Жизнь в средневековом городе - Фрэнсис Гис

башен Труа хранилось большое количество готовых к сборке требушетов вместе с запасом каменных боеприпасов.

Эффективность катапультной артиллерии против каменной стены зависела от прочности последней. Некоторые старые стены, состоящие из тонкой оболочки необработанного камня с земляным заполнением, при помощи снарядов можно было легко разбить на куски. Но добротные, недавно выстроенные стены, состоящие из уложенного ровными рядами булыжника с каменной облицовкой, могли выдержать атаку любых орудий противника — что неоднократно демонстрировали грозные крепости крестоносцев в Сирии под защитой лишь небольшого гарнизона.

Третий способ атаки — подкоп, самый перспективный при наличии мягкой почвы. Против замка он наиболее эффективен, поскольку его можно подвести под часть стены или даже под самое сердце цитадели. Этот метод не требует применения взрывчатых веществ: вырытая шахта обрушивается просто оттого, что поджигают опалубку, поддерживающую ее крышу. Дерево сгорает, и земля над ним осыпается. Во время одной осады в Сирии инженеры-сарацины подрыли и разрушили таким образом башню на куртине[42]. Однако гарнизон, состоявший из рыцарей-госпитальеров, успешно отбил последовавший штурм и устроил баррикаду из камней башни. После этого сарацины прокопали шахту до внутренней части замка, добравшись до донжона, и предложили франкам прислать своих инженеров для оценки. Когда инженеры-франки доложили, что обрушение шахты приведет к разрушению донжона, рыцари согласились сдаться при условии, что им позволят покинуть крепость, которая перейдет в руки сарацин.

Надлежащей защитой от подкопа служат методы контрподкопа. В 1240 году в Каркассоне состоялась памятная подземная битва между инженерами атаки и защиты. Сенешаль Каркассона Уильям Ормский докладывал, что альбигойские повстанцы под руководством Раймунда Транкавеля, виконта Безье, сочли свою осадную артиллерию бесполезной и поэтому переключились на подкопы.

Бунтовщики принялись за подкоп под барбаканом [фортификационной башней] врат Нарбонны. Едва заслышав шум их подземной работы, мы тотчас же взялись им противодействовать и соорудили внутри барбакана большую и крепкую каменную стену… чтобы сохранить хотя бы половину башни: когда они подожгут шахту и дерево опалубки сгорит, то обрушится только передняя ее часть.

Затем они принялись рыть под еще одной орудийной башней… Мы вырыли свой подкоп и перехватили яму, которую они выкопали. Тогда они сделали шахту между нами и стеной, разрушив участок стены в две амбразуры… Но мы установили хорошее и крепкое заграждение между ими и нами.

Они начали копать шахту под углом к городской стене, недалеко от дворца епископа, и, прорыв большой тоннель, подошли к стене… но когда нам стало об этом известно, мы окопали их большим и хорошим заграждением. После этого они подожгли свои шахты и разрушили почти десять саженей наших стен. Однако мы спешно возвели еще одно хорошее и крепкое заграждение с бойницами, так чтобы ни один из них не осмелился приблизиться к нам с этой стороны.

Они начали делать подкоп под барбаканом ворот Родеза и, желая добраться до наших стен, оставались под землей, соорудив изумительный большой тоннель. Но когда мы об этом узнали, мы незамедлительно построили заграждения с обеих его сторон. Мы также вели свои подкопы и, выйдя на их тоннель, добрались до их шахты.

В общей сложности нападающая сторона вырыла семь шахт, начав копать из подвалов домов снаружи города. Последняя попытка штурма барбакана провалилась, и приближение королевской армии вынудило Транкавеля снять осаду.

Это была исключительная в своей целеустремленности атака. В более типичных для XIII века сражениях, с обстрелом мелкими снарядами, окруженному крепостным валом городу достаточно было просто запереть свои ворота при приближении вражеских сил.

Глава XV

Городская администрация

— Я хороший адвокат, — заявил Лис, — нередко я делал правду из лжи и ложь из правды ради собственной выгоды.

«Роман о Лисе»

Средневековые города наслаждались многими свободами, что были доступны их жителям; в разной степени, но все они могли похвастать самоуправлением и крупицами демократии. Их хартии, многие из которых были написаны в XII веке, в основном даровали свободу от феодальных повинностей — подушной подати, трудовой повинности, произвольного и брачного налогов — в обмен на выплату денежного сбора. Также были установлены сроки военной службы, оговаривалось дозволение организовывать собственные суды не слишком серьезным преступлениям («низший суд») и устанавливалось право на избрание мэра или совета.

Можно сказать, что хартия — это пакт между горожанами и их сеньором, или договор, по которому коммуна является правомочным участником коллективных переговоров.

Городского главу и совет могли избирать главы корпораций (первые мастера гильдий), или они просто сменялись спустя определенные промежутки времени по принципу кооптации, то есть назначая собственных преемников. Независимо от метода результат был один: городская власть неизменно оказывалась сосредоточена в руках богатых горожан, тесно связанных интересами со своим сеньором. Традиционно политическая власть была монополизирована узким кругом семей.

В Венеции половину членов Большого совета, состоявшего из 480 человек, обеспечивали двадцать семь семей. Некоторые семьи заседали в городском совете поколениями и даже веками. Род Ланстье присутствовал в совете Арраса три сотни лет. Чем сложнее была устроена экономическая жизнь города и чем больше он был вовлечен в международную торговлю, тем сильнее была эта олигархическая тенденция. На протяжении XIII века управлением Пизой неизменно заведовали тридцать семей.

Коммуна Труа не включала в себя всех проживающих в городе. Она ограничивалась «третьим сословием» — купцами и ремесленниками. Рыцари, у которых были дома в городе, могли к ней не принадлежать. Равно как и клирики — епископ, аббат, каноники, священники и монахи. Но если рыцарь или клирик вдруг начинал заниматься торговлей, он не только мог, но и должен был вступить в коммуну. С другой стороны, не все члены коммуны должны были обязательно

проживать в городе: некоторые жили в предместьях, но дела вели в центре.

Члены коммуны в обязательном порядке приносили клятву на реликвиях: неизменно верно охранять жизнь и имущество своего дорогого суверена, его жены и детей, всегда быть на их стороне в спорах с любыми мужчинами и женщинами, всегда быть верными интересам каждого члена коммуны, не помогать иностранцам против горожан коммуны, подчиняться мэру, выплачивать свою часть городских долгов и быть добродетельными и верноподданными горожанами.

При градоначальнике и городском совете состоял аппарат чиновников, казначеев, секретарей и судебных чинов. Городская стража охраняла крепостной вал днем и патрулировала улицы ночью. В случае нападения к страже присоединялось народное ополчение. Хартии часто указывали, что «всякий, кто принес присягу коммуне, обязан встать в ряды защитников, ни у кого нет права оставаться дома, за исключением больных, немощных или тех, кто в силу крайней бедности не