Нарисуй мне в небе солнце (СИ) - Жанна Даниленко

— Да, конечно. Только я на учёт встала же вчера в Солнечногорске. Я к Яру тоже зашла, а там другая врач, сказала, что ничего о нём не знает.

— Тут встанешь, я отведу тебя к врачу. И без возражений, пожалуйста. Как вы самостоятельно шишки набиваете, я уже насмотрелся. Моего внука в обиду не дам.

— Внучку, папа, мы хотели девочку. И не шуми, ладно?

— Это ты мне говоришь, да? Я «шуметь» ещё не начинал. Или ты всю эту ситуацию считаешь нормальной? Ты полагаешь в порядке вещей, что Надя носит твоего ребёнка, а вы так и не расписаны? Кстати, именно этот факт дал возможность твоей матери и этой… устроить ту провокацию, результат которой вот — передо мной на кровати лежит. — Андрей Петрович пытался сдерживаться, но его прорвало. — Наденька, он врёт, через месяц, может быть, ему снимут гипс, и он будет учиться ходить заново. И это самый благоприятный прогноз. Я очень надеюсь, что ты не испугаешься трудностей и останешься с ним. Да у меня голова идёт кругом! Самостоятельные, они! Дитё сделать только самостоятельные!

— Андрей, пойдём счетами займёмся. — Даша за руку тянула мужа из палаты. — Им вдвоём остаться надо, поговорить. Андрюша, ну что ты, право!

— А ты, Дашка, его не защищай. Вот только не надо мне этого! Пусть слышит и пусть знает, во что мне его самостоятельность оборачивается.

— Пойдём, Андрей, там поговорим. Я отгулы взяла, домой хочу.

— А я не хочу?! Думаешь, я по малым не скучаю?! Мне что, телефонных разговоров с ними достаточно? И Андрейку месяц назад забрать могли бы. Ребёнок бы уже папу с мамой знал, братьев, сестру, развивался бы нормально. Что он видит в доме малютки?

— Андрейку? Папа, ты серьёзно? Вы с Дашей его усыновить решили, да? — Яр не мог скрыть заинтересованности, он был доволен, счастлив, как никогда. Да и на отца он не сердился, понимал, что напряжение этого месяца должно было выйти наружу. Появление Нади и весть о её беременности стали пусковым механизмом.

— Не твоего ума дело! Вернусь — расскажите мне ваши планы на жизнь, а я скорректирую. Ясно?!

— Ясно, — ответили одновременно Яр с Надей, а Даше всё же удалось вывести мужа из палаты и закрыть двери.

— Андрюша, ну что ты так на них! Напугал детей ведь. Надю так точно, — доносилось из коридора.

— Вырвалось. Пошли к твоим счетам.

— Вообще-то, не к моим, а к твоим.

Их шаги стихли, и Надя, всё это время наблюдавшая за дверью, повернулась к Яру.

— Ярка, тебе больно?

Она пододвинула к кровати стул и села рядом с Ярославом. А он всё время держал её руки в своих.

— Уже нет почти, — ответил он.

— Как так вышло? Расскажешь?

— Что тут рассказывать. Не помню практически ничего. Очнулся от папиного голоса через неделю после аварии. Я же как получил твоё сообщение, рванул в аэропорт, хотел с тобой лететь. Машину занесло на повороте на развязке. А я ведь почти приехал… Папа сказал, что телефон не нашли. Конечно, он же у меня на приборной панели стоял, навигатором. Вот и всё, теперь твоя очередь, только не плачь. Почему ты сразу про беременность не сказала? Ты не думай, я рад, очень. Даже не представляешь, как рад. Только нужен ли я теперь тебе такой?

— Яр, ты мне любой нужен. Что ты глупости говоришь! Я собиралась сказать тебе про ребёнка как раз в тот день. Ехала к нам домой и думала, что вечером сообщу новость радостную. Тест сделала… Да что там говорить! Три дня подряд их повторяла — все с двумя полосками. В дом вошла, а там они. Я поверила в их враньё вначале. Дура, конечно, но они так слаженно пели. Меня серьги на этой девице убедили. Яр, я не должна была сомневаться в тебе. Прости…

— Погоди, это тебе был подарок, эти серёжки отец привёз. Он их тебе покупал, в пару к кольцу. Я коробочку в доме на столе оставил, чтобы ты сразу увидела. А увидела не ты, увы. Почему ты ко мне на работу-то не пришла? Сразу бы во всём разобрались.

— Не знаю, я на автопилоте на станцию, а потом в Москву. В общаге только в себя приходить стала. Прости, что усомнилась, хоть и ненадолго. Я же телефоны и отца твоего, и Даши с психа удалила. Сердится Андрей Петрович на меня, я же чувствую.

— Думаю, что он на нас обоих сердится, надо было расписаться сразу, а не лета ждать. А когда теперь получится — не знаю. Надь, я и про Андрейку с тобой поговорить хотел. Не знал, что отец задумал. Но об этом после. Давай строить планы на будущее. Папа придёт — спросит. Ещё как спросит.

— Я согласна. Сейчас листок и ручку у сестры попрошу и буду записывать.

Часть 32

Следующая неделя пролетела для Яра как один день. Надя была рядом, пусть и не всё время: она вернулась к занятиям в институте, да и на ночь Андрей Петрович ей оставаться в больнице запретил. Угроза прерывания беременности, несмотря на все усилия врачей, сохранялась. Ей выписали поддерживающие препараты, приём которых строго контролировал Ярослав. Госпитализировать её не стали. Она и не соглашалась. Прожить хотя бы день без Ярослава Надя не могла, да и бросать учёбу не хотела.

После обеда и до самого вечера Надя отпускала почти свёкра заниматься делами и оставалась с Яром. Это было самое счастливое время. Казалось, они могут говорить друг с другом часами, и темы не заканчиваются.

Яр шёл на поправку. Ключица срослась, теперь он мог пользоваться двумя руками, что заметно облегчило ему жизнь.

— Самое главное, что я могу тебя обнять, — говорил он Наде.

Таков оказался первый пункт их совместных планов.

Да, тот листок, на котором они собирались расписать своё будущее, остался чистым. И Андрею Петровичу пришлось принять это. Но он выработал свой собственный план и, как обычно, ни с кем не советуясь, приступил к его реализации.

А ещё Андрей с Дашей съездили в дом малютки, проведали малыша и начали собирать документы для усыновления. И тут на их пути возникло два очень серьёзных препятствия: отсутствие отказа от ребёнка, подписанного матерью, и возраст Андрея Петровича. Органам опеки он показался слишком старым. Андрей чувствовал, что бывшая жена приложила к этому руку, но что он мог поделать? Идти к ней на поклон? Естественно — нет.

За время болезни Яра и после