Сайт двойников - Вольдемар Грилелави

— Нет, Виктор Афанасьевич. Не до разговоров. Я вас слушаю. Успеем, надеюсь, дома наговориться. Давайте не тянуть время и не тратиться на пустую болтовню. Что может сказать мамочка заблудшему и нашкодившему сыночку, как только не слова и просьбы быть послушным и примерным. Помощи, кроме финансовой, иной сейчас от нее не требуется.

Это еще больше только удивляло Гречишникова. Он смотрел на клиента, словно видел его впервые. Нечто незнакомое и поразительное. Отказаться от разговора с мамочкой — нонсенс. Немного подумав, адвокат спрятал телефон в карман.

— Согласимся. Вижу, что у тебя настрой бодрый и деловой. Старых страхов и сомнений нет. Мне начинает нравиться твой оптимизм. Значит, и уверенность появится. Она нам нужна.

— Виктор Афанасьевич, — с сомнением начал Сергей, но решил немного, как говорится, частично ввести своего защитника в курс своих проблем. — Мне хотелось бы, чтобы о таком факте вы не сообщали никому, но у меня возникла одна мелкая проблема, которую с вашей помощью я все-таки постараюсь решить. Но не сразу. А поскольку нам придется общаться много, то вы должны быть в курсе.

— Ну? Я весь во внимании. Ты же знаешь, что все сказанное тобой остается втайне от посторонних. Мне очень хотелось бы, чтобы ты был намного откровеннее со мной.

— Я к тому и веду. Видите ли, самочувствие, а так же и здоровье в данный момент у меня намного лучше прежнего. На несколько порядков, в чем тетю Дусю я сумел убедить. А вот с головой немного поссорился. Если быть честным, то это немного кошмарных размеров. Но не страшных в последствие. Даже сейчас уже начинаю ощущать внутреннее примирение, готовое в любую минуту закончиться согласием.

— Это еще как? Хотелось бы ясности и понимания. Нечто загадочно и странно для самого себя заговорил ты, — адвокат окончательно был сбит с толку и затруднялся понимать клиента.

— Только давайте без округления глаз и излишних переспросов. Очень возможно, что я буду задавать знакомые и понятные вопросы, которые и не должен ставить перед вами ввиду их очевидности, а вы просто отвечать. Ну, выветрились временно некоторые факты биографического характера с некоторыми именами, событиями. Может и слабенько замочил меня этот Максим своей палочкой, да сдвиг произошел непредсказуемый. Даже с вашим телефоном чушь какая-то. Забыл, как им пользоваться. Смешно, глупо, но факт на лице, вернее, в мозгах.

— Ты хочешь сказать, что у тебя возникла проблема с памятью? Но ведь тогда тебе потребуется дополнительное время на реабилитацию. Наоборот, нужно заявить об этой проблеме. Это дает нам дополнительное время. Мы успеем провести дополнительное расследование, подыщем оправдательные факты, свидетелей.

— Нет, я бы не хотел. Они скоро поймут, что я совершенно здоров, а мои проблемы сочтут за симуляцию под придурка. Я для того предупредил вас, чтобы вы сами поменьше удивлялись и без задержек отвечали на мои вопросы. Как у следователя. Вас же не удивляет факт, что он задает общеизвестные и понятные вопросы? И мы отвечаем ему сразу и четко, словно на экзаменах в школе по билету.

Сергея уже немного веселила создавшаяся обстановка с удивлением и непониманием адвоката. Но облегчать его участь он не собирался. Пусть за деньги воспринимает клиента, как он есть.

— Хорошо, как скажешь. Только немного уточним такие мелочи: что у тебя в голове осталось, а что временно выветрилось. Выдуло. Чтобы мне не тратиться на повторение общеизвестного и понятного. Надеюсь, что быстро восстановим память и решим эту проблему.

— Не надо, — Сергей категорично покачал головой. — Вы продолжайте свою работу, как и планировали. Не будем задерживаться по таким пустякам. Я сам своими вопросами уточню детали.

Адвокат по просьбе Сергея подробно рассказал ему про весь ход следствия, про все улики, которыми их противники располагают, и чем обороняться будут лично они.

— Понимаешь, с тем липовым свидетелем, которого пыталась подсунуть твоя мамаша, мы очень быстро облажались. Борисов очень быстро раскусил нашу аферу. Поэтому дальше упорствовать и добиваться признания твоей непричастности к этому преступлению бессмысленно и глупо. Только зверя дразнить. А если Борисова вывести из себя, то пощады не жди. Расчихвостит по полной программе. Поэтому подумай все же над моим первоначальным предложением.

— Каким именно? Хотелось бы ознакомиться с ним более ближе и с деталями. Если понравится, то почему бы и не согласиться. Мне самому уже порядком надоела неопределенность.

— Ну, понимаешь, — Гречишников хотел удивиться, возмутиться, но быстро вспомнил про уговор с этой новой головной проблемой. Кто его знает этого Митяева. Что-то сегодня с ним творится необъяснимое. Однако в проблему с памятью Виктор Афанасьевич не очень поверил. — Займем позицию покаяния. Полное раскаяние, признание собственной вины, а я уж постараюсь отыскать максимум смягчающих обстоятельств. И потом, Анатолий Семенович любит раскаявшихся грешников. Даже немного симпатизирует им, считая, что этим поступком они вступают на путь исправления и искупления. Уж лучше с ним дружить, чем воевать.

— Анатолий Семенович это прокурор? — спросил Сергей, слушая советы адвоката слегка рассеянно и невнимательно. Его абсолютно не устраивал даже минимальный срок, который за такие деяния все равно будет страшно великим. Насытился Сергей тем минимальным заключением, что пробыл в ожидании вердикта следователя по делу беспутного Васьки. Не хотелось ему там сидеть, хотя такая отсидка пошла на пользу и в лечебных качествах. Она явилась амортизатором против удара судьбы, нанесенной уходом жены к этому старому козлу Руслану.

Виктор Афанасьевич прямо слюной подавился от такого странного и подозрительного вопроса. Ну и подзащитный ему попался, что судью с прокурором путает. Такого в практике еще не встречалось. Тем более, что удар по голове мальчишка нанес весьма детский. Можно сказать, что слегка почесал маковку кровному врагу. Но пришлось сдержать свой порыв возмущения и удивления. Предупрежден, все-таки.

— Судья. Запомни, как отче наш: Борисов Анатолий Семенович. А прокурор — Ковнигайс Лев Григорьевич. И не дай бог тебе перепутать их имена прилюдно и публично. Прощения не дождешься.

— Со мной в училище Ковнигайс летал. Неплохой паренек, да вот только перед самым выпуском по какой-то причине списали. Нашли доктора в организме изъян, — Сергей неожиданно вспомнил те младые годы и этого маленького паренька, рыдающего, словно обиженный ребенок, у которого отняли и сломали любимую игрушку.

— Извини, Сережа, но ты слегка заговариваться начал о каком-то училище, да еще авиационном. Насколько я осведомлен, то у тебя после школы лишь техникум. И работа на заводе.