Слепой стреляет без промаха - Андрей Воронин

Глеб выглянул в коридор. За стеклянной дверью он увидел девушку со спортивной сумкой в руках и проводника. Девушка как раз прикуривала, и было видно, как дрожит зажженная спичка в ее пальцах. Она никак не могла попасть Кончиком сигареты в пламя. В глазах ее блестели слезы.

Наконец, рассердившись на себя, она выбросила догоревшую спичку в окно и вновь чиркнула о коробок. Проводник явно предлагал ей какую-то сделку. Он возбужденно жестикулировал, доказывая ее выгодность. Догадаться о сути этой сделки было не так уж сложно. Ну что еще может предлагать мужчина, едущий в одиночестве, молоденькой девушке, у которой есть всего два выхода – сойти на ближайшей станции или продолжать свое путешествие, но уже не в одиночестве?

Проводник стоял к Глебу спиной. Девушка повернулась и бросила на Сиверова злой взгляд через плечо проводника. Этот взгляд словно бы говорил: ты виноват во всем! Если бы ты не появился, я бы ехала в шестом купе. А вот теперь моя гибель будет на твоей совести!

Злорадно усмехнувшись, девушка кивнула головой, хотя в ее глазах все еще стояли слезы. Проводник оживился еще больше, открыл дверь, ведущую в коридор и, гордо неся голову, пошел вперед, как будто был полководцем, одержавшим великую победу.

Когда эта странная парочка поравнялась с купе Глеба, он вышел и преградил им дорогу. Проводник заискивающе заулыбался:

– Может, чего желаете?

– Я слышал что-то насчет того, что этой девушке нужно выходить на следующей станции? – нейтрально, словно бы о погоде поинтересовался Глеб.

– Да нет, все уже улажено, я подыскал ей место.

– И наверное, это место в твоем купе? – скривил губы в улыбке Глеб и посмотрел в глаза девушки.

Та потупила взгляд и пробормотала что-то невнятное.

– Так или нет? – настаивал Глеб. Девушка молчала. Молчал и проводник.

– Он приставал к тебе? – Сиверов взял девушку за руку.

– Пустите меня! – та вырвалась и бросилась назад по коридору.

Проводник уже начинал терять терпение.

– Да чего вам надо? Что вы лезете не в свое дело? Думаете, что если у вас денег куры не клюют, так вам все можно? Хотите трахаться, так идите в ресторан, там всегда есть пара дежурных проституток.

– Ах вот как! – растягивая слова, проговорил Глеб. – Значит, тебя проститутки уже не устраивают? Тебе подавай что-нибудь новенькое, да к тому же еще и задаром! Иди сюда! – крикнул Сиверов девушке, которая уже сидела на крышке ящика для мусора в тамбуре.

Она отрицательно покачала головой.

– А ну иди! Я кому сказал?!

Повинуясь приказному тону, она поднялась и нехотя поплелась к звавшему ее мужчине, явно оттягивая момент встречи. Когда, наконец, все трое оказались рядом, Глеб сделал грозное выражение лица и тоном, не терпящим возражений, проговорил:

– Так вот, любезный, со мной едет трое друзей. И эта девушка – одна из них. Ты понял? – Глеб положил свою руку на плечо проводнику.

И тот понял: если бы он сейчас стоял на рыхлой земле, то наверняка по колено вошел бы в почву, и вытаскивать его оттуда Глеб не стал бы, разве что вогнал немного поглубже.

– Понял, – по-простому пожал плечами проводник. – Она одна из ваших друзей, и следует ожидать появления еще двоих.

– Еще двоих не будет. Мы все вчетвером в сборе.

– Понял. Купе занято.

– А теперь принеси-ка сахарку и печенья, да не забудь прихватить бутылку коньяка, самого хорошего, если, конечно, такой водится в твоем купе.

– Будет исполнено.

Еще одна купюра исчезла в ладони проводника, и он, вполне довольный жизнью, исчез из виду.

– Ну что, теперь уже не так боишься? – спросил Глеб. – А почему меня никто не спросил – хочу я этого или нет? Может, мне лучше было бы сойти на следующей станции! – возмутилась девушка.

– Давай для начала хотя бы познакомимся, – Глеб протянул ей руку. – Меня зовут Глеб, а тебя?

Девушка молчала. Поняв свою ошибку, Сиверов поправился:

– Меня зовут Глеб Петрович.

Ему было непривычно вновь произносить свое настоящее имя и имя своего отца. Он так отвык от них, что охотнее назвался бы Федором. Но почему-то врать своей неожиданной спутнице не стал.

– Так вот, Глеб Петрович, зовут меня Натальей.

– А можно, я буду звать тебя просто Наташей?

– Иначе вы не умеете?

– Иначе мне придется называть тебя по имени-отчеству.

– Тогда давайте.

Глеб отошел, пропуская девушку внутрь купе.

– Спасибо, – манерно ответила та, занимая свое место, с которого была так бесцеремонно выдворена проводником.

Вскоре появился и он сам, неся на подносе несколько пачек печенья в красочной упаковке и пакетики с сахарным песком. После чего, взяв поднос в одну руку, он вновь движением фокусника извлек откуда-то из-за спины бутылку коньяка «Белый аист».

– Простите, но лучшего нет. Публика все какая-то несерьезная ездит, не то что вы.

– Не то что он, – мрачно заметила девушка, указывая кивком головы на Глеба Сиверова. – Кстати, предупреждаю: пить будете в одиночестве.

– Я бы на вашем месте не поступал так опрометчиво, – улыбнулся Глеб.

– Почему опрометчиво?

– Если я напьюсь, могу совершить глупость.

– А если мы напьемся вдвоем, то глупость совершу я? – Наталья уже хотела подняться и уйти.

– Останьтесь.

– Нет, уж лучше я переночую на полу в тамбуре.

– Ой, красавица, зачем обижаешь? – встрял в разговор проводник.

– Прости, дорогой, – в тон ему ответил Глеб, – но по-моему, ты забыл выйти.

– Ухожу, – проводник, не удержавшись, подмигнул Сиверову, оставив Наталью саму решать, как ей поступать дальше.

– Ладно, – наконец-то решил не мучить девушку двусмысленностями Глеб, – давай отбросим все, что было до этого. Ты села в это купе в Москве, заплатила проводнику и ничем мне не обязана. Я зашел на первой же станции, поздоровался, поставил свои вещи, и мы познакомились. Давай от этого момента начнем отсчет времени.

– Не получится, – возразила Наталья.

– Почему?

– Если бы так было, я уже спала бы.

– Хорошо, ложись, – Глеб встал.

– Нет, не надо.

– Так, – уже в который раз за этот день терпению Глеба наступал конец.

– Что «так»? – Наталья поняла, что слишком привередливой быть не стоит.

– Я сказал «так», потому что хотел ехать до Адлера в одиночестве, купил у перекупщика за двойную цену четыре билета. Но теперь понимаю, что единственное спокойное место – это тамбур, и если я хочу доехать без приключений, то мне нужно выйти вместе с матрасом и устроиться там на полу.

– Простите, Глеб Петрович.

– То-то же, – Сиверов сел и откупорил бутылку коньяка. – Ах черт, мне что-то не хочется звать вновь этого… – Глеб хотел сказать «мудилу».

По выражению лица Натальи сразу можно было понять – она додумала за него это слово и была благодарна мужчине за то, что он его не произнес.

– Ну конечно же, чистые стаканы он забыл принести! – исправил свою не высказанную ошибку, Глеб.

– Можно, я схожу? – попросила Наташа.

– Нет, сиди.

– Почему?

– Тебе хочется увидеть еще раз его гнусную рожу?

– Честно говоря, нет.

– Тогда мы сделаем с тобой вот так: ты любишь кофе с коньяком?

– В общем-то, несколько раз пробовала.

– А чай с коньяком пила?

– По цвету это в общем-то одно и то же, – замялась Наталья.

– Ну так вот, – и Глеб уже было протянул руку, чтобы плеснуть коньяк в ее стакан.

Наталья накрыла его ладонью.

– Не надо, я не буду пить.

– Это категорический отказ или стоит настаивать?

– Я прекрасно знаю, что думают мужчины о пьющих девушках.

– Только хорошее, – улыбнулся Сиверов.

– Каждый понимает под «хорошим» свое.

– А я хороший или нет? – Глеб не удержался, чтобы не съязвить.

– Вы пока что никакой.

– А это хорошо или плохо?

– Для вас, может быть, и плохо, а для меня пока что хорошо. Посмотрим. Все еще впереди, и я смогу узнать, галантный вы кавалер или же…

– Или же кто? – насторожился Сиверов.

– Пьяный мужчина в купе не всегда ведет себя адекватно, – это последнее слово девушка проговорила с таким видом, словно окончила философский факультет университета.

– Если ты думаешь, Наташа, что мне очень улыбается ехать вместе с тобой, то ошибаешься. Единственной моей мечтой за последние годы было остаться одному. И вот, кажется, этой мечте не суждено сбыться.

– Я знаю, какой была бы следующая мечта, – хитро прищурилась девушка.

– Ладно-ладно, можешь не говорить, я и сам догадываюсь. После одиночества всегда приходит желание побыть с кем-то.

– Излить душу… – уточнила Наталья.

– Вот этого я делать не собираюсь, – насупился Глеб. Его всегда раздражал этот типично женский вопрос: кто ты, откуда и чем занимаешься. Как будто неважно, что человек сидит рядом с тобой и может говорить только о том, о чем ему хочется, нет, обязательно нужны признания, какие-то тайны… Как будто без этого не может быть близости.