Происхождение языка: Факты, исследования, гипотезы - Светлана Бурлак

Возможно, в звуковых сигналах шимпанзе и бонобо будет обнаружено еще одно “человеческое” свойство — комбинативность: как показывают исследования, их так называемые долгие крики “состоят из ограниченного числа базовых элементов, которые могут комбинироваться по-разному в зависимости от ситуации и у разных животных”97.

В некоторой степени в коммуникации шимпанзе представлено и звукоподражание: по данным Джона Митани и Карла Брандта98, самцы, присоединяясь к долгим крикам других самцов, стремятся воспроизводить в своем крике некоторые акустические параметры вокализации “собеседника”.

Кроме звуков, шимпанзе используют мимику, жесты, позы, действия (касания, похлопывания, объятия, поцелуи, шлепки, затрещины), манипуляции с предметами. Например, для умиротворения агрессора может использоваться поза подставления (шимпанзе как бы подставляется для спаривания); подскакивание и взмах рукой являются агрессивными сигналами. С той же целью демонстрации агрессивных намерений самцы шимпанзе могут волочить по земле ветки, перекатывать камни, раскачивать кусты. Укрепляет дружественные отношения груминг — обыскивание шерсти (кстати, не только у шимпанзе, см. фото 26 на вклейке).

Как показали М.А. Дерягина и С.В. Васильев, процесс коммуникации у обезьян — причем не только у человекообразных, но и у других видов (в их работе исследовались бурые капуцины Cebus apella, яванские макаки Macaca fascicularis, макаки-резусы Macaca mulatta, бурые макаки Macaca arctoides, японские макаки Macaca fuscata, павианы гамадрилы Papio hamadryas, белорукие гиббоны Hylobates lar и шимпанзе Pan troglodytes) — “представляет собой последовательности… комплексов коммуникации”99. Комплексы состоят из элементов разной модальности, например, из позы, мимики и жеста. Некоторые комплексы являются общими для всех изученных видов, например: “пристальный взгляд — выпад, оскал — агрессивный акустический сигнал — пристальный взгляд — флаш <быстрое движение бровями вверх. — С.Б.> — выпад”100, другие характерны лишь для отдельных видов. Например, только у шимпанзе зафиксирован такой комплекс коммуникации: “пристальный взгляд — подход — протягивание руки — дружелюбный контактный звук”101. Каждый отдельный элемент такого комплекса может быть разложен на элементарные незначимые составляющие, например, любой элемент мимики представляет собой движение целого ряда лицевых мышц — другие комбинации движений тех же мышц дают другое “выражение лица”. Тем самым, можно констатировать, что коммуникации обезьян в природе (а не только в условиях “языкового проекта”) присуще двойное членение.

Шимпанзе могут изобретать ad-hoc-сигналы, и сигналы эти понимаются сородичами не хуже, чем врожденные или давно известные. В книге Дж. Гудолл “Шимпанзе в природе: поведение” описывается такой случай102, происшедший в 1964 г.: самец шимпанзе Майк, увидев группу высокоранговых самцов неподалеку от лагеря исследователей, пошел в лагерь. Там “он подхватил две пустые канистры, и, держа их за ручки, по одной в каждой руке, пошел (выпрямившись) на прежнее место, сел и уставился на других самцов, которые были тогда все более высокого по сравнению с ним ранга. Они продолжали спокойно обыскивать друг друга, не обращая на него внимания. Спустя секунду Майк начал едва заметно раскачиваться из стороны в сторону, а шерсть его слегка вздыбилась. Остальные самцы по-прежнему игнорировали его присутствие. Постепенно Майк стал раскачиваться сильнее, шерсть на нем полностью ощетинилась, и с ухающими звуками он внезапно бросился на старших по рангу, ударяя канистрами впереди себя. Остальные самцы убежали. Иногда Майк повторял свое выступление по четыре раза кряду…”. В результате таких действий Майку удалось донести до сородичей идею, что его следует признать старшим по рангу — и этот ранг он сохранял потом долгие годы.

Шимпанзе могут несколько изменять значение сигналов с учетом наличной ситуации. Гудолл описывает случай, когда взрослый самец Фиган (тот самый, который, будучи подростком, смог не закричать при виде бананов) использовал знак для того, чтобы побудить другого самца, Жомео, помочь ему охотиться на поросят кистеухой свиньи. Он, “пристально взглянув на заросли, где исчезла свинья с выводком, обернулся к Жомео и сделал характерный жест, покачав веткой, — так обычно самцы во время ухаживания подзывают к себе самок. Жомео поспешил к нему, оба устремились в заросли, и один поросенок был пойман”103.

Ad-hoc-сигналы могут закрепляться и передаваться по традиции — различной для разных популяций. Например, шимпанзе, живущие в горах Махале, ухаживая за самками, с громким звуком обгрызают листья, а шимпанзе национального парка Таи в аналогичной ситуации постукивают костяшками пальцев по стволу небольшого деревца104. С другой стороны, у шимпанзе из Боссу (Гвинея) громкое обгрызание листьев принято считать приглашением к игре105. По данным Симоне Пики и Джона Митани106, шимпанзе сообщества Нгого в национальном парке Кибале (Уганда) используют жест “громкое почесывание” в качестве указания на то конкретное место на своем теле, которое предлагается обыскать грумингующему. Такого же типа жест — преувеличенно заметное громкое почесывание бока — шимпанзе Гомбе используют в другой функции: так мать, сидящая на нижних ветвях дерева, призывает залезшего повыше отпрыска взобраться на нее, чтобы вместе спуститься на землю107. Отечественный приматолог Леонид Александрович Фирсов, много лет наблюдая поведение шимпанзе в лабораторных и полевых условиях, неоднократно становился свидетелем того, как обезьяны “изобретали” собственные ad-hoc-сигналы108 — и звуковые, и жестовые — чтобы привлечь в себе внимание. Эти (неврожденные!) формы коммуникации позволяли им успешно добиваться контакта с людьми, которые могли не только “пообщаться” с животными и, скажем, приласкать их, но и выпустить из вольера или угостить чем-нибудь вкусненьким. Если тот или иной “знак” приводил к успеху, животное повторяло его и в следующий раз, кроме того, этот сигнал перенимали (путем подражания) другие обезьяны, видевшие его успешное употребление. Самка шимпанзе Эля, перемещенная на несколько лет из Ростовского зоопарка в Колтуши, научилась у тамошних шимпанзе многим таким сигналам, а потом, когда она вернулась в Ростов, эти неврожденные элементы коммуникативного поведения переняли от нее другие шимпанзе. Как пишет Л.А. Фирсов, “факт более чем интересный”109.

Умеют шимпанзе и намеренно придавать своим действиям повышенную заметность, вкладывая в них тем самым коммуникативную составляющую, — об этом говорит рассмотренный выше (гл. 3) случай, когда шимпанзе-мать показывала своей дочери, как надо колоть орехи. Действие, в обычной ситуации служащее вполне практическим надобностям, было выполнено медленнее и отчетливее, чем необходимо для того, чтобы расколоть орех, и цель его явно состояла в том, чтобы дочь смогла приобрести знание, как следует в такой ситуации держать в руке камень.

Как пишет Дж. Гудолл, шимпанзе “проявляют большую изобретательность в коммуникативных актах. Действительные сигналы, подаваемые самцом во время ухаживания, варьируют как у одного и того же самца в разных ситуациях, так и у разных самцов; самка почти наверняка реагирует на всю совокупность разнообразных сигналов, а не на отдельные элементы”110.

Основой для столь свободного превращения действий в сигналы служит то, что шимпанзе могут “предвидеть вероятный характер реакции сородичей на свое собственное поведение или на действия других шимпанзе и в соответствии с этим видоизменять свои поступки”, а также “внимательно подмечать разного рода непроизвольные, ненаправленные детали поведения своих сородичей, которые могут служить случайными сигналами”111. Поскольку шимпанзе достаточно умны, чтобы верно истолковывать пластичное поведение своих сородичей и принимать его в расчет при построении собственной линии поведения, их легко заставить истолковывать те элементы поведения, которые сородичи могут специально сделать особенно заметными, — в этом случае и получаются ad-hoc-сигналы. Граница между просто поведением и сигналами достаточно зыбка, поскольку даже совершенно лишенные сигнальной составляющей действия могут быть поняты сородичами, которые изменят в связи с этим собственное поведение. О сигнализации можно говорить лишь постольку, поскольку некоторые свои действия шимпанзе намеренно сопровождают специальными деталями, способствующими усилению заметности.

Таким образом, можно видеть, что достаточно многие свойства, полезные для развития языка, у шимпанзе имеются. Вероятно, имелись они и у общих предков шимпанзе и человека — а если даже развились независимо, то это можно рассматривать как очередное проявление сформулированного Николаем Ивановичем Вавиловым закона гомологических рядов в наследственной изменчивости (“виды и роды, генетически близкие, характеризуются сходными рядами наследственной изменчивости с такой правильностью, что, зная ряд форм в пределах одного вида, можно предвидеть нахождение параллельных форм у других видов и родов”).