Арийский мессия - Марио Эскобар

– Вам лучше не подходить к нам ближе, – сказал Геркулес по-английски.

Человек остановился и несколько секунд стоял неподвижно, словно статуя. Геркулес и его друзья тоже замерли, выжидая, что же станет делать этот таинственный незнакомец. Затем Геркулес и Линкольн начали очень медленно к нему приближаться. С расстояния метров в пять они разглядели в темноте, что этот человек одет во что-то черное. Геркулес спросил по-немецки:

– Кто вы такой?

– Что вы делаете здесь ночью? Это – священное место.

– Геркулес, это, наверное, священник, – сказал Линкольн по-испански.

– Соборный священник, – уточнил испанец. – Что вы здесь делаете?

– Я каждый вечер, прежде чем лечь спать, обхожу собор, чтобы убедиться, что в нем все в порядке, – ответил незнакомец.

В своем черном одеянии он казался всего лишь тенью и вел себя абсолютно спокойно – так, словно дружески болтал со своими приятелями. Линкольн подошел к нему вплотную и начал его обыскивать. Священник не стал сопротивляться или хотя бы высказывать возмущение – наоборот, даже поднял руки.

– У него с собой ничего нет, – сообщил Линкольн, отступая на пару шагов от незнакомца.

– Что вы там высматривали в раке? Разве вы не понимаете, что открывать ее без разрешения Церкви – святотатство?

– Не сердитесь на нас. Это – дело жизни и смерти. Мы ищем один предмет и думали, что он находится в раке. Мы уже собираемся уходить, – стал оправдываться Эрисейра, тоже подошедший к священнику.

– Вам известно предание о четвертом библейском волхве? – спросил Геркулес у священника.

Тот, не говоря ни слова, подошел к раке и с величайшей осторожностью попытался поставить ее крышку на место. Геркулес, так и не дождавшись ответа, снова спросил:

– Вам известно о рукописи, которая якобы хранилась внутри этой раки?

Священник обернулся, и на его лицо упал свет. Верхняя часть его лица так и осталась скрытой в тени от капюшона, но стало видно его усы, бороду и шею. Его лицо было худощавым, а одеяния – слишком велики для него.

– Несколько месяцев назад одна очень важная особа попросила позволить ей открыть раку. Архиепископ дал на это разрешение.

– И что это была за особа? – нетерпеливо спросил Линкольн.

– Этого я вам сказать не могу.

– Послушайте, нам нужно знать, кто это был. Из-за этой рукописи погибло много невинных людей, и еще больше невинных людей могут погибнуть в будущем.

Священник наклонил голову. Геркулес и его товарищи подумали было, что сейчас этот человек бросится бежать к выходу и поднимет тревогу, однако священник всего лишь стоял и молчал.

– Во всем этом есть что-то дьявольское, – вдруг сказала Алиса надрывным голосом. – Помогите нам покончить с этим злом.

Священник сделал шаг вперед и, не поднимая головы, сказал:

– Некоторое время назад здесь побывал эрцгерцог Франц-Фердинанд. Он приезжал с официальным визитом в Германию. Эрцгерцог несколько раз заходил в библиотеку собора, что-то искал в книгах, а затем попросил позволить ему открыть раку. Он искал что-то очень важное.

– А он не говорил, что он искал? – спросил Геркулес.

– Нет. Эрцгерцог говорил о своем преклонении перед библейскими волхвами и о том, что он ищет некий предмет, который может находиться в раке. Он заглянул в раку и ушел, так и не сказав нам, нашел он там, что искал, или нет.

– А вы уверены, что не видели: доставал ли он оттуда рукопись, уносил ли ее с собой?

Священник вдруг сильно занервничал: он стал теребить пальцами края своих рукавов.

– Я всего лишь видел, что он с собой что-то унес – вот и все. Вон оттуда можно наблюдать за тем, что происходит здесь, возле раки, так, чтобы тебя никто не заметил, – сказал он, показывая на небольшой проем в стене собора.

– И больше вы ничего не видели и не слышали? – спросил Геркулес.

– Слышал, но только отдельные слова. Что-то о пророчествах и о какой-то дате. Я не расслышал, какое он назвал число месяца, а вот год он упомянул тысяча девятьсот четырнадцатый.

Геркулес опустил пистолет, и Линкольн сделал то же самое. Священник облегченно вздохнул и поднял голову. Взгляд его голубых – маленьких и узковатых, как у китайца, – глаз встретился с взглядом испанца.

– То, что нашел здесь эрцгерцог, и в самом деле представляет серьезную опасность?

– Да, представляет. Оно уже послужило причиной смерти по меньшей мере четырех человек.

– Эрцгерцог после визита сюда вернулся в Вену, однако вскоре он отправится в Сараево. Я слышал часть разговора между ним и архиепископом.

– Спасибо, – поблагодарил Геркулес, пожимая священнику руку.

Испанца поразило, какой костлявой к холодной была эта ладонь, еле выступающая из-за края рукава его одеяния из грубой материи. У Геркулеса побежали по коже мурашки: ему показалось, что перед ним – не человек, а призрак.

Священник сделал несколько шагов назад и, едва оказавшись за пределами освещенного пространства, исчез. Геркулес, Линкольн, Эрисейра и Алиса удивленно переглянулись. Затем Алиса подняла фонарь повыше, но священника не было.

– Он как будто испарился, – изумленно сказал Линкольн.

– Неважно, – небрежно махнул рукой Геркулес. – Мы уже узнали от него то, что хотели узнать.

– Геркулес, раз рукопись находится у эрцгерцога и он собирается посетить Сараево, нам следует поехать именно туда, – предложила Алиса.

Испанец смотрел в темноту, напрягая глаза и пытаясь что-нибудь разглядеть. Однако он увидел лишь поблескивающую позолотой раку и пустоту перед ней.

41

Сараево, 22 июня 1914 года

Димитриевич всячески старался сделать приятным пребывание в Сараево двух русских. До запланированной даты проведения операции оставалось несколько дней, и отсутствие утвердительного ответа из Москвы заставляло всех немного нервничать. Димитриевич потчевал и развлекал русских прямо в доме, не желая давать им возможность лишний раз появляться на улицах города, власти которого активно готовились к приезду эрцгерцога. Водка, вкусная еда и красивая музыка должны были сделать напряженное ожидание менее утомительным, однако русские, похоже, только о том и думали, как бы получить указания из Москвы, выполнить их и незамедлительно покинуть Сараево. Каждое утро князь Степан ходил на почту и на своем корявом сербском спрашивал, не приходила ли на его имя телеграмма. Донесение, которое он отправил в Москву по телеграфу, было зашифрованным, таким же должен прийти и ответ, но, тем не менее, он очень боялся, что австрийская контрразведка, просматривая все отправляемые за границу и присылаемые из-за границы телеграммы, в случае необходимости сумеет их расшифровать.