Невыносимый - Аляска Ангелини

— Все в порядке. Мы можем поужинать вместе завтра? Мне очень нужно поговорить с тобой кое о чем. Я бы предпочел сделать это с глазу на глаз.

Сердце бьется в груди все сильнее, оглушая мои внутренности и меня, пока я боюсь услышать слова, которые он произнесет.

— Ты не можешь продолжать отталкивать ее. Чем быстрее вы оба столкнетесь лицом к лицу, тем будет лучше. Не только для тебя, но и для нее. Подумай о Диане. Ей нужно вернуться к своей жизни. Ты думаешь, она сможет сделать это, если ее сердце будет разбито? Сделайте это, Господин. Стань ее другом, если не можешь предложить ничего другого. Что бы ты ни сделал — исправь это.

Я проскальзываю обратно в свою комнату и запираюсь изнутри. Меня одолевает грусть, но я задвигаю ее подальше — это то, что я научилась делать на отлично. Когда я начинаю одеваться, то задаюсь вопросом, видит ли он меня. Вероятно, нет.

Рубашка скользит через голову, но я натягиваю ее ниже, чтобы расправить поверх джинсов. Пишущая машинка стоит на столе, и я подхожу, усаживаясь напротив. Раньше тратить свое время на писанину — казалось раем. Но я перестала это делать, когда погибли Кейли и Ронни. Если бы я не была так сосредоточена, то отправилась бы следом за ними. Мы бы были вместе. Писать сейчас — это просто еще один способ избежать вины за желание жить, но я заставляю себя это делать. Господин снова оживил меня, поэтому я не могу прекратить свои тренировки. Мне приказано писать не менее пяти сотен слов в день. И я прекрасно справляюсь с этим заданием.

— Рабыня.

Я поворачиваюсь и опускаюсь на колени перед Джейми.

— Да, Господин?

Он останавливается.

— Сегодня вечером с нами будет ужинать Севастьян. Ты будешь вести себя идеально или я утоплю тебя прямо у него на глазах. Кивни, если поняла.

Мои руки дрожат, когда я прижимаю их к коленям, но подчиняюсь.

— Хорошо. Надень короткое, черное платье, висящее у тебя в шкафу. Без трусиков.

Я встречаюсь с ним глазами, но не задаю вопросов и не сопротивляюсь.

— Да, Господин, — тихо шепчу я, опуская голову. Срань Господня. Что Джейми собирается делать дальше? Я слишком напугана, чтобы попытаться узнать.

— Никакой писанины. Во–первых, завтрак. А потом мы изучим кое–какой материал. Ты же все еще хочешь быть медсестрой, верно?

Я нетерпеливо киваю.

— Да. Ты позволишь мне работать?

— Ты упоминала, что тебе необходимо пройти повторное лицензирование. Давай начнем этот процесс и посмотрим, что именно нужно сделать. Если твое поведение улучшится, то я позволю тебе начать возвращение к своей собственной жизни. Это займет несколько недель, и мы должны будем найти для тебя квартиру. Но пока нет стабильности и подчинения, ты останешься здесь и продолжишь жить по моим правилам. Договорились?

Я соглашаюсь. Даже не задумываясь о том, чтобы ослушаться. Конечно, я могу попытаться получить свою свободу при первом удобном случае, но с меня хватит последствий и замкнутых кругов, где я начинаю все сначала. Теперь мне придется пройти долгий путь, и я это знаю. Но это к лучшему. Неважно, нравятся мне требования Джейми или Савастьяна, но их сила является чем–то, чем я наслаждаюсь и от чего завишу; даже если за свое непослушание мне приходится получить суровое наказание.

— Господин, могу я задать тебе вопрос?

Он прищуривается, склоняя голову на бок в слегка пренебрежительной манере.

— Ты можешь спросить, но это не значит, что я отвечу.

Пожалуйста, ответь.

— Почему никаких трусиков? Что ты запланировал для Севастьяна? И как независимо от твоих интриг что–то может измениться?

Джейми пожимает плечами.

— Возможно, ничего не изменится. А возможно изменится все. Я полагаю, что мы узнаем это завтра.

Глава 21

Господин

Логика велит мне сейчас же развернуться и уйти прежде, чем откроются двери лифта. У меня еще есть время передумать. Джейми будет не очень этому рад, но в данный момент меня это совершенно не волнует. Единственное, на чем я сосредоточен — облегчить наше расставание с Дианой. И встреча с ней явно этому не поможет. Бл*дь, без нее я умираю изнутри. Нет ни одной комнаты в моем доме, где бы она мне не мерещилась. Диана везде и… нигде. Это разрывает меня на части, разрушает человека, которым я был раньше. Ни одна моя частичка не осталась равнодушной к ее отъезду. И вот я здесь, вскрываю свои раны, заставляя их кровоточить еще больше.

Дзинь.

Я захожу в кабину лифта и поднимаюсь на этаж Джейми. Меня подташнивает, поэтому последнее, что я хочу делать — это есть. Я болен. Тут даже можно применить термин — больная любовь. Я хочу вернуть свою рабыню; желаю ощутить ее пышные формы в своих объятиях, когда пытаюсь уснуть. Да… она чертовски мне необходима. Я никогда не спал так хорошо как тогда, когда мог вдохнуть ее запах или почувствовать ее дыхание у себя на плече. Сейчас можно считать большой удачей, если мне удается проспать два–три часа подряд. Выглядит так, словно я вернулся к своему старому графику.

Дзинь.

Бабочки порхают у меня в животе, а ноги наливаются тяжестью, когда я заставляю себя идти к двери Джейми. Дерьмо. Еще есть время развернуться назад, и избавить себя и ее от этих ужасных мучений. Я планировал всего лишь наблюдать за ней все то время, пока она выздоравливает. И мы еще ни разу до этого не виделись. Но все же я абсолютно точно помню ее слова.

— Это знать, что у такого сильного мужчины, как ты, даже не хватило смелости попытаться остановить меня. Чтобы побороться за то, чего ты хочешь.

Борьба. Я уверен, что мне адски хочется почувствовать ее борющееся тело под своим, делая с ее маленькой сладкой киской самые непристойные вещи, пока она будет умолять меня о большем. Даже от тех мыслей, что таятся в глубинах моего разума, мне становится мучительно тяжело. Время. Нужно поторопиться и перетянуть ее на свою сторону, иначе все будет испорчено.

— Господин.

Дверь открывается и Джейми приветствует меня взмахом руки. Я даже наполовину не приблизился к нему, и это подсказывает мне, что он наблюдал за мной. Долго.

— Заходи. Диана только что закончила готовить ужин.

Все, что я могу сделать — это кивнуть, заходя внутрь. Медленно обвожу взглядом кухню. Ее короткие волосы открывают длинную шею в тот момент, когда она смотрит вниз на печь. Вся верхняя часть спины выставлена напоказ из–под наряда, который как предполагается, является коротким черным платьем. Чертовски коротким платьем. Мне с трудом удается сглотнуть, когда Джейми подходит к столу, перехватывая взгляды, которые я бросаю. Чем ближе мы подходим к барной стойке, тем больше становится видно не прикрытые нарядом участки тела. Мой член такой твердый, что я едва могу идти прямо.

— Садись. Я принесу тебе выпить.

— Нет, — отмахиваюсь рукой. Я знаю, что мой голос звучит немного громче положенного. Диана оборачивается, и ее взгляд впивается в мой. Пелена перед глазами превращает цвета в однородное месиво. Кроме нас двоих больше не существует ничего. Словно в тот момент, когда мы смотрим друг на друга, время замирает.

— Ах.

Я едва слышу, как Джейми возвращается на кухню. Он проходит перед Дианой, которая моргает и отстраняется. Пот начинает струиться по моей коже, и я вдруг чувствую себя еще хуже. Диана связана со мной единственной вещью — правдой. Чем–то, что она даже не ассоциирует со мной, и это только все усложняет. Я всегда сражаюсь за то, чего действительно хочу. Всегда. И видя ее, мне хочется это доказать. Я ненавижу себя за то, что не смог оправдать ее надежды.

Ответственность. Мое счастье или чья–то жизнь. Это так сложно. Я не могу просто взять и уйти. Мужья, жены, дети, родители… они не должны терять своих близких из–за того, что я повернусь спиной ко всем, кто нуждается в моей помощи.

Осматриваю комнату. Бл*дь, мне нужно выпить, но нет ни одного гребаного шанса, что я останусь здесь на ночь. Не так близко от нее.

— Кстати, пахнет вкусно, — я пытаюсь держаться от нее на расстоянии. Будь вежлив. Пахнет действительно хорошо, независимо от того, хочу я есть или нет.

— Спасибо. Диана потратила на приготовление почти два часа. Правда же, рабыня?

Моя улыбка тает, и ревность лавиной разрушает каждый дюйм моего тела, когда я вижу, как он прижимается к ее спине и опускает голову. Вдыхая аромат ее кожи у шеи, он шепчет ей что–то на ушко. Близость. Это… интимная близость. Я приближаюсь, впиваясь в них взглядом, и опираюсь ладонями на стол. Меня настолько сильно охватывает ярость, что я не сразу понимаю, как близко нахожусь. Они теперь вместе, и он не сказал мне? Занимаются любовью так, как она хотела, чтобы это делал с ней я?

Тело Дианы остается напряженным, но я отталкиваю прочь эту мысль, нацеливаясь на Джейми. На человека, которого считал своим другом. Разве я не говорил ему, чтобы не было ничего интимного? Что я убью его? Он посчитал, что это шутка?