сберечь обстановку.

Ей даже понравилось крушить все подряд.

– Повелительница, могу ли я осведомиться, скоро ли вы закончите? – всунул голову в дверь Гвен Зануда. – Собралась большая очередь, все ожидают…

Ванесса снова вздохнула. После битвы полчищ Совет Двенадцати почти обезлюдел. Шамшуддин, длик и предатель Клевентин погибли, а Креол, лод Гвэйдеон, маршал Хобокен, профессор Лакласторос и Асанте с Руорком отбыли в Лэнг.

На хозяйстве остались только она сама, Мурок и Кайкедрал. Но Мурок практически не вылезает из госпиталя, а все еще хворый Кайкедрал пытается починить разваливающуюся экономику.

Вот и выходит, что все политические заботы легли на нее, Ванессу Внезапную…

А сейчас у нее ну совершенно нет настроения принимать посетителей и выслушивать бесконечные жалобы. Она и так наперед знает, что ей скажут. Все разрушено, все плохо, денег нет, еды нет, жить негде, владыка Креол нас бросил, бла-бла-бла…

Вон все прекрасно понимала и всей душой сочувствовала своим подданным. Но что она может сделать?! Ей и так некогда присесть! А сегодня вдобавок такой особенный день, что просто ну вообще думать не получается. Вот она и растягивала насколько возможно минуты завтрака – чуть ли не единственное время суток, когда она принадлежит только самой себе.

А тут еще и котята под ногами принялись драться. Чувствуя себя Зигфридом и Роем в одном лице, Ванесса растащила их в разные стороны и заткнула пастишки кусочками рыбы.

Жаль, в политике так просто не получается. Подперев щеку ладонью, Ванесса велела впускать посетителей по одному и продолжила ковыряться в тарелке.

Аппетита по-прежнему не было.

Первым в очереди оказался ларийский посол. Ванесса его терпеть не могла. Этот назойливый пройдоха заявлялся чуть ли не ежедневно, пытаясь вытребовать репарации за смерть своего монарха. Мол, его величество Логмир Первый отдал жизнь в иноземной державе, на чужой ему войне… теперь платите!

Разумеется, Ванесса не собиралась давать ему ни цента. Ей было бесконечно жаль беднягу Логги, но вряд ли его вдова и сироты остались без гроша в кармане. Черт, судя по письму, что пришло от Гвениолы, она не особо-то и расстроена!

Или очень умело это скрывает.

– Итак, повелительница Ванесса, вы обдумали мою просьбу? – спросил посол, едва переступив порог. – Ларийские дети голодают!

– Зеньор Шельмец… – устало начала Вон.

– Шельмеа!.. – раздраженно поправил посол. – Меня зовут Шельмеа, повелительница! С «а» на конце! Прошу вас – вы так упорно делаете эту ошибку при каждой нашей встрече, что я уже не верю, будто вы это нечаянно!

Ванесса потупилась. Сегодня она действительно просто оговорилась. Вообще, она с самого утра пребывала в рассеянности и не очень хорошо себя чувствовала. Даже чуточку поташнивало.

Видимо, съела вчера что-то не то.

– Простите, зеньор Шельме…а, – позволила себе чуть улыбнуться Вон. – Вы присаживайтесь, присаживайтесь, не нужно стоять-то, как на карауле. У нас тут все неофициально, по-домашнему… Вот, выпейте вина…

– А что-то я его здесь не вижу, – продолжал хмуриться посол.

И верно, вина на столике не оказалось. Почему-то в последнее время его постоянно забывали подавать. Ванесса поморщилась, хотела кликнуть лакея, но потом вспомнила, что она все-таки магесса.

Через несколько секунд ее рыба превратилась в вино и растеклась лужей. Ванесса и посол уставились на нее в равном недоумении.

Как-то не так это должно было выглядеть…

– Угощайтесь! – наконец спохватилась Ванесса. Она решила сделать вид, что так и задумывалось.

Зеньор Шельмеа пожевал губами и вежливо отказался. И почему-то очень быстро откланялся, с легкой опаской поглядывая на бордовую жидкость. Та медленно превращалась снова в рыбу.

Размазанную по тарелке тонким слоем…

После ларийского посла вошел лод Инкар. Единственный паладин, оставшийся на Рари, и то лишь по причине ранения. В битве полчищ он получил настолько тяжелые травмы, что на реабилитацию потребовалось две недели – и это в колдовском госпитале!