Чужая дуэль - Игорь Астахов

Озадаченно хмыкнув, прищурился на Шепильскую:

— У вас чудесные снадобья на все случаи имеются?

Она чуть растянула губы, обозначив улыбку.

— На все, не на все, но кое-что водится. Ваш друг Селиверстов об этом лучше знает. Пришлось помаяться, дырку в нем штопая… Однако, тайну я вам поведала. Теперь, хотелось бы знать, что вы по этому поводу думаете?

— Что думаю? — Очередная папироса покинула портсигар. Я неспешно прогулялся от стены к стене, и вдруг на меня снизошло просветление. Все детали головоломки сами по себе встали на место.

— После отравления, конечно, пропал слуга, или даже несколько слуг?

Графиня кивнула, не удивляясь моей прозорливости:

— Исчезли два молодых парня — буфетчик и конюх.

— Само собой с концами?

— Саша всю губернию перевернул, и никаких следов.

— Да уж, — я неряшливо обронил серый столбик пепла мимо тарелки на стол. — Искать действительно бессмысленно. За столько лет от них, дай Бог, если кости остались. Но, дело, собственно, не в этом. А в том, что никакой Николай мать не убивал.

— То есть? — собеседница удивленно вскинула брови.

Не обращая внимания на вопрос, я продолжил:

— Мне с самого начала не давали покоя множество нестыковок во всей этой темной истории. И особенно странности поведения покойного. Так вот, объяснить их можно только одним — ни умышленно, ни случайно Николай никого не убивал. Он взял себя чужую вину.

— Чью же? — напряженно подалась вперед Шепильская.

— Родной сестры, — спокойно ответил я, опускаясь на стул напротив нее.

— Чушь! — отмахнулась графиня. — Она тогда совсем малышкой была. Что называется, под стол пешком ходила.

— Ну, ведь ходила же. Значит, и стакан больной матери вполне поднести могла, а?.. Сами подумайте, несмышленого ребенка обмануть легче легкого. Чтобы вручить ей стакан с отравой совсем не нужно было огород городить с всякими снадобьями, ломающими волю. И потом, какая мать заподозрит собственное, тем более, малолетнее дитя. Старший же брат случайно, а скорее, все по тому же злому умыслу, стал свидетелем трагедии. Зная, как трепетно отец относится к дочери, он, не задумываясь, взял вину на себя. Хотя, — задумчиво почесал я в затылке, — возможно, ему кто-то мог и подсказать подобный ход. Как раз тот, кто тогда срежиссировал весь спектакль. И, не исключено, что и сейчас этот кто-то, посмеиваясь, наблюдает за нашими потугами его высчитать. Во всяком случае, меня-то он с помощью подросшей малышки лихо за порог благодетеля выставил. Или, вы считаете, что она своим умом дошла до того, как это сделать? Да и чем я ей так уж помешал? Ненароком соли на хвост сыпанул? И откуда она дрянь эту вонючую взяла, которая дурнушек волшебным образом в красавиц писанных превращает?.. Хватит вопросов, или продолжить?

По мере моего монолога лицо Шепильской темнело. Она нервно барабанила пальцами по столу, кусая губы. Затем глухим, каким-то надтреснутым голосом, заговорила:

— Ваши догадки похожи на правду. Мне нужно все это обдумать… К вам же, Степан Дмитриевич, у меня есть предложение, за чем, я, собственно, сюда и приехала. Несмотря на возникшие сложности, розыск убийц Николая нужно продолжать. Раз уж так вышло, траты я возьму на себя. И не возражайте, — пристукнула она сухоньким кулаком по столу, хотя у меня и в мыслях не было ей перечить, — мой капитал значительно больше, чем можно предположить.

— О чем речь? — развел я руками. — Хотите платить, ради Бога. У меня-то выбор не велик. Нужно искать — будем искать. Теперь к этой компании и личные счеты имеются. Нужно же кому-то и за мои неприятности ответить.

— Вот и славно, — невесело подвела итог графиня. А теперь собирайтесь. Разговор продолжим в более подходящих условиях у меня в имении.

…Съезжать было решено всей компанией. Селиверстов, вслед за мной посекретничав с Шепильской, объявил Христине, что она переселяется к графине.

Все попытки возражений пресекла лично Шепильская:

— Не упрямься девка. Лучше головой подумай. Тебе рожать вот-вот, а здесь ни повитух, ни условий для младенца. Принимать-то, кто будет, он? — графиня раздраженно кивнула на переминающегося с ноги на ногу околоточного. — Не робей, не в прислуги беру, дальней родней представлю. Лишнего болтать не будешь, так никто ни о чем не догадается.

Отправив Христину в теплой карете Шепильской, мы преступили к поискам непонятно куда запропастившегося Стахова. Первым его сумел обнаружить Селиверстов исключительно благодаря острому нюху. Но не специфическому полицейскому чутью, а обычному обонянию.

Андрюха почему-то настолько перепугался графини, что забился на чердак и трясся в самом дальнем углу. Никто бы и не подумал туда сунуться, но от насквозь пропитавшихся навозом и потом валенок, оттаявших возле нагретой печной трубы, потянуло едким зловонием, просочившимся в дом.

Когда, отплевываясь и зажимая нос, околоточный за шиворот стащил Стахова вниз, я, посмеиваясь, порекомендовал ему добавить Андрюхины валенки в пыточный арсенал, к знаменитому колоколу. Однако полицейский резонно возразил, что за столь бесчеловечные методы ведения дознания его, безусловно, отправят на бессрочную каторгу. Стараясь дышать исключительно ртом, я вынужден был с ним согласиться.

До владений Шепильской добрались без приключений и в относительном комфорте. К полудню мороз отпустил, а небо затянуло низкими облаками. Поднявшийся сырой и теплый ветер, пока больше трепал верхушки деревьев, чем гнал поземку по земле.

По дороге я принял однозначное решение вернуться в посад, так как сидение в имении графини, расположенном у черта на куличиках, ни коем образом не способствовало решению задачи по распутыванию клубка последних событий. Но и появляться там, где меня знали, как облупленного, значит неизбежно навлечь на себя неприятности. Слухи о конфликте с Прохоровым, несомненно, как круги на воде, уже разбежались по округе.

Когда мы добрались до места, Селиверстов, первым делом понесся узнавать, как устроилась Христина, а я отправился на поиски хозяйки. У меня родилась идея, которую стоило с ней обсудить.

Я решил, сколько возможно изменить внешность и заодно поменять имя, чтобы пока исчезнуть из поля зрения противника, тем самым, развязав себе руки. Однако незамысловатый, в сущности, замысел без посторонней помощи, в первую очередь Шепильской, воплотить в жизнь было непросто.

Чем-то озабоченная графиня выслушала в пол уха, но, тем не менее, пообещала пособить. Не прошло и часа, как звероподобный мажордом проводил меня в небольшую комнату, напоминающую театральную гримерную.

Парик с длинными седыми волосами, накладная бородка, очки с круглыми, затемненными стеклами, а главное, специальные вкладки в нос, выворачивающие ноздри, полностью меня преобразили. Судя по тому, как личный цирюльник графини споро и без лишних вопросов сделал свою работу, у него имелся весьма специфический опыт подобных превращений, что наводило на определенные размышления. Однако сейчас это только играло мне на руку, и я не стал забивать себе голову.