Проклятие индийского мастера - Борис Бабкин

— Пожалуй, ты прав. А ведь как меня тянуло к ней! Думал, все, конец холостой жизни. А тут… Впрочем хорошо, что так вышло. И Моника жива. Молодец, сумела справиться с этой сучкой. А если бы нас не отправили в Россию, я бы вернулся, она меня встретила, руки на плечи, поцелуи и вопросы: «Где был? Что делал?» И я бы ей все рассказал.

— Билл, — усмехнулся Грег, — давай съездим к Монике.

— Идет, — кивнул Билл.

— Где ты был? — спросила мать вошедшего Дика.

— На службе. — Он поцеловал ее. — Как ты себя чувствуешь?

— Со службы ты уехал час назад, — проворчала она. — А оттуда до нас ехать всего ничего.

— Я был у генерала, пригласил на твой день рождения.

— Правильно. Он придет?

— Обещал. Но он же генерал, командует корпусом. Кстати, корпус служит и государству, поэтому его могут в любой момент вызвать.

— Подожди, сын, значит, и тебя может не быть в день моего рождения?

— Мама! — Он снова поцеловал ее. — День рождения мы все равно отпразднуем.

— Да, тебе звонили. Какая-то женщина, вежливая. Может…

— У нас в корпусе бывает два часа тишины, вот и пытались меня найти. Я позвоню ей сам.

— Мы немного поговорили. Она сказала, что зовут ее Джейн, она работает в какой-то фирме по продаже электроники. Мне понравились и голос, и манера разговора. Чувствуется, что девушка воспитанная.

— И красивая, — улыбнулся сын.

— Да все как всегда, — сказал по телефону плотный мужчина. — Но чувствуется, что генерал ждет приезда своих солдат. Откуда, не знаю. Я видел этих ребят в одной компании в Сомали. Там надо было уничтожить группу пиратов. Скорее всего оттуда и летят.

— Черт тебя возьми, Жуан! — прорычал мужчина. — Я не понимаю, как можно быть таким болваном?

— Это со стороны все кажется легко и просто. А ведь все подразделения автономны, никакого сообщения между ними нет. Например, о том, что Уорд и Вильямс были в России, случайно проговорился сам генерал. Повторяю: здесь не узнать, чем занимается другое подразделение. Что касается поисков сокровища, то группа очень мала, и ее возглавляет сам генерал. Информация оттуда вообще недоступна. Да что я вам говорю, вы сами знаете.

— А зачем ты вышел на меня и предложил свои услуги? И молчал о подразделениях? Или просто решил доить меня, как корову? Вот что я тебе скажу, Жуан Морандо, или ты скоро узнаешь для меня все, или я просто подарю тебя генералу! Обо мне ты сказать ему ничего не сможешь. Ты говорил с человеком, которого уже нет. Так что думай, Жуан. Я и сам могу разрезать твою печенку, черт возьми тебя за уши, но отдам генералу! И представляю, что с тобой будет. Запись разговора, когда ты предлагал сливать все, что ты узнаешь о делах генерала, у меня есть. Твой голос, где ты сообщаешь об отправке наемников в Индию в прошлом году, тоже. И еще кое-что. Твой счет в банке…

— Я все сделаю, — испуганно проговорил Жуан. — Правда, это очень и очень трудно. Но постараюсь и сразу сообщу вам…

— Сутки. Через сутки я должен знать о том, откуда вернулись наемники и что они там делали. — Телефон отключился.

Жуан обхватил голову руками.

— Что же мне делать? — спросил он себя. — Зачем я решился на это? И что теперь? Скрыться мне не удастся. Даже если получится, то ненадолго. Генерал найдет, и тогда… Что делать? Если только узнать что-то существенное и сказать, что отдам информацию в обмен на безопасность. Да, это выход. Но они могут меня убить. А если пойти к генералу с повинной и работать на него? А это, пожалуй, шанс. Так и сделаю.

— Уже сил нет, — поморщился Аллен, — нет терпения ждать. Как будто решается судьба. Черт возьми, скорей бы услышать, что он там говорил.

— Сэр, — в кабинет вошел Уорд, — письма Фунджак и Бачан только что доставили.

— Давай! — Билл подал ему кожаную папку. Аллен потянул носом воздух и поморщился. — Я думал, меня дезинформируют, — недовольно произнес он. — Зачем ты пьешь, Билл? — Уорд опустил голову. — Вот что я тебе скажу, капитан. Я понимаю тебя, поэтому наказывать на сей раз не стану. Но больше такого повториться не должно. Понятно? — Билл чуть заметно кивнул. — Плюнь ты на нее. Надо отдать должное — она сумела втереться в доверие. Если бы она дождалась тебя, все было бы гораздо хуже. Ты бы точно проболтался о своей поездке. И представь, что тогда было бы. Хозяину Милы надо было как можно скорее узнать, где вы находитесь. Но на кого она работает, к сожалению, неясно. Монк и Ральф — подставные лица. Мила провалилась, и их убрали, понимая, что мы их возьмем и они сдадут своего шефа. А вот кто противник, я не знаю. Правда, есть шанс выяснить это. Сейчас многое зависит от группы Скотта и от слов святого старца. Я очень надеюсь, что будут найдены ответы на все вопросы. Ладно, иди, — кивнул он. Билл шагнул к двери. — А ты не хочешь узнать, что в письме? — остановил его голос генерала.

— Конечно, мне интересно, но…

— Садись, — усмехнулся Аллен. — Как думаешь, ребята Скотта это читали?

— Думаю, нет. Они, во-первых, нелюбопытны. Во-вторых, люди их профессии не любят знать секреты. Когда владеешь какой-то информацией, появляется мысль, что можно обойтись и без войны, продав ее. Я уверен, что никто письмо не читал. Они не новички, и каждый прекрасно понимает, что рано или поздно это станет известно.

— Предположим, ты прав. Хотя у меня имеются некоторые сомнения. Поверь, я очень хотел бы ошибаться. А теперь посмотрим, — он взял лист, покрытый арабской вязью. — Интересно, почему арабский? Хотя ладно. — Аллен стал читать. — «Доверил тайну мастеру, чтобы сделал глобус и чтобы отметил место так, чтобы понять могли только я и посвященный человек. Я оставил себе достаточно сокровищ, чтобы жить не бедствуя, и спрячу большую часть в незнакомых мне местах для того, чтобы мои потомки нашли и восхваляли меня. Потому я и выбрал место, где можно быть и живым человеком со всеми свойственными человеческой натуре пороками и грехами, и богом, которому подвластно все. И буду я правителем людей и судеб, и буду рабом своих богатств. Может, Бог покарает меня, и я никогда больше не вернусь в то место, но, даже будучи нищим, умирая от голода, я буду знать, что я несметно богат, и с презрением стану смотреть на тех, кто считает себя хозяевами жизни и судеб людей». — Аллен тряхнул головой. — Это же писал Черный Джон, — пробормотал он. — Получается, он и сам точно не знал, где спрятал сокровища. Черт! Билл, налей мне виски и себе налей.

— С удовольствием, сэр.

— Да, оказывается, все не так просто. Давай выпьем. — Билл поставил на стол стакан с виски. Генерал отрезал кончик сигары и закурил. — Давай за то, чтобы не разочароваться, что не зря потратили столько времени. Знаешь, Билл, даже если ничего не найдем и все окажется страшной сказкой, сделали мы немало. Вспомни, например, русских. Мы восстановили честное имя их родственника. Мы нашли убежище капитана Бадензе и знаем, что там происходило. Его дневник я когда-нибудь опубликую. Ну а если не я, то это сделаешь ты. Но не раньше, чем все затихнет. Из-за этих сокровищ мы уничтожили пару семейств мафиози, в Индии покончили с группой очень нехороших людей! — Генерал засмеялся. — Дали возможность умереть на свободе и отдали тело для погребального костра родным человека, который боялся проклятия мастера и поэтому убивал в тюрьме, чтобы не выйти на свободу. Не верю я в проклятия. Но что тут еще написано? — Он стал читать дальше. — «Мастер обманул меня. Старик понял, что я укорочу его жизненный путь, и обманул. Он сделал все, как я просил, но добавил свое. И самое глупое, что я убил его раньше, чем узнал об этом. Бог все-таки покарал меня — я не знаю, где именно были спрятаны сокровища…» Черт возьми, — прошептал генерал, — что-то я не понял тебя, Черный Джон. Ты сообщил местонахождение, и ты не помнишь? Налей еще, Билл. Что-то перестает мне нравиться это. Билл, больше мне не наливай, за удачу мы уже пили и, кажется, зря… «Сокровища отвезли на индийских лодках верные мне люди. Старшим был канонир Бредли, верный помощник и надежный товарищ. Он показал на карте, где спрятаны сокровища. У мастера я нашел это место и показал ему. Но он что-то сделал, и я не могу найти место сокровищ. Бог покарал меня. Я отправил на дно всех, кто прятал сокровища. Судьба нанесла мне удар в спину. Хотя так же поступил и я, отправив верных людей на дно. Те, кто стрелял по шлюпкам из пушек, делали это с нескрываемым удовольствием. И я понял, что теперь я потерял доверие людей и у меня больше нет команды. Мастер проклял меня, я остался один и без того, что сумел собрать за долгие годы. Я две ночи пытался найти место на глобусе, но напрасно. Мастер говорил о камне и ключе. Я думал, это маленький алмаз, но нет, ключ…» Он тоже пишет о ключе, — вздохнул Аллен. — Наверное, камешек, который мы нашли у ладони скелета Бадензе. Фу-у! — Он снял очки. — Что может знать святой старец, если Черный Джон проклинает себя и считает, что он наказан Богом? Хотя старец может что-то знать о проклятии мастера… Господи, не дай угаснуть надежде! Я никогда ни о чем не просил Тебя, зачем тревожить Господа по мелочам. Но сейчас… Прости, Боже, может, Ты и есть, мои родители верили в Тебя, хотя отец воевал двадцать два года и был убит в Сайгоне, а мама… Читаем дальше! «Я дважды пытался добраться до места, где хотел быть богом. Первый раз нас не пустили людоеды. Во второй раз атаковали, судя по всему, португальцы, и мы, потеряв двадцать человек, сумели оторваться и попасть на судно. Но я чувствую, что надвигается бунт. Повесил двоих и этим, кажется, только настроил против себя еще больше людей. Доверять я могу только своему помощнику Байру и его людям. Я убил своих верных помощников сам из-за того, что хотел стать богом, и думал, что богатство приносит власть. Я убил мастера и навеки похоронил вместе с ним тайну своих сокровищ. Но я попробую снова добраться до места, где живут…» Ну, — нетерпеливо бросил генерал и осторожно перевернул листок. — Черт, все. Хотя нет. Кажется, это пятно крови. И не одно. Вот так и бывает: кажется, еще немного — и все станет ясно. Но запись обрывается. Он не успел дописать, где живут… Наливай, — сказал генерал. — Так. Он знал место, но не мог добраться до него. Значит, место он отметил на карте, а мастер что-то изменил, и Черный Джон не мог найти это место на глобусе. Теперь понятно, почему Саакашу нужен был святой старец и почему он молчал все эти годы. Он верил в проклятие.