Запретное знание - Стивен Дональдсон

И постепенно Морн начала понимать, что ее беспокойство порождено другим источником.

Она перестала доверять эффективности действия шизо-имплантата.

В момент ее наивысшего торжества над Ником Саккорсо часть ее отвращения к нему перешла на то, чем она занималась. Она стыдилась того, как она выиграла. Он не собирался продавать ее Амниону; таким образом, он заслужил лучшее обращение.

Управление шизо-имплантатом позволяло ей управлять собой. Это делало ее ценной для Ника. Это позволяло ей выжить. Но он не мог ей помочь исправить ничтожное мнение о самой себе. Именно потому, что источники были искусственными они разъедали ее собственное «я».

Если она хотела поверить в себя, она нуждалась в том, что представлял в ее жизни отец. Она нуждалась в честности и чистоте; смелости; в готовности умереть за свои убеждения.

Она нуждалась в сыне.

Это означало, что она нуждалась в Амнионе.

Эта мысль испугала ее настолько, что она начала думать все больше и больше о том, чтобы отключить свою черную коробочку во время торможения. Сама мысль о том, чтобы провести два часа в сознании, закрытой один на один с прыжковой болезнью, постепенно начала казаться все меньшим злом. Если бы она сделала это, она могла бы что-то узнать об интенсивности и обширности ее болезни. Она могла найти пределы разрушительной ясности, с которой говорит с ней вселенная. Она, может быть, даже могла установить, настолько она хитра, когда ее поражает болезнь…

Погружение в сон было словно добровольной сдачей перед генетическим ужасом. Каждый раз когда она возвращалась в свою каюту ей приходилось все большим усилием воли подавлять импульс оставить контроль шизо-имплантатом.

Тем не менее она принуждала себя. Если она хочет иметь сына – если хочет убежденности и чистоты – она должна встретиться с ужасом лицом к лицу.

Морн отключала себя, когда «Каприз капитана» тормозил. Она торопилась на мостик, пока «Каприз капитана» отдыхал.

И когда ничто не останавливало его, ужас рос, передаваясь от клетки к клетке словно злокачественное новообразование.

Когда Ник на две трети сократил скорость корабля, он начал переговоры со Станцией Возможного.

К этому времени два из кораблей Амниона начали крутиться поблизости. Курс одного из них по траектории пересекал траекторию «Каприза капитана» как раз на расстоянии эффективной атаки; второй занял оборонительную позицию, прикрывая собой Станцию Возможного. Но до сих пор не поступило требование идентифицировать себя и дать объяснение своему появлению. Линд начал получать ходовую информацию – контрольные пространственные координаты, свободные причалы – любая Станция могла передавать подобную для кораблей, появляющихся из таха. Но больше на скане никого не было видно.

– Они ждут, когда мы отзовемся, – сказал Ник, плотнее усаживаясь в своем командирском кресле. – Мы здесь пришельцы – и, я думаю, они считают, что мы здесь впервые.

Он выглядел сильным и уверенным в себе, готовым помериться силами и разумом с чем угодно. Человек, не знающий его, мог бы сказать, что он отдохнул и прекрасно выглядит, готовый ко всему. Но Морн лучше изучила его. Она видела, что усталость и последствия сомнений разъедают его, словно инфекция. Усталость сделала его улыбку натянутой, похожей на гримасу; его руки двигались слишком быстро; глаза вспыхивали при малейшем недочете. Он не возражал против присутствия Морн, но в самые неожиданные моменты бросал на нее косые взгляды, словно опасаясь, что она что-нибудь сделает.

Микка Васацк тоже находилась на мостике, как всегда сердитая – и компетентная до мозга костей. Вектор Шахид занимал место инженера. Он время от времени мягко улыбался Морн, но ничего не говорил. Все остальные были из вахты Ника; Кармель, Линд, первый рулевой, Сиб Макерн, Мальда Вероне. Вахта Микки, вероятно, отдыхала. Вахта Лиете занимала боевые посты корабля.

– Пошли им стандартный идентификатор, – сказал Ник Линду. – Корабль, капитан, регистр, последний порт. Не передавай это слишком быстро. Мы хотим, чтобы боевые корабли слышали наше сообщение.

Линд кивнул. Так же, как у Ника, его нервозность проявлялась в суетливости рук; но его пальцы не дрожали. Через мгновение он доложил:

– Сделано.

Возможно, понадобится какое-то время, чтобы решить, какой дать ответ. Морн понимала это и не старалась затаить дыхание. И тем не менее, она заставляла себя дышать; ужас и неуверенность, казалось, закупорили ее легкие. Она никогда не слышала о быстрорастущих детях и не имела ни малейшего понятия ни как это происходит, ни какими опасностями это грозит. И она не могла понять, почему Ник считает, что может доверять Амниону и уверен, что они поступят честно.

Оператор наведения и рулевой ничего не делали, они ждали. Кармель занималась тем, что добывала информацию и переправляла ее на анализ Макерну. Макерн обрабатывал данные, полученные сканом, сравнивая их со сведениями, хранящимися в памяти «Каприза капитана», тем самым получая более полную картину Станции и его контрольного пространства. Но ни один из них не интересовался результатами.

Внезапно Линд прохрипел:

– Они передают…

– Дай на динамики, – буркнул Ник.

Линд выполнил приказ, переключив клавишу на своем пульте. И мгновенно из динамиков раздался голос, из-за статики и расстояния похожий на механический.

– Станция Возможного обращается к приближающемуся кораблю человека. Вы нарушаете условия договора и явились предположительно с враждебными целями. Идентификация нарушает принятые нормы. Остановитесь и дайте объяснения.

Предположительно враждебные цели. Васацк не реагировала; но Макерн подсознательно застонал и вытер пот со лба. Мальда согнулась над пультом наведения и начала проверять статус.

– Интересно, – пробормотал Вектор. – Они хотят сказать, что мы идентифицировали себя в неправильной форме или как неправильная форма?

Линд взглянул на Ника, ожидая инструкций.

Ник не колебался. Если он был обеспокоен, то по нему это не было видно.

– Повтори идентификацию. Сообщи им, что мы были здесь раньше, дай им информацию, подтверждающую это. Сообщи им, что нам нужна медицинская помощь и мы готовы ее оплатить.

Судорожно сглотнув, Линд подчинился.

Морн показалось, что она задохнется, прежде чем Амнион ответит. Она знала, что Ник не потерпит вопросов в настоящее время; но чувствовала, что если не сделает что-то, чтобы отвлечь себя от переполняющего ее ужаса, то захлебнется в нем.

– Зачем? – спросила она, задыхаясь. – Зачем ты прилетал сюда раньше?

Микка бросила взгляд на Ника, затем сурово посмотрела на Морн, предупреждая ее об осторожности.

– У нас была почти такая же проблема. Нам нужно было совершить ремонт, которого мы не могли себе позволить. В тот раз нам прекрасно заплатили.

Ее взгляд потемнел, словно она коснулась чего-то опасного.

– На этот раз все может пройти не столь гладко.

– В тот раз обстоятельства были несколько иными, – лаконично прокомментировал Ник. – Сделка была настолько привлекательна, потому что нам платили обе стороны. Это было почти таким же удовольствием, как победа над капитаном Фермопилом, мать его так.

– Вот почему, – вмешалась мрачно Микка, – на этот раз все может пройти не так гладко. – Так же как и Ник, она обращалась к Морн; но ее слова были адресованы скорее к капитану. – Амнион может решить, что мы обманули их.

В глазах Ника сверкнул лихорадочный блеск, но его шрамы остались бледными.

– Именно поэтому, – возразил он, – они не смогут приказать мне вернуться.

– Ник, – выдавил из себя Линд.

Пришел ответ Станции Возможного.

– Станция Возможного – приближающемуся кораблю человека. Вы нарушаете условия договора и явились предположительно с враждебными целями. Идентификация нарушает принятые нормы. Предыдущее появление и отбытие судна «Каприз капитана» подтверждается. Имя «Ник Саккорсо» противоречит существующей реальности и предположительно фальшивое. Оборонительное судно Амниона «Спокойствие гегемонии» имеет приказ уничтожить прибывших. Передайте принятую идентификацию.

– «Противоречит существующей реальности» – обеспокоено пробормотала Мальда. – Что, черт побери, все это должно означать?

Морн обнаружила, что снова сдерживает дыхание.

– В прошлый раз тебя не было с нами, – ответил Ник с деланной небрежностью. – Эти сукины дети не идентифицируют людей по именам – и уж наверняка, твою мать, они не идентифицируют их по внешнему виду. По их убеждению внешний вид не имеет ничего общего с идентификацией. Единственное, что они распознают – это генетический код. Я думаю, эти слюнявые говноеды вынюхивают ДНК друг друга.

Он яростно сверкнул зубами.

– Они имеют все основания считать, что меня не должно быть здесь. Если я не мертв, я должен быть… – его зубы снова сверкнули, – кем-то другим.