Второй Карибский кризис 1978 (СИ) - Арх Максим

Круто, конечно, перед своими понтов нагнать, но мне такое, например, никогда не нравилось, ибо я этого никогда не понимал и уже, наверное, не пойму.

Ну, известный человек: актёр, певец, музыкант или кто он там, ну и что? Что в нём необычного-то? Голос у него хороший? Кинокамеру он знает и понимает, как настроить и где установить? И что тут необычного и экстраординарного? В чём талант?

Другое дело тот, кто это придумал, кто это задумал, кто это осмыслил и сумел дать задуманному жизнь. И это касается не только творчества, это касается самого мышления.

Вот с кем, например, интересней поговорить – с обезьянкой, пляшущей на сцене под чужую музыку и чужие стихи, или с тем, кто придумал для неё весь этот репертуар?

На мой взгляд, интереснее общаться именно с тем, кто сумел силой мысли вырвать из мирового цифрового информационного поля толику знаний и, преобразовав, передать это знание людям. С человеком, который придумал какую-нибудь интересную гипотезу, перевернувшую сознания миллионов или даже миллиардов человек, человеком, придумавшим новый механизм или аппаратуру, человеком который придумал новую философию, открывшую новую истину. Да что там говорить, хотя бы просто с человеком, который хоть что-то придумал!

Как по мне, так именно у таких людей нужно брать автографы и восхвалять их, а не шантрапу, случайным образом попавшую на сцену.

Но, к сожалению, сейчас так тут думают далеко не все, и культ певцов доживёт и до светлого будущего, которое моими стараниями, возможно, станет чуть-чуть светлее.

А тем временем режиссер, в очередной раз, крикнув какому-то дядьке в костюме, что он сейчас подойдёт, неожиданно посмотрев на меня, сказал:

– А знаешь, что, я сычас интервью говарить буду, можэт быть тэбэ тожэ надо интервью дать?

– Мне? Зачем?

– Ну как зачем? В газэте и журнале напычатают. Скажишь, как напысал сцэнарый, как помагал с монтажом картины.

– Нет уж, спасибо. Я в следующий раз, – помотал головой я. – Тем более ты же видишь, я тут на нелегальном положении. Так что, пусть сегодняшняя минута славы будет твоей, только твоей и ничьей более.

«Липовый учитель» ещё немного поуговаривал меня для приличия, и сказав, что увидимся после премьеры, убежал по своим делам. Ну а мы пошли в зал.

До начала фильма «Человек с Земли» оставалось пятнадцать минут.

Показ картины превзошёл все мои, даже самые смелые, ожидания. Фильм людям не просто понравился, а очень понравился. Глядя за реакцией зала, зрители пропускают эту историю через себя, тем самым переживая интригующие моменты, происходящие на экране непосредственно вместе с актёрами. И это, на мой взгляд, было самое важное. Именно момент погружения зрителя в сюжет и делает хороший фильм не просто хорошим, а шедевром. К моей радости, сейчас происходило именно это волшебство. Смотрящий картину человек оказывался не в зале, а непосредственно на месте происходящих событий. И это не могло не радовать.

Что же касается самой картины. В общем-то, фильм мне понравился. Конечно, снят он был не совсем так, как я того хотел, но, тем не менее, вполне себе не плохо. И это не только моя оценка. По окончании показа это подтвердили и все находящиеся в зале, которые сейчас, стоя, громко аплодируют.

Я тоже встал и присоединился к зрителям, хлопая в ладоши.

На сцену поднялся Давид Эдуардович Хачикян. Ему сразу же подарили букет красных гвоздик. Он поблагодарил и, улыбаясь, подошёл к микрофону:

– Товарищи, балшое спасыба вам, товарыщи, за такие лэстные апладысмэнты. Спасыба руководству нашэй страны, руководству рэспублики и мыныстерству культуры СССР. Но, товарыщи, над фылмам работал нэ я адын. Прошу всэх актёров и съёмочную группу поднатся суда, чтобы вы, дарогие зрытели, могли на них пасмотрэт.

С первых рядов зала поднялось около двух десятков человек и под усилившиеся всеобщие овации стали подниматься на сцену.

Там все они выстроились в ряд и принялись хлопать в ответ, тем самым благодаря зрителей, которые смогли достойно оценить получившуюся картину.

Давид постоянно кланялся, получал от зрителей цветы и смеялся. В какой-то момент он посмотрел на актёров, что-то спросил у одного из них, а затем вновь подошёл к микрофону и громко, с радостью в голосе, произнёс:

– Товарыщи, тут у нас нэ хватает сцэнарыста. Давайтэ всэ попросым Алэксандра Васына поднаться к нам.

– Его нэт! – выкрикнул кто-то из зала.

– Нэ приехал! – поддержали его ещё некоторые зрители.

– Прыехал! Он тут! Гдэ-то тут, срэди вас!

– Да-а? Правда? – удивились стоящие на сцене люди. – Он действительно здесь?

– Здесь! Здесь! Иды к нам, Саша! – крикнул Хачикян в притихший зал.

– Э-э? – обалдел я от такого неожиданного поворота, и хотел было покрутить у виска, тем самым показав «учителю», что тот творит фигню, но не успел, ибо стало уже поздно.

Со всех сторон зала раздался шёпот…

«Кто?»

«Васин?»

«Какой Васын?»

«Саша Васин?»

«Сам Саша Васын?!?!?»

– Ну что жэ ты, Саша, иды к нам, – продолжал настаивать «учитель», не переставая призывно махать рукой.

«Гдэ?» «Гдэ он?!» – заговорили зрители, внимательно рассматривая стоящих рядом с ними.

Все пытались понять одно: где скрывается этот самый Саша?

На меня тоже несколько раз посмотрели со всех сторон, но идентифицировать, как искомого не смогли.

И тут товарищ Хачикян подлил масла в огонь.

– Саша, ну что же ты стоишь, – махнул он в мою сторону и обратился к залу: – Товарищи, вон тот чэловэк с бородой и в гипсэ, это и есть Саша. Он просто пэрэоделся. Помагыте ему поднаться к нам, пажалуйста.

В это мгновение я буквально ощутил взгляд тысячи глаз обращённых на меня.

В зале начался гул и брожения, в котором можно отчётливо было различить слова обо мне и о белых розах…

Глава 27

Медлить было нельзя ни секунды. Уловив усиливающиеся бурление вокруг, прекрасно осознал текущий момент, поэтому незамедлительно принялся действовать. К выходу из зала путь мне был заказан, его перекрыла столпившаяся там масса зрителей, поэтому принял другое, единственно верное в данной ситуации, решение. В мгновение ока, сделав несколько прыжков, оказался у сцены.

– А-а-а?.. – крайне удивился присутствующий на сцене актёрский состав, и посмотрел на запрыгивающего к ним «старика», у которого отклеились не только усы, но и борода с париком.

– А-а? Васин? – удивился зал от неожиданности и прыти будущей жертвы.

Но быстро пришёл в себя.

– Васин?! Васин! – неожиданно раздался громкий женский визг.

– Васин! Васин!! – поддержало его множество подобных визгов и со всех рядов зала в сторону сцены побежали молодые девушки.

– А-а-а! Васин! – присоединились к ним женщины.

– А-а-а! Васин! – поковыляли в ту же сторону бабушки.

– А-а-а!! Васин! Васин!! – ломанулось всё оставшееся население зала. – Белые розы!! А-а!

В мгновение ока все, присутствовавшие в зале, столпились возле сцены. Ну да ладно, на самом деле, всё бы могло обойтись, если бы фанаты «роз» и другого творчества, просто бы подбежали и остановились внизу. Но всё оказалось не так просто. Просто остановиться они не хотели и не могли. Они увидели дичь, почуяли запах крови и, поняв, что жертве деваться уже не куда, она загнана за кулисы, страстно возжелали её растерзать в клочья.

– А-а!! – продолжал реветь в секунду обезумевший люд.

Подбежав и видя, что снизу сцены достать меня не получается, ибо жертва к ним не подходит, и даже наоборот начинает пятиться, милые фанаты, не долго думая, решили воспользоваться народной мудростью: раз гора не идёт к ним, то они пойдут к горе. И полезли на эту самую сцену…

Начальники разного рода пытались образумить людей, отважно вставая перед ними, но те просто оббегали их и всё приближались ко мне.

Я подбежал к единственной двери, ведущей с этого края сцены и рванул её, надеясь укрыться в гримерке, но дверь оказалось заперта. Мало того, она была железная, а значит, и сломать её даже я бы не смог.