Продавшие социализм: Теневая экономика в СССР - Роджер Киран

Во время забастовок 1989 года горняки первоначально выдвигали в основном только экономические требования. Однако в какой-то момент к ним начали добавляться и призывы политического характера. По всей видимости, они были «заимствованы» у некоторых из набирающихся сил формирований «правой» ориентации, а может быть, «правые» просто «приклеивали» их к требованиям шахтеров. Так, например, наряду с требованием права для горных предприятий самим определять цены на уголь, призывали также упразднить контроль со стороны центральных министерств. Очевидно, по внушению «демократов» был внесен в список требований и лозунг об отмене 6-й статьи Конституции СССР. Однако лишь в отдельных местах открыто оспаривалось управление страной Коммунистической партией.

Забастовка шахтеров испугала и привела в смятение центральное руководство в Москве. Ею ведь оказалась охвачена одна из основных отраслей экономики страны, в которой был занят миллион человек! На протяжении десяти дней высшие органы власти — Политбюро, ЦК партии, Верховный совет и Совет министров СССР — обсуждали вопросы о том, какими путями и способами ответить на требования бастующих. В районы, охваченные стачкой, были отправлены серьезные дополнительные поставки разнообразных продуктов и других товаров.

Тем временем Ельцину удалось обеспечить себе значительную поддержку среди горняков, причем как раз накануне выборов на пост президента Российской Федерации, к которому он стремился. Это и стало одним из обстоятельств, вызвавших начало новой забастовки в апреле 1991 года. Несмотря на то, что она тоже начиналась в угольной отрасли, на сей раз забастовка проводилась больше как общая и политическая, нежели стачка шахтеров.

На протяжении двух месяцев ею было охвачено значительное число основных секторов уже и без того серьезно ослабленной советской экономики. Требования, которые выдвигались теперь, самым прямым образом отражали политическую платформу Ельцина. Бастующие призывали даже к отставке правительства СССР. Весьма показательным стало то обстоятельство, что стачку прекратили сразу после того, как Ельцину удалось добиться перевода угледобывающей промышленности от Всесоюзного правительства в ведение правительства Российской Федерации.

Еще красноречивее была реакция самого Горбачева на ход развития всех этих событий — под их воздействием генсек все более поддавался давлению набирающегося сил лагеря «демократов» Ельцина. Эта податливость доходила подчас до открытой сдачи всего, что они требовали.

В своей книге Дэнлопп подробно прослеживает разные этапы становления так называемой «демократической оппозиции», пока наконец в период 1988–1989 гг. она не вошла открыто в большую политику, располагая уже своими легальными партиями оппозиционистической направленности, домогающихся реальной власти на всех уровнях государства. Совсем недавно, еще в 1987 году, они существовали исключительно в виде «неформальных» организаций, которых, впрочем, тогда насчитывалось уже немалое количество. Исключительно разнообразными были они и по своему характеру, поскольку среди них были как самые разные «дискуссионные клубы» и «исследовательские кружки», так и «земляческие содружества», общества и пр.

По мере своего укрепления, однако, большая часть «неформалов» все определеннее стала менять свой характер. Зачастую в нерусских республиках например они приобретали форму так называемых «национальных фронтов», исповедующих и борющихся за сепаратизм. А в самой России их эволюция нередко шла в направлении организации всевозможных «народных фронтов», как правило, придерживающихся политической линии «демократов». Само понятие «демократ», кстати, до середины 1988 года воспринималось преимущественно неким нарицательным именем сторонников Горбачева в их борьбе против Лигачева. Однако впоследствии определенная часть из кругов интеллигенции стали критиковать уже и самого Горбачева из-да его недостаточной «демократичности». Тем временем в мае 1988 года в Москве был учрежден уже «демократический фронт», официальными основателями которого стали некоторые из так называемых «диссидентов» 60—70-х годов. На деле это была первая политическая партия, открыто противостоящая КПСС.

По существу, огромную, трудновычислимую поддержку «демократам» оказал способ проведения подготовки, да и самой работы состоявшегося в мае-июне 1989 года Съезда народных депутатов. Во время прямых передач его заседаний по официальным каналам советского телевидения ряд известных представителей советской интеллигенции уже открыто призывали к оппозиции самому Горбачеву, объявляя себя борцами за «подлинную демократию». А несколько позже, в июле того же года, под руководством Андрея Сахарова и Бориса Ельцина (все еще формально являющихся членами КПСС) была создана «Межрегиональная группа». В ней состояло 380 из всех 2250 депутатов. Группа также открыто призывала уже к «переходу от тоталитаризма к демократии», за «радикальную децентрализацию государственной собственности» и за «экономическую независимость отдельных республик и регионов». На деле это означало, что как раз в тех новосозданных государственных институтах, со стороны которых Горбачев надеялся получить широкую поддержку своей политике, уже сложилась сильная и особо активная антикоммунистическая оппозиция, которая, к тому же, пользовалась всеми возможностями парламентской и государственной власти.

В январе 1990 года была создана и так называемая «Демократическая платформа» в КПСС. Поданным ее представителей, в нее входило около 55 000 членов партии. Ее официально объявленной целью являлось превращение КПСС в «нормальную социал-демократическую партию», что, по их замыслу, должно было произойти на тогда еще предстоящем XXVIII съезде партии.

Еще более амбициозной была программа созданной тоже в январе партии «Демократическая Россия», провозгласившей себя наследницей идей скончавшегося в декабре 1989 года Андрея Сахарова, которого лагерь «демократов» поспешно канонизировал в ранг своего «главного святого». «Демократическая Россия» была образована из членов «Межрегиональной группы» Съезда народных депутатов. Заигрывая с обществом преднамеренно выбранными «аргументами» из истории и идей русского национализма, они призывали Съезд принять новую, составленную ими же Конституцию Русской советской федеративной социалистической республики РСФСР, утверждающую ее государственный суверенитет.

Своей программой и действиями «Демократическая Россия» заходила дальше всех в направлении открытой реставрации капитализма и уничтожения Советского Союза. Далеко не случайно именно она стала основной политической базой Бориса Ельцина.

На состоявшихся в марте 1990 года в Российской Федерации выборах «демократам» удалось добиться значительного большинства в Москве и Ленинграде. Это дополнительно способствовало дальнейшим процессам «коррозии» как внутри КПСС, так и всего СССР как единого, общесоюзного государства. А с образованием Верховного Совета Российской Федерации впервые за все время после 1917 года в стране сложилась уже обстановка подлинного двоевластия. Но если в 1917 году его сторонниками были буржуазное Временное правительство, партия большевиков и советы революционных рабочих и солдат, то в 1990 году друг другу противостояли лагерь «демократов» и КПСС.

Весьма показательным было признание в качестве лидера «демократов» недавнего высокопоставленного представителя партийной номенклатуры Бориса Ельцина. По иронии судьбы его политическая карьера в КПСС пошла вверх лишь после прихода Горбачева к власти в 1985 году. Причем его перевели в Москву по рекомендации как раз «твердокаменного» коммуниста Лигачева.

Злую шутку при этом сыграли, вероятно, общие сибирские корни обоих деятелей, поскольку до 1985 года они являлись партийными руководителями соседних Новосибирской и Свердловской областей. Профессиональная карьера начальника ряда строительных организаций полностью соответствовала инженерному образованию Ельцина. Однако, несмотря на его пресловутое пристрастие к спиртному, у него были далеко идущие планы и намерения политической направленности. Они стали осуществляться с приходом Горбачева к власти, когда на состоявшемся весной 1986 года XXVII съезде КПСС по предложению генерального секретаря он был избран кандидатом в члены Политбюро. Но даже находясь на столь высоком партийном посту, он продолжал, однако, придерживаться линии исключительно острой критики в адрес КПСС и ее политики, быстро уловив веяния времени. На том же самом XXVII съезде, например, он вошел в конфликт даже со своим личным благодетелем Лигачевым из-за различия в мнениях насчет целесообразности предоставления функционерам партии некоторых дополнительных привилегий. Попытка применить тот же прием критики в 1987 году, на сей раз в адрес самого Горбачева, кончилась его выводом из состава Политбюро и снятием с поста первого секретаря Московской городской организации КПСС.