Откуда пошел, как был организован и защищен мир - Александр Немировский

Путь от тихой Сарайю к могучей Ганге занял много дней. Переправляясь через реку, великий отшельник впервые благословил юношей священной водой, произнеся молитву, изгоняющую сглаз и чуждую волю.

На том берегу Ганги путники вступили в огромный и мрачный лес и сразу же увидели изуродованные деревья, безобразные ямы, разоренные гнезда, услышали стоны обитателей чащи.

— Это буйствует ракшаска Тарака, — объяснил Вишвамитра. — Она считает себя владычицей этого леса и вытворяет что хочет. Ростом она с гору и обладает мощью тысячи взбесившихся слонов. Многие витязи пытались её одолеть, но она ломала их мечи и копья, как былинки. Рама и Лакшмана! Вам придется её убить. Да вот она приближается к нам со стороны дороги!

Юноши повернули голову и увидели столб пыли, скрывавший очертания чудовища. В путников полетели огромные камни. Один из них упал совсем рядом, врезавшись в землю.

Глаза Рамы загорелись гневом. Вытащив стрелу, он наложил её на дугу лука и отпустил тетиву. Раздался дикий вопль. Тарака схватилась лапами за лицо. Сквозь пальцы её хлестала кровь. Носа у Тараки словно не было.

— Вот я её и проучил! — проговорил Рама, опуская лук.

— Убей ее! — посоветовал Вишвамитра. — Это очень мстительное существо и опасное, особенно ночью.

Рама наложил на лук вторую неотвратимую стрелу, и огромная голова ракшаски скатилась на дорогу.

После этого Вишвамитра приказал Раме взойти на камень, и когда юноша выполнил приказ, произнес заклятие:

— Будь тверд как камень и прими священное оружие.

Тотчас перед Рамой выстроились палицы, мечи и секиры. Хором они произнесли:

— Владей нами, Рама! Ты господин, а мы твои слуги.

Рама поблагодарил Вишвамитру, а оружие опустил, приказав:

— Слуги мои! Отдыхайте. Придете ко мне, когда я вам прикажу.

Вишвамитра и его спутники продолжали свой путь, пока не достигли местности, изобилующей благоухающими тенистыми деревьями. Сладкогласие птиц сливалось с журчаньем бегущих по камням ручьев, в которых плескались серебристые рыбки. Это и была лесная обитель Вишвамитры.

Первую ночь царевичи отдыхали, а затем Вишвамитра поручил им охранять священное пламя алтаря. Пять ночей прошли без тревоги, на шестую раздался грозный гул, и на алтарь обрушились потоки черной крови. Задремавший было Рама вскочил на ноги и увидел в небе две огромные тени с перепончатыми крыльями, как у летучих мышей. Достаточно было двух стрел, чтобы проносившиеся в небе кровожадные ракшасы подняли вопль. Один из них, Маричу, был отброшен стрелою к Океану, другой — Субаха, пронзенный насквозь, упал к ногам Рамы.

Лесной обители более никто не угрожал. Рама и Лакшмана могли возвращаться в Айодхью. Но Вишвамитра уговорил их отправиться вместе с ним к царю видехов Джанаке, обещав им показать лук, которого не удалось согнуть ни богам, ни смертным.

Лук Шивы

С великой радостью принял Джанака святого праведника и прибывших вместе с ним царевичей. Рассказ же Вишвамитры о подвигах Рамы поверг царя и придворных в изумление. Проведя почетных гостей по дворцу, он пригласил их за празднично накрытый стол. И тогда Вишвамитра обратился к царю:

— Достоин удивления твой чертог, о Джанака. Но ты не показал сыновьям царя Дашаратхи свой божественный лук.

И хлопнул царь в ладоши, приказав выполнить пожелание праведника, и пока шли за луком, рассказал братьям его удивительную историю:

— Однажды Дакша, тесть Шивы, устроил на небесах праздник, пригласив на него и земных царей. Так на небе оказался и мой предок Деварата. Но приглашение не было послано Шиве, и он, оскорбленный, явился с огромным луком. Не без труда удалось небожителям смягчить гнев Шивы, грозившего перестрелять всех. И тогда Шива, оглядев гостей, передал лук на вечное хранение моему предку.

Тут послышался с улицы скрип колес, дополненный тяжелым дыханием. Пять тысяч мужей с трудом катили огромную телегу.

— Вот святыня нашего рода, — сказал Джанака, подходя к окну. Человеку и поднять-то лук Шивы не под силу.

— О, Рама! — воскликнул Вишвамитра. — Мнится мне, что пора тебе взглянуть на это оружие!

Выбежав на улицу, Рама вскочил на телегу и откинул крышку огромного железного сундука. Все пространство вокруг наполнилось запахом сандала.

Царевич обратил лицо к Джанаке, вышедшему посмотреть, как Рама справится с луком.

— Хочешь, — спросил Рама, — я подниму лук и соединю его концы тетивой?

Джанака кивнул в знак согласия.

Рама наклонился над сундуком, поднял лук одной рукой, надел на него тетиву и согнул. Раздался звук, подобный раскату грома. Мужи, катившие телегу, в ужасе повалились на землю. Царь смотрел на обломки гигантского лука широко открытыми глазами.

Опомнившись, он подошел к Раме и склонил перед ним голову.

— Исполнилось задуманное мною! — проговорил он.

Прочитав в глазах юноши недоумение, он продолжил:

— Я царствовал в Митхиле много лет, а боги все не давали мне потомства. Обратился я за советом к всеведущим брахманам, что мне сделать, чтобы не умереть бездетным. Они мне выбрали место для возведения алтаря и повелели вспахать его плугом. И вот когда я шел, держась за ручки плуга, из борозды вышла прекрасная дева, дарованная мне Притхиви, матерью-землей. Обрадованный, я принес богам клятву, что отдам приемную дочь мою Ситу за того, кто сумеет натянуть тетиву на лук Шивы. После этого многие пытались это сделать, но отступили с позором, после чего, объединившись, пошли на меня войной и более года осаждали мою столицу.

— Эти же благосклонные боги прислали в Митхилу Раму. С таким зятем, как он, тебе никто не страшен, — сказал Вишвамитра. — Пошли, о царь, гонцов в Айодхью за Дашаратхой и пригласи его к себе. Думаю, что захочет он с тобой породниться.

Свадебный дар

В то утро дворец Айодхьи вместил едва ли не всех властителей Севера и Юга, Востока и Запада. Не было одного лишь Джанаки, раджи Митхилы, за которым второпях забыли послать гонца. Остальные же собрались в зале собрания и заняли места по старшинству, ожидая, когда появится любимец богов, покоритель вражеских городов Дашаратха. Царила атмосфера торжества и радостного ожидания, ибо каждый из собравшихся понимал, что не станут его приглашать издалека по маловажному делу.

И вот распахнулись настежь парадные двери, и под пение флейт в окружении пышной свиты перед великим собранием предстал махараджа. Пока он проходил к своему золотому трону под белым балдахином, раджи стояли, опустившись на сидения лишь после того, как он сел.

Окинув взглядом зал, Дашаратха произнес речь голосом, подобным раскату грома:

— Многие тысячи лет минули с тех пор как я начал править под сенью этого белого балдахина, следуя заветам предков, которые пеклись о подданных, как о своих детях. Ныне старость согнула мои плечи, и бремя дхармы утомило меня. Стремясь к покою, я возложил корону отчичей моих на старшего сына Раму, ставшего мужем дочери царя Митхилы и обладающего всеми достоинствами, какие надобно иметь государю. Я призвал вас, чтобы услышать ваше мнение о принятом мною решении. Рассудите меня, о мужи. Готовы ли вы подчиниться власти моего сына ещё при моей жизни?

Едва отзвучали эти слова, как раздались единодушные возгласы одобрения. Раджи приветствовали решение великого владыки стоя, со сложенными ладонями.

И снова взял речь махараджа.

— Я имею честь, о мужи, пригласить вас на помазание моего сына в один из ближайших дней, когда луна войдет в созвездие Пушья. Пока же отправляйтесь в отведенные вам покои и ожидайте торжества.

В доме гнева

Весть о решении Дашаратхи и о приготовлениях к великому торжеству подобно счастливой птице облетела Айодхью и все царство, переполнив всех радостью. Дома и хижины украсились гирляндами цветов. Забросив все дела, умастившись сандалом, облекшись в нарядные одеяния, люди стекались к царскому дворцу, чтобы занять лучшие места.

И во всей Кошале нашлись только два глаза, не излучавшие радость, а пылавшие злобой. Они принадлежали горбунье Мантхаре, выросшей вместе с царицей Кайкейей в доме её дяди. Выглянув из окна дворца, услышав музыку и пение ведийских гимнов, смешивавшуюся с радостным говором толпы, ржанием коней и ревом слонов, и узнав о решении царя, она отправилась к своей подруге и наперснице, покоившейся на широком ложе.

— Вставай, неразумная! — проговорила Мантхара. — Известно ли тебе, какая надвинулась беда, готовая смыть твое благополучие, как разлившаяся река? Знай же, что твой супруг решил отказаться от власти в пользу Рамы, а не твоего сына Бхараты. Несчастный живет в доме своего дяди, не зная, как и ты, ни о чем.

— Какое счастье! — воскликнула Кайкейя. — Я горжусь Рамой не меньше, чем собственным сыном. И он будет радоваться принесенной тобою вести. Прими за неё в дар это ожерелье.