Настоящая книжка Фрэнка Заппы - Фрэнк Заппа

Черный список — это не просто лист бумаги. Это досье толщиной в пару дюймов, со всеми сопутствующими документами Федеральной комиссии связи (судя по всему, комиссия содействовала проведению ограничений в жизнь — вопреки собственному уставу), и журналистка намеревалась написать об этом статью в «Плейбой». Статья так и не появилась. Я не знаю, где теперь эта женщина. Не знаю, что стало с тем черным списком. Когда она пришла, в комнате сидели еще трое журналистов — парень из «Кэшбокса» и две женщины из «Хай Тайме», — они тоже список видели. Она считала, что наткнулась на сенсацию и не собиралась демонстрировать каждому встречному всю пачку документов, однако несколько человек, как и я, список видели, и все сказали: «Поверить не могу».

14 февраля 1986 года Сенатский юридический комитет штата Мэриленд обсуждал законопроект, внесенный на рассмотрение делегатом Джудит Тот и предусматривающий изменение нынешнего закона о порнографии, дабы распространить его на пластинки, магнитные записи и компакт-диски. Мэрилендская Палата делегатов законопроект уже приняла, и сенатские голоса в его защиту превратили бы его в закон, создав опасный для всей страны прецедент.

В Мэриленде бытуют довольно странные представления о порнографии. Это мой родной штат, так что я решил помочь его жителям не свалять дурака и отправился на слушания давать показания.

Вечером накануне слушаний нанятый ААЗП лоббист мистер Брюс Берино устроил в Аннаполисе прием с коктейлем, так что я познакомился с некоторыми делегатами штата. Вечер сплошных рукопожатий, автографов и позирования фоторепортерам. Знакомясь с каждым законотворцем, я спрашивал, за что он отдал свой голос. В конце концов в Палате законопроект был принят девяносто шестью голосами против тридцати или около того. Делегаты, не кривя душой, откровенно рассказывали мне, как проголосовали, и если говорили, что голосовали за, то получали от меня хороший нагоняй. Я говорил: «Для вас это последняя возможность покаяться. Просто заполните этот листок бумаги и заявите, что изменили позицию». На том приеме под моим нажимом признания написали пятеро, и на следующий день, во время слушаний, я сказал: «Вот признания делегатов, которые понимают, что законопроект никуда не годится, и очень сожалеют, что его подписали». На слушаниях я для протокола зачитал их фамилии и признания.

В 1987 году, как раз когда я монтировал первый проект компании «Хонкер Хоум Видео», мне удалось раздобыть видеозапись того заседания Сената штата Мэриленд. Дабы придать дискуссии более жесткую драматургию, я решил объединить фрагменты моих показаний с подлинными заявлениями мисс Тот и делегата Оуэнса и включил эту запись в часовую программу под названием «Видео из преисподней». Ниже приводится запись смонтированного диалога из этой программы.

ПОКАЗАНИЯ В ЗАКОНОДАТЕЛЬНОМ ОРГАНЕ ШТАТА МЭРИЛЕНДА 14 ФЕВРАЛЯ 1986 ГОДА. ЗАКОНОПРОЕКТ, ВНЕСЕННЫЙ НА РАССМОТРЕНИЕ ДЕЛЕГАТОМ ДЖУДИТ ТОТ И ПРЕДУСМАТРИВАЮЩИЙ ИЗМЕНЕНИЕ ЗАКОНА О ПОРНОГРАФИИ С ЦЕЛЬЮ РАСПРОСТРАНЕНИЯ ЕГО НА ПЛАСТИНКИ, МАГНИТНЫЕ ЗАПИСИ И КОМПАКТ-ДИСКИ, БЫЛ ПРИНЯТ МЭРИЛЕНДСКОЙ ПАЛАТОЙ ДЕЛЕГАТОВ.

Ф.З.: Мое личное мнение таково, что песни вреда никому не причиняют. Ртом нельзя ни издать такого звука, ни произнести такого слова, что обладали бы силой, способной отправить в ад. Песня никого не может превратить в «антиобщественный элемент». «Взбудораженного» человека на «взбудораженные» действия может толкнуть любая причина. Если он склонен к антиобщественным поступкам, к шизофрении, к чему угодно, подтолкнуть его может все что угодно, включая мой галстук, ваши волосы или вон тот стул вон там. Нет статистических данных, касающихся «людей, совершающих странные поступки под воздействием рок-музыки», потому что достаточно посмотреть на нормальных детей, которые слушают ее, живут с ней каждый день и притом не совершают самоубийств; не совершают убийств, а когда вырастают, порой становятся законотворцами.

ДЕЛЕГАТ ДЖОЗЕФ ОУЭНС, ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ЮРИДИЧЕСКОГО КОМИТЕТА: Наверно, в нашем штате мы имеем дело с худшим видом совращения малолетних, потому что совращают всех детей. Это массовое совращение малолетних, именно так. Когда они выплескивают на наших детей подобную грязь, это не что иное, как совращение.

Ф.З.: Говорить, что рок-музыка — это «худший вид совращения малолетних» и «массовое совращение малолетних», значит заниматься словоблудием.

ДЕЛЕГАТ ДЖУДИТ ТОТ: Об упоминании секса мы не говорим. Мы говорим об упоминании кровосмешения. Кровосмешения. Там ведь так и сказано: «Занимайтесь этим, дети! Это нормально!» Мы говорим об изнасилованиях и понуждению к половой жизни. В нашем штате это запрещено законом, но сюда доходят пластинки, с которых несется: «Занимайтесь этим, дети! Это приятно! Это нормально. Это можно». Чтобы понять, насколько непристойны эти тексты, достаточно их прочесть.

Ф.З.: А вы, ребята, их читали? [Смех.] Или вы читали «краткий обзор»?

ТОТ: Это порнография.

Ф.З.: Это цензура. Я против этого законопроекта по ряду причин. Во-первых, он совершенно не нужен. Предположение о том, что тексты песен способны вызвать «антиобщественное поведение», наукой не подкрепляется.

ТОТ: Данный законопроект конституционен. Прежде всего мы говорим о несовершеннолетних. И хватит беспокоиться об их «гражданских правах». Побеспокойтесь лучше об их психическом здоровье и о здоровье нашего общества.

Ф.З.: Законопроект имеет целью воспрепятствовать людям смотреть, брать напрокат, покупать или слушать материал, изображающий, как там сказано, «запрещенный секс», а описание того, что, согласно законопроекту, представляет собой «запрещенный секс», включает в себя «человеческие гениталии в состоянии полового возбуждения». И это запрещенный секс? Разве что в Мэриленде. [Смех.] «Акт человеческой мастурбации». Заметьте: не «животной мастурбации»; в законопроекте говорится о человеческой мастурбации как о «запрещенном половом акте». [Смех.] «Половые сношения или содомия». Почему в законопроекте указывается, что половые сношения — это запрещенный секс, и почему они упоминаются в одном ряду с содомией? В следующей строке читаем: «ласка или иное эротическое прикосновение к человеческим гениталиям». Неужели в штате Мэриленд это запрещено по нынешним законам?

ОУЭН С: Суть в том, что они знают, чем располагают, знают, что продают, — они именно это и пытаются продать. Ведь им больше нечего предложить несовершеннолетним.

Ф.З.: И в конце списка мы обнаруживаем «обнаженные или частично обнаженные фигуры, то есть не полностью прикрытые и прикрытые прозрачной материей человеческие гениталии, лобковая область, ягодицы или женская грудь ниже точки, расположенной непосредственно над ореолами». [Смех.] Так вот, мне нравятся соски. По-моему, они очень привлекательны. Уберите сосок — отличительный, определяющий признак, — и останется шарик жира. [Смех.] И по-моему, первое, чем начинаешь интересоваться еще во младенчестве, — пупочка на груди. [Смех.] Ведь хочешь не хочешь, а она у вас прямо перед глазами. Вы, так сказать, «с ней растете», а потом вырастаете, живете в Мэриленде, и вам больше не разрешают смотреть на эту маленькую коричневую пупочку.

ТОТ: Я не против художественного творчества. И я не за цензуру. Думаю, взрослые имеют право слушать и смотреть все, что хотят, но ведь мы говорим о детях. Это отразится на детях.

Ф.З.: Есть люди, которые, говоря о порнографии и желании «уберечь детей», зачастую странно это желание выражают. Некоторые из заявлений в поддержку законопроекта попросту нелепы. По-моему, у вас немало проблем и с нынешним законодательством, не говоря уже о внесении поправок, включающих аудиоупоминания в перечень так называемых запрещенных сексуальных актов, который в этом законе уже имеется. Поскольку в законопроекте говорится о запрете на «рекламу материала, содержащего упомянутые неприемлемые темы», то не исключена такая возможность: человек, надевший майку с надписью «Мотли Крю», — если любой суд, который станет принимать решения, признает «Мотли Крю» «порнографической» группой, теоретически может быть оштрафован на тысячу долларов или получить год тюрьмы за свой гардероб, а если он наденет ее повторно, то ему грозит штраф в пять тысяч долларов либо тюремное заключение сроком до трех лет, либо то и другое.

Программа заканчивается моим интервью репортеру мэрилендской телестудии на фоне титров: я подвожу итог этой идиотской истории…

Ф.З.: Хотите пример, к какой цензуре может привести этот законопроект? Цензор — совсем не обязательно человек, который берет карандаш и вычеркивает строчку из книги или заставляет убрать пластинку с магазинной полки. Есть и другие формы цензуры. Недавно я предложил Консерватории Пибоди свои услуги в качестве преподавателя на пару недель, однако они испугались, что, если я получу приглашение преподавать, штат лишит их субсидии, поскольку люди, поддержавшие законопроект о введении цензуры, могут своей властью лишить субсидии всю Консерваторию Пибоди.