Золотая клетка для светского льва - Юлия Климова

    – Здравствуй, старая добрая сигнализация, – поприветствовал он ее, нажимая на кнопку серого овального брелка. Раздалось тихое «пилик», и красный огонек, пульсировавший в углу экрана, перестал мигать. – Надо же, – улыбнулся Тихон, – угадал с первого раза.

    Прогулявшись по-хозяйски по первому этажу квартиры, отметив, что на журнальном столике лежит квитанция об уплате за телефон, Тихон устремился к лестнице – наверняка свою коллекцию Берестов хранит в одном из укромных уголков второго этажа.

    Две безликие комнаты (не то для гостей, не то для количества), светлая библиотека (не все книги расставлены по полкам), ванная и туалет, спальня Максима Леонидовича… На стуле висит свитер, на подоконнике лежит толстый ежедневник – да, здесь его обитель.

    – Извините, я без приглашения, – вытирая ботинки о бежевый с коричневыми полосками ковер, сказал Тихон.

    Бегло осмотрев комнату, он изучил и простучал массивный стол и аккуратно прощупал широкую кровать (особенно матрас). Коллекционеры представлялись Тихону такими чудаками, что он вполне мог предположить, будто они с огромным удовольствием спят прямо на трепетно собранных ими драгоценностях.

    Пятнадцать минут поиска не дали никаких результатов. Неохваченным остался только дубовый с золочеными ручками шкаф. Его Тихон оставил напоследок, так как полагал, что эту махину, возможно, придется двигать.

    Он подошел к шкафу, распахнул дверцы, пробежался взглядом по полкам и, вынимая одежду и постельное белье, стал аккуратно класть стопки на кровать. Вынув так же сами полки, он провел рукой по полированной задней стенке. Прислушиваясь, постучал по ней. Затем нахмурился, достал связку ключей и, выбрав второй брелок, нажал на кнопку. До слуха донесся приглушенный звук: «пилик».

    – Нашел и уже отключил, – улыбнулся он, заглядывая за шкаф. Вделан в стену – профессиональная работа, сразу и не догадаешься.

    Отойдя в сторону, Тихон задумался: как же открывается эта потайная ниша?

    – Неплохой сейф… лом бы сейчас, – мечтательно произнес он, понимая, что дубовую доску так просто не пробьешь.

    Должен быть выход, должен…

    Тихон шагнул к шкафу и еще раз погладил стенку, осмотрел каждый сантиметр и не нашел никакого крючка, никакой загогулины. Тогда он изучил металлические уголки, на которых держались полки. Винты на верхних креплениях несколько отличались от других, они были более плоскими, с широкими шляпками.

    – Посмотрим, посмотрим, – пробурчал Тихон и нажал сначала на один винт, а потом на другой.

    Раздался еле уловимый щелчок, и задняя стенка шкафа медленно поползла вниз, открывая взору узкие полки, заставленные всевозможными бархатными и кожаными футлярами.

    Рубиновая бабочка лежала на атласной подушечке в центре – видимо, как последнее приобретение, она пользовалась особой любовью. Внутренняя подсветка ниши подчеркивала красоту вишневых рубинов и заставляла бриллианты в усиках ярко сиять.

    – Пойдем со мной, – улыбнулся Тихон и осторожно убрал брошь во внутренний карман пиджака.

    Он вернул одну полку на место, пристроил на нее коробку с подарком, включил телевизор (чтобы хозяин квартиры, заслышав звуки, сразу устремился бы наверх и, не дай бог, не пропустил бы бой курантов), выключил свет и спустился на первый этаж. Взял со стола квитанцию об уплате за телефон, прочитал номер, набрал его и, услышав голос Берестова, взволнованно пропищал в трубку:

    – Максим Леонидович, Максим Леонидович! В вашей квартире потоп! Немедленно приезжайте сюда! Да, да, это я – дежурная с вахты! Прошу вас, быстрее возвращайтесь, скоро придет слесарь, и мы будем вынуждены вскрыть вашу квартиру…

    Больше слов не потребовалось, чертыхнувшись, Берестов рявкнул: «Сейчас!» – и отключился.

    Тихону безумно захотелось развалиться в кресле, закурить сигару и, возможно, даже затянуть какой-нибудь давно позабытый всеми романс, но на это, к сожалению, не было времени…

* * *

    Максим Леонидович несся к машине вприпрыжку. Что могло дать протечку, что? А может быть, его заливают сверху? О-о-о! А как же недавно сделанный ремонт?

    – Что там сейчас происходит?.. – взволнованно выдохнул он, садясь в «Мерседес» и срываясь с места.

    Никто не имеет права вторгаться в его квартиру без разрешения! Он убьет и вахтершу, и слесаря, и всех соседей, вместе взятых, если только кто-нибудь перешагнет порог его владений!

    – Сволочи, – на всякий случай проворчал Берестов и увеличил скорость. Более дурацкого Нового года и не придумаешь!

    Он достал из кармана мобильный телефон, отыскал номер вахтерши и приложил трубку к уху. Бесконечные гудки окончательно выбили его из колеи.

    – Крутится, зараза, около моей квартиры, вместо того чтобы сидеть в своей будке! – гневно выплюнул он и раздраженно отбросил телефон на соседнее сиденье.

    Вахтерша же в это время и не думала где-то там крутиться, она душевно попивала шампанское в обществе милой и болтливой старушенции, проживающей на нижнем этаже. Сдружились они давно и заранее запланировали маленькую вечеринку под бой курантов – авось никто и не узнает.

    – Куда прешь! – вскричал Берестов, когда черная «Нива» попыталась его обогнать – сейчас нервировало практически все.

    Сейф, его сейф… Не повредила ли вода проводку? А если повредила, то не сработала ли сигнализация?

    Максим Леонидович представил себе вой сирены и отряд милиции, устремляющийся к его двери… Стало дурно – в глазах потемнело, а рубашка на спине взмокла от пота. Нет, надо сохранять спокойствие – никуда они без него не полезут и на брошь «Полет мечты» не наткнутся. К тому же они все равно не знают, что она ворованная.

    Берестов икнул раз, еще раз и издал продолжительный скулящий звук. О! Как он ее хотел! Как он о ней мечтал! Столько лет ждал, терпел, уговаривал себя не делать этого – и не сдержался. Не сдержался!

    Свое увлечение драгоценностями Максим Леонидович никогда не афишировал – зачем кричать на каждом перекрестке, что ты являешься хранителем столь дорогих безделушек? И потом, как же приятно их перебирать в одиночестве… Гладенькие, блестящие, дорогие… Но тут друг купил своей жене то, о чем можно было только мечтать, – необыкновенно красивую брошь-бабочку – работа голландских мастеров, вишневые рубины, бриллианты на усиках… И теперь, как назло, ему, Берестову, заполучить эту вещичку не представлялось возможным.

    Корнеев вскоре умер, и Евдокия Дмитриевна ни за что не согласилась бы продать подарок мужа. Да и как попросить о таком – он же друг семьи. Оставалось только одно средство заполучить желаемое – кража, и, потратив несколько лет на борьбу со страхом и сомнениями, Берестов этим средством воспользовался.

    Да особо и хлопотать не пришлось. Максим Леонидович давно уже вращался в кругах коллекционеров: многих знал он, и многие знали его. Несколько полуфраз, полунамеков, и вот в его руках номер телефона Саньки Жука и рекомендация: «Он малый не промах, сделает все в лучшем виде». А еще Максим Леонидович был знаком с Ювелиром, не тесно – вскользь, но этого оказалось достаточно.

    Все прошло по плану, вот только брошь он просил украсть после Нового года (легкий жест благородства – пусть уж Евдокия Дмитриевна покрасуется напоследок), но вышло иначе, и рубиновая бабочка оказалась в его руках несколько дней назад. Да если бы он знал, что так получится, он бы не стал на время переезжать в дом Корнеевых, все же быть под подозрением – мало радости. Но нанятый Жук, видимо, напутал или попросту поспешил (доверяй после этого людям!), и пришлось отвечать на дурацкие вопросы Тихона. А тут еще эта история с Леночкой… Берестов облизал губы. Хотя эта история пришлась кстати – вроде как и для алиби она роль сыграла, и Вадим со своим шантажом обеспечил ему образ несчастной жертвы. Удачно сложилось, удачно! Эх, вот только Жуку надо было заплатить тысяч на пять поменьше за то, что он поспешил и тем самым добавил волнений.

    А этот пухлый Тихон обвинил во всем Феликса – комедия! Астролог, видимо, давно уже умом тронулся, если все взял на себя, не зря его в больничку упекли. Интересно, как же удалось Саньке Жуку пробраться в дом, остаться незамеченным и украсть брошь? Профессионал. Да, одно слово – профессионал!

    Но все же брошь теперь у него, и это – самое главное. Максим Леонидович сжал крепче руль и вспомнил свои ощущения в тот вечер, когда заполучил ее. О, такой радости он уже давно не испытывал! Попрощавшись с Ювелиром, пройдясь в танце вокруг стола, он нацепил рубиновую бабочку себе на грудь и целый день ходил, не снимая ее, ежеминутно улыбаясь. Она теперь принадлежала ему! Только ему!..

    Подъехав к дому, Берестов хлопнул дверцей машины и бросился к подъезду, пролетел мимо пустующего закутка вахты и, проклиная дур, которые, вместо того чтобы работать, суют свой нос куда не следует, опустил руку в карман пальто. Ключей от квартиры не было.