Аурлийский цикл. Книга 3. Война плащей - Константин Лебедев

положили бездыханную девушку на стол. Одна из ее рук повисла в воздухе. Палачи уже собирались уходить, когда Коннор подошел к столу и развернул лицо девушки в сторону клетки, в которой без сознания на полулежал Рэджинальд Хольт. Широко раскрытые глаза, когда-то способные покорить любого мужчину этого мира, были холодны и безразличны.

Тюремщики оставили заключенных под надзором четверых инквизиторов и покинули казематы. Карл Грифитс провел добрую половину ночи в соборе, прося Создателя защитить его от влияния темных сил.

Узники больше не разговаривали. Все с ужасом ждали пробуждения капитана Хольта. Аурлиец очнулся только на следующий день. Увидев тело Гаеллы, он впал в шок и метался по клетке как сумасшедший, пока Кэр и Грин не подхватили его под руки и, повалив на землю, не дали ему выплеснуть накопившуюся ярость. Итан просил своего капитана не смотреть в сторону стола, но тот не мог отвести взгляда.

Примерно за час до явления истязателей инквизиторы стали спускать в казематы внушительный арсенал пыточных изделий. Как и было обещано, тройка судей появилась вечером. Старший сын магистра посмотрел в налитые кровью глаза капитана Хольта. Коннор легким бесцеремонным движением сбросил успевшее окоченеть тело Гаеллы со стола. Кэр готов был поспорить, что слышит, как заскрежетали зубы Рэджинальда. Зловещий шелест бумаг — и указательный палец Грифитса остановился на Ингрид.

— Нет! Возьмите меня! — выкрикнул Дункан, и глаза его заволокло синей дымкой.

Кэр встал прямо перед ним, закрывая ему обзор. Схватив его за затылок и прижав к своему лбу, он умолял штурмана прийти в себя. Инквизиторы открыли клетку. Ингрид в страхе попятилась в сторону противоположной от входа стены, пока не уткнулась спиной в широкую грудь Джеро. Пытавшуюся защитить отступницу Сирин оттолкнули в сторону.

Рука инквизитора уже тянулась к отступнице, когда переполненный желанием защитить соратницу Джеро смог вырвать цепь, сковывающую одну из его рук, и едва не дотянулся грозным оружием до маски инквизитора.

— Сколько у нас добровольцев, — ухмыльнулся Коннор и что-то прошептал на ухо инквизитору.

— Пускай будет он, — приказал Грифитс, заменяя разложенные на столе бумаги.

Джеро издал громкий рык и вновь замахнулся цепью, когда инквизиторы двинулись в его сторону.

— Мы можем вернуться к первоначальному варианту, если ты возражаешь, — улыбнулся Коннор, и Джеро опустил недавно освобожденную руку.

— Не надо, — попыталась переубедить друга Ингрид, смотря в его добрые, наполненные смирением глаза.

После слов Коннора громила больше не оказывал сопротивления. Держа его за каждую из четырех цепей, инквизиторы подвели Джеро к столу.

— У вас были сутки, чтобы все обдумать. Желает ли кто-нибудь подписать бумаги, скрасив тем самым свою участь и участь своих товарищей? — Оуэн пристально осмотрел заключенных, но в ответ получил лишь презрительные взгляды.

— Значит, не будем затягивать, — мрачно объявил Грифитс, выждав несколько секунд в полной тишине.

Инквизиторы закрепили тело Джеро на металлическом стуле. Сперва палачи попытались молотками размозжить его толстые пальцы, но это не привело к ожидаемому результату. Громила молча сидел и с издевкой во взгляде наблюдал за начинающими терять самообладание инквизиторами. Карл Грифитс подозвал одного из рыцарей ордена и прошептал ему на ухо поручение. Посланник вернулся через десять минут, ведя за собой четверых тюремщиков, спускающих по ступеням металлический короб.

— Мы называем это инструмент вратами ада, мой демонический друг. — Грифитс не хотел, чтобы его пленник скучал, пока инквизиторы устанавливают необходимое оборудование.

Поставив пыточное орудие, инквизиторы раскрыли створки короба, выставляя на обозрение длинные иглы, которыми была усыпана одна из дверок. Джеро заставили подняться и занять место в полости, противоположной иглам. Громила с трудом уместился в неприспособленном для его габаритов устройстве. Инквизиторы закрепили его тело кожаными поясами, лишившими его любой возможности пошевелиться. Грин с ужасом смотрел на своего друга. Тот печально улыбнулся в ответ и подмигнул. Инквизиторы начали крутить колесо, заставляющее механизмы пыточного аппарата сжимать его створки.

— Не дайте им сломить вас, — успел произнести Джеро, прежде чем дверца закрыла его черепашье лицо.

В последний момент он прикрыл веки. Инквизиторы продолжали крутить колесо, но теперь это давалось им с явным трудом. Послышался громкий скрежет. Палач уже не справлялся в одиночку, и ему на помощь пришел собрат по ордену. Скрежет становился сильнее. Неожиданно из короба послышался глухой самодовольный смех. Закрыв глаза, Джеро превратил свое тело в неприступную крепость. Острые шипы гнулись, встретив сопротивление его плотной кожи.

— Откройте! — нервно приказал начинающий выходить из себя Карл Грифитс.

Главного инквизитора встречала ехидная улыбка Джеро. Пленники в клетках приободрились, вновь увидев своего товарища в целости и сохранности.

— Истинный демон, — прошептал Грифитс, вцепившись рукой в висящий на шее кулон, хранящий в себе изображение символа Создателя.

— Позвольте мне им заняться. У меня есть одна идея. — Коннор подошел к так и не сломленному узнику.

Джеро приблизил к нему свое лицо. Одежды его были разорваны иглами, а на коже остались небольшие вмятины, которые потихоньку возвращались в свое естественное состояние.

— У тебя крепкая шкура, здоровяк. Я сделаю из нее прекрасный доспех. Хорошенько прикрепите его к стене, чтобы даже пальцем пошевелить не мог. — Джеро не понял всех слов, что сказал сын магистра, но, судя по посеревшему лицу Дункана, ничего хорошего в них не было.

В зал принесли небольшую жаровню, и Коннор положил в нее свой красиво украшенный кинжал, терпеливо дожидаясь, когда клинок покраснеет от накаливания. Насвистывая веселую и совсем не подходящую к ситуации мелодию, он подошел к узнику.

— Врать не стану, будет чертовски больно, — с этими словами он приложил острие раскаленного клинка к локтю Джеро.

Запахло паленым. Дождавшись, пока шкура размокнет и оплавится, Коннор подсунул кинжал под верхний слой плоти громилы. Джеро стиснул зубы, чтобы своими криком не доставить палачу удовольствия. Следующие несколько часов стали самыми жуткими в жизни Итана Кэрила. Коннор запускал кинжал все дальше и дальше под шкуру, заживо сдирая кожу с мятежника. Джеро уже не мог сдерживаться и кричал от боли. Его врожденная выносливость стала проклятием, не позволяющим ему потерять сознание от болевого шока или найти спасение в быстрой смерти.

Товарищи не могли на это смотреть. Дункан не выдержал еще в самом начале. Выйдя из себя, он отпустил контроль, и его тело обволокла синяя дымка. Схватившись за прутья, он успешно принялся их раздвигать, но четыре дротика заставили его отступить на пару шагов назад. Преодолевая действие яда, штурман вернулся к прутьям, но ухватиться за них не успел. Два дротика, один из которых попал в шею, отправили его в царство сна.

— Интересный экземпляр. С ним следует разобраться следующим, — сказал Оуэн Корд в ответ на выходку штурмана.

От происходящей в катакомбах экзекуции не отводил взгляда только Артур Кэмбел. Дипломат считал это своим долгом перед тем, кто умирал из-за его ошибки. Он впитывал в себя страдания товарища, трансформируя их в желание мести. К концу третьего часа Джеро все же умер от болевого шока. Коннор провозился с его телом еще полчаса, чтобы закончить начатое. Его подручные унесли ценный материал, оставшийся от когда-то великого древнего существа.

Ночью в коридоре, ведущем в темницу, послышался шум. Подавленные увиденным пленники сперва даже не обратили на него внимания. Только когда звук повторился, узники недоуменно переглянулись между собой. Зловещие судьи не должны были появиться раньше следующего вечера, а Кэр готов был поспорить, что солнце еще даже не встало.

Необычность происходящего подтвердилась нервозностью их стражи. Один