Вы станете моей смертью - Карен М. МакМанус

Я умолкаю, пытаясь подобрать правильные слова, чтобы увести ее отсюда.

Вдруг прикрытая дверь с шумом распахивается, и в проеме появляется светловолосая голова, взирающая на нас с недоумением и даже злостью.

– Вы что тут делаете? – требует ответа Дэниел Стерлинг-Шепард.

Глава 23

Айви

– Это ты что тут делаешь? – парирую я, пытаясь выиграть время. – Я слышала, как ты уходил.

– Слышала? – переспрашивает Дэниел. – Ты что, следила за мной?

Нелучшее начало.

– Нет, просто я слышала вас с Тревором в коридоре, когда пришла, а потом… слышала, как вы ушли.

– Я вернулся отлить, – подчеркнуто выразительно объясняет брат. – А потом услышал тебя. Впервые за несколько часов. – Он в футболке школьной сборной по лакроссу и шортах, волосы надо лбом блестят от пота. С одного плеча свисает спортивная сумка. Он ставит сумку на пол, прислоняется к косяку и, прищурившись, спрашивает:

– А ты почему в моей толстовке?

Я дергаю за конец шнурка на капюшоне.

– Замерзла.

– Замерзла, значит… – повторяет он. И встряхивает головой, словно хочет избавиться от каких-то мыслей. – Да пофиг. Мне интереснее, где тебя весь день носило?

– Ну, знаешь… – Кэл сдвигается к стене, словно пытаясь уйти с линии огня между мной и Дэниелом. – То тут, то там.

Вот какого ответа заслуживает мой братец со своим испытующим взглядом.

– Ты в курсе, что мне пришлось пропустить половину тренировки по лакроссу, отвечая на вопросы копов? – спрашивает он.

О боже. Ноги становятся ватными, и я падаю на ближайший стул.

– Копы? Что… Почему?

– А сама как думаешь? – фыркает Дэниел. – Может, потому что тебя весь день не было, все о тебе трепались, но никто не знал, где ты? Ну, кроме того краткого момента, когда ты сбегала от журналистов в центре города, разумеется.

На меня обрушивается весь ужас сегодняшнего дня, а я совершенно к этому не готова.

– Значит, они думают… они всерьез думают, что Бони убила я?

Дэниел усмехается.

– Они не знают, что и думать. Им бы хотелось узнать все от тебя, но ты… – Он чертит пальцами кавычки в воздухе. – «То тут, то там».

Мне сейчас не до его сарказма.

– О чем они спрашивали?

– О, вопросов у них было хоть отбавляй. Где ты, почему не в школе, почему разгуливаешь в центре города, ссорилась ли ты с Бони по поводу выборов в школьный совет. И все в таком духе. Просили твой номер телефона.

– И ты его дал? – спрашиваю я, проверяя при этом звонки с незнакомых номеров. Такие есть, но прежде, чем я успеваю их просмотреть, на экране появляется уведомление. «Рейс 8802 задерживается, посадка планируется в 17:45». Оглядываюсь на часы на стене и вздрагиваю: даже с задержкой самолет родителей приземлится уже меньше чем через полчаса.

Меньше чем через полчаса они все узнают. Зря я себя обманывала.

Кэл был прав. Нам ничего не исправить.

– Какой-то номер я им дал, – отвечает Дэниел.

Я хмурюсь.

– То есть?

Он пожимает плечами.

– Мог перепутать пару цифр.

Мне кажется, я ослышалась.

– Специально? – спрашиваю я недоуменно, и он закатывает глаза. – Что ты им про меня сказал?

– Ничего.

– Что значит «ничего»? – уже с раздражением переспрашиваю я.

– То и значит. Сказал, что мы говорили около часа дня, и все было нормально.

Все было нормально. Большую часть разговора Дэниел орал на меня и отказывался дать номер Чарли.

– Ты сказал, что я просила номер телефона Чарли?

Он качает головой:

– Нет.

Ничего не понимаю. У него был прекрасный шанс показать всему миру, что я на самом деле ходячая катастрофа.

– Это почему?

Дэниел раздраженно вздыхает.

– Потому что я не знал, что происходит! Ты весь день держишь меня за дурака и ничего не говоришь. Вдруг я бы ляпнул что-то и тебе навредил!

В голове настоящий хаос, я смотрю на него ошарашенно.

– Почему?.. Почему ты вдруг стал переживать, что можешь мне навредить? – А прежде, чем он успевает ответить, я добавляю: – Ты же меня ненавидишь.

Эти слова вырываются из самого грустного, самого уязвимого уголка моей души – той части меня, которая знает, что наши с Дэниелом отношения изменились в тот самый момент, когда он стал просто нечто. Я никогда не говорила такого вслух, а возможно, и про себя не говорила. И мне становится страшно от того, что сейчас ответит Дэниел.

Его рот кривится.

– Ты серьезно так думаешь?

– Ты опозорил меня на шоу талантов…

– Это была шутка, Айви! – обрывает меня Дэниел. – Дурацкая шутка. Я думал, ты хоть для разнообразия посмеешься. Как мы смеялись каждый раз, когда выходила новая книга тети Хелен. Я и понятия не имел, что ты начнешь читать это на весь зал.

– Ты знаешь, что я волнуюсь, когда выступаю на публике…

– Я ни черта о тебе не знаю! Потому что ровно столько ты мне и говоришь.

Мы смотрим друг на друга, и… Что это? На лице брата читается обида? Разве такое возможно, ведь обычно обидно бывает только мне? Я вспоминаю тот день в «Запасном шаре», когда Дэниел выпендривался перед друзьями, а я сидела в предвкушении, разрабатывая план мести. Неужели все это время я ошибалась насчет своего брата?

– А мои «Сахарные детки»? – резко спрашиваю я. – Это ты их забрал, придурок! Так что не надо делать вид, что не строил мне козни.

– Опять двадцать пять! – Дэниел потирает подбородок. – Можешь объяснить, с какими такими «Сахарными детками» ты ко мне пристаешь? Потому что я вообще ничего не понимаю.

– «Сахарные детки», которые Матео оставил для меня у нас на крыльце в восьмом классе, – говорю, скрестив руки на груди. Дэниел по-прежнему смотрит на меня недоуменно, так что я добавляю: – Да ладно тебе, все ты помнишь. Там была записка с приглашением сходить на «Войну бесконечности». Ты выбросил ее, а я и понятия не имела – вот почему нашей с ним дружбе пришел конец. И не только дружбе.

По лицу Дэниела видно, что он начинает вспоминать. Я чувствую удовлетворение, но тут он поворачивается к Кэлу.

– Ничего не хочешь сказать?

Кэл бледнеет, сует руки в карманы и упирается взглядом в пол.

– Что? – спрашиваю я. Кэл молчит, и я снова поворачиваюсь к Дэниелу. – О чем ты вообще? При чем тут Кэл?

Брат ждет пару секунд, внимательно наблюдая за Кэлом. Тот продолжает молчать.

– Ну ладно. Вот что помню я, Айви. Прихожу я как-то домой, а у нас на крыльце Кэл с пакетом «Сахарных деток» и запиской в руках. Я спрашиваю, что он делает, а он отвечает, что хотел устроить тебе сюрприз, но раз тебя дома нет, то как-нибудь в другой раз. И просит ничего тебе не говорить.

– Кэл? – У меня начинает кружиться голова. – Это правда?

Кэл прислоняется к стене, словно надеясь, что может пройти сквозь нее и очутиться где-то в другом измерении, подальше от меня и Дэниела. А затем покорно кивает:

– Да. Правда.

Глава 24

Матео

Я возвращаюсь домой и попадаю в зону бедствия.

Оказывается, к разгрому в собственном доме подготовиться невозможно. Я с трудом узнаю комнаты,