Василиса Предерзкая - Маргарита Блинова

приматом, который упал на землю одним из первых и решил больше не пробовать лазать по веткам.

Я пыхтела, сопела, отплевывалась, когда в лицо летела веточка, лист или другой лесной мусор, и мысленно проклинала этот поход непечатными словами. А еще на все лады склоняла Соловья-разбойника, построившего логово на семи дубах.

И так хорошо склоняла, что где-то наверху послышалось звонкое:

– Ик!

Настороженно замерев, я вся обратилась в слух и таки услышала очередное конвульсивное «Ик!».

– Вот, ваша светлость, выпейте водички, – заботливо предложил мужской голос.

Определив направление и скорректировав конечную точку подъема, я куда более целеустремленно поползла вверх. Через пару метров на одной из веток обнаружился дом главаря. Это была установленная в развилке между толстых ветвей площадка десять на десять. Стены и крышу заменяла плотная матерчатая ткань зеленого цвета, филигранно расшитая тут и там дубовыми листочками. Видимо, для маскировки в густой растительности Брынских лесов.

– Сейчас, ваша светлость. Потерпите немного. Я принесу проверенное средство от икоты, – пообещал низкорослый мужичок, выбегая из шатра.

– Ик! – поторопил его главарь.

Поняв, что такого удачного момента может больше не подвернуться, я решительно спрыгнула на площадку, дернула полы ткани, обозначающие вход, шагнула внутрь и осмотрелась.

Внутри оказалось светло от парочки масляных ламп, подвешенных под потолком на специальных креплениях, а еще натоплено и душно. Но если к духоте с температурой можно было притерпеться, то пестрые ткани и подушечки, разбросанные тут и там, вызывали недоумение.

Сам Соловей сидел у стены напротив входа на обычном деревянном стуле с такой внушительной спинкой, что невольно приходили мысли о княжеском троне. Кожа на его лице была цвета молодого персика, гладкая и такая ровная, что зависть брала. По плечам раскинулись длинные прямые волосы, не то седые, не то просто светлые от природы. Ну и, конечно, уши…

Эльф в только-он-знает-каком-поколении выпрямился при виде незваной гостьи, изобразил на прекрасной физиономии гримаску презрения и приготовился сказать нечто уничижительное, но неожиданно даже для себя издал звонкое и забористое:

– Ик!

– Очень доброй ночи, господин Соловей, – бойко поприветствовала я в ответ, стремительно преодолевая разделяющее нас расстояние и дерзко протягивая ладонь для рукопожатия. – Рада познакомиться с будущим деловым партнером.

Эльф, сбитый с толку семейным напором Предерзких, в мгновение ока излечился от икоты. На рефлексах протянул руку, которую я энергично потрясла, и только потом спохватился:

– Кем-кем?

– Партнером, – с придурковатой улыбкой повторила я, вспомнила встречу с Горынычем и поспешно уточнила: – Деловым партнером. Не путать с брачным, пожалуйста. Для продолжения рода я не гожусь.

– Почему же сразу нет? – ответил эльф, эдак пристально оглядывая меня с ног до растрепанных рыжих волос, словно мог вот так запросто посчитать число яйцеклеток, подходящих для этого самого продолжения.

– Соловей! – крикнул вбежавший в шатер разбойник. – Мы обнаружили ёжку!

Эльф встрепенулся, увидел связанную Агриппину Игоревну со свежей царапиной от виска до мочки уха и поменялся в лице.

– А у вас веко дрогнуло, – поразила я всех своей наблюдательностью.

– Что?

Соловей поднял руку, быстро прикрыл ладонью задрожавшее веко и зло покосился на меня.

– А чего вы так смутились? – Я искренне не видела причин, чтобы так сверкать глазами. – Ведь всякий в курсе, что за каждым нервным тиком скрывается увлекательная история.

Ёжка горделиво выпятила грудь, давая понять, что история не только увлекательная, но и поучительная. Соловей отчего-то поспешно сдвинул ноги и поудобнее перехватил рукоятку оружия.

Разбойники переглянулись, и уже знакомый мне хмырь с повязкой на глазу ткнул в мою сторону пальцем и тонким бабьим голоском спросил:

– Ты кто такая?

– Да, точно, – спохватился эльф. – Вернемся к тебе. Как размножаться предлагаешь?

– Неправильные вы вопросы задаете. Неправильные, – решительно обиделась я. – Соловей, вот вам сколько полных лет?

– Сто сорок два.

– О-о-о! – уважительно протянула я и веско добавила: – Пора.

Эльф моргнул. Остальные разбойники переглянусь. Писклявый уточнил:

– Что пора?

– Пора подумать о репутации.

– Нормальная у меня репутация, – поспешил заверить Соловей.

– В этом и дело. Репутация не может быть нормальной! Она обязана быть безукоризненной, – бодро несла околесицу я. – Верно я говорю, Агриппина Игоревна?

Та проворчала сквозь кляп нечто невразумительное, так недобро сверкая глазами, что эльф на всякий случай закинул ногу на ногу и грациозным движением пальца подозвал охранников поближе.

– Соловей, вот вы такой известный человек. Солидный, уважаемый разбойник. Быстрый на расправу командир. Так?

– Так.

– Не так, увы, совсем не так, – печально вздохнула я, качая поникшей головой. – Был бы уважаемым и любимым – никакая мелкая нечисть никогда не отважилась бы на святое.

– Казна? – побледнел разбойник, хватаясь за сердце. – Кто-то хочет своровать мою казну?

– Хуже!

– Что может быть хуже?! – взвизгнул одноглазый.

– Соловей, – трагически сказала я, – мне очень неприятно это говорить, но…

Эльф подался вперед и до белых костяшек вцепился в подлокотники стула.

– Но?..

– Но в твоих лесах грабят путников, Соловей. Без твоего ведома и согласия. И знаешь кто?

– Кто?

– Какая-то мелкая нечисть. Всего-то вредный маленький аук с парочкой одержимых волков. И ладно бы просто грабил! Так он же еще и насмехается.

– В каком смысле насмехается? – Брови Соловья сложились в грозную галочку.

– Аук с его волками обозвали тебя никчемным свистуном. А еще… трусливой сойкой! И… и… старым дятлом!

Эльф порывисто вскочил, опрокинув стул. Не сдерживая чувств, метнулся из одного угла в другой и развернулся ко мне.

– Они называли меня старым дятлом?..

– Да! – подтвердила я, продолжая подкидывать дровишек в топку зарождающейся ярости. – И еще свистуном. Никчемным свистуном.

Ноздри Соловья затрепетали, а челюсть заходила ходуном.

– Они называли меня трусливой сойкой?

– Да! Да! И еще свистуном. Никчемным свистуном!

И так неглубокая чаша терпения Соловья переполнилась. Побагровев от ярости, он сделал такой долгий и затяжной вдох, что я невольно преисполнилась уважения к мощи чужих легких.

– Ложись! – скомандовал кто-то из подельников главаря шайки разбойников, и все дружно припали грудью к доскам пола, не слишком чистым, надо заметить, но сейчас такая малость никого не смущала.

– Фью-у-у-у… – начал свою оглушительную партию Соловей, но тут в потолке шатра появилась прореха, из которой прыгнул маг-практик.

Тщедушные и тонкие плечи эльфа не выдержали мощи обрушившегося на него тела, и главарь присоединился к залегшим на полу подельникам.

Наступившая за этим тишина показалась пронзительной, а гулкий стук приближающихся шагов – последними ударами жизни. Я приподняла голову и затравленно глянула на возвышающегося надо мной Володара.

– Василисушка, ты опять за старое?

Изобразив вымученную улыбку, я развела руками, мол, ничего не могу с собой поделать.

Остановка двадцать вторая

Путеводный камень

– Ох, Володар, ну зачем