Два года каникул - Жюль Верн

— Ты по-прежнему стоишь на своем,— улыбаясь, ответил Гордон.— Тебе не терпится уехать?

— Да, и я уверен, что в глубине души ты тоже об этом думаешь! Разве мы не должны как можно скорее выбраться отсюда?

— Ладно,— согласился Гордон.— Раз ты так настаиваешь, Бриан, то устроим такую экспедицию.

— Все вместе отправимся?

— Нет. Хватит шести-семи человек.

— Это слишком, Гордон! Такая большая группа должна будет идти пешком, обходя озеро с севера или юга. А на это потребуется много времени и сил.

— Что ты предлагаешь?

— Переплыть озеро на ялике. А потому — ехать вдвоем или: втроем.

— Кто же будет править яликом?

— Моко. Он знает морское дело, да и я немного в этом понимаю. Пойдем под парусом при попутном ветре или на веслах в затишье. Проплывем пять-шесть миль поперек озера, найдем исток той реки, которая, судя по карте, течет через леса на восток, а там доберемся до ее устья. Вы уже ходили без меня на север, а теперь настал мой черед сделать что-то полезное, и я прошу…

— Полезное! — вскричал Гордон.— Да ты уже тысячу раз был полезным, дорогой мой Бриан, больше любого из нас! Мы все признательны тебе за самоотверженность!

— Полно! Все мы выполняем свой долг. Ну, так, значит, решено?

— Решено. Кого же ты возьмешь третьим? Донифана я тебе не предлагаю, вы с ним не очень-то ладите.

— Да я бы с радостью,— ответил Бриан.— У Донифана сердце не злое, он смел, ловок и, если б не его завистливость, был бы прекрасным товарищем. Но уверен — когда-нибудь он поймет, что я не хочу быть ни впереди, ни выше других, и тогда мы станем закадычными друзьями. Но сейчас я думал о другом кандидате.

— О ком же?

— О моем брате Жаке,— твердо сказал Бриан.— Он явно натворил что-то серьезное и не хочет признаться, хотя и упрекает себя. Может быть, в этой экспедиции, когда мы с ним будем наедине…

— Правильно. Возьми с собой Жака и с сегодняшнего дня готовься к походу.

— Мы уйдем ненадолго. Всего на два-три дня.

В тот же вечер о предстоящей экспедиции сообщили колонистам. Донифан, разумеется, обиделся, что его не берут, и пожаловался Гордону. Тот объяснил, что его не включили, потому что могут пойти всего трое, а раз Бриан подал эту мысль, то он вправе и выбрать спутника.

— В общем,— возразил Донифан,— этот поход — специально для Бриана, не так ли?

— Ты несправедлив и к нему и ко мне!

Донифан больше не настаивал и отправился изливать свое дурное настроение Кроссу, Уэббу и Уилкоксу.

Когда юнга узнал, что на время сменит свои обязанности шеф-повара на пост рулевого в ялике, он не мог скрыть радости. А поездка с Брианом была для него двойным удовольствием. У плиты его заменит, разумеется, Сервис, которого соблазняла перспектива готовить что вздумается, не спрашивая совета других. Жаку тоже как будто нравилась возможность уехать и на время покинуть Френч-ден.

Ялик привели в должный порядок. Он был оснащен косым латинским парусом, который Моко закрепил на рее и обмотал вокруг мачты.

Два ружья, револьверы, патроны, походные одеяла, запас еды и питья, непромокаемые плащи на случай дождя, пара весел и еще пара запасных — такова была экипировка трехдневного похода. Разумеется, Бриан взял с собой карту, на которую заносили новые географические названия.

Четвертого февраля около восьми часов утра, простившись с товарищами, мальчики сели в ялик. Стояла прекрасная погода, с юго-запада тянул легкий бриз[135]. Подняли парус, и Моко, заняв место на корме, взялся за руль, предоставив Бриану травить шкот. Хотя поверхность озера лишь слегка рябила от ветерка, ялик, отойдя от берега, сильнее почувствовал дыхание бриза и пошел довольно быстро. Через полчаса Гордон и остальные, наблюдавшие со Спортивной площадки, смогли видеть на озере только черную точку, а вскоре исчезла и она.

Бриан сидел посредине, Жак — на носу, у мачты. В течение часа им еще были видны вершины Оклендской гряды, потом и они скрылись за горизонтом. К сожалению, по мере того как солнце поднималось все выше, ветер постепенно слабел, а потом и вовсе пропал.

— Как обидно, что ветер не продержался подольше!

— Было бы еще обидней, мистер Бриан,— рассуждал юнга,— если бы поднялся встречный ветер.

— Да ты философ, Моко!

— Я не знаю, что означает это слово,— ответил тот,— но только я никогда не жалуюсь, что бы ни случилось.

— Вот это и есть философия.

— Пусть будет так, только возьмемся-ка мы за весла, мистер Бриан, нам надо добраться до берега, пока не стемнело. Ну, а если уж не удастся — что поделаешь!

— Давай грести. Возьми одно весло, я — другое, а Жак пусть сядет у руля.

— Правильно,— подтвердил юный философ.— Если мистер Жак будет хорошо рулить, мы пойдем ходко.

— Ты мне только объясни, как надо править,— отозвался мальчик,— а я постараюсь как смогу.

Моко убрал парус; ребята перекусили на скорую руку, и юнга с Жаком поменялись местами. Под сильными ударами весел ялик направился к северо-востоку, по компасу. В это время лодка находилась примерно на середине широкого водного пространства, словно в открытом море; озеро со всех сторон было очерчено линией неба.

Около трех часов дня Моко, взяв подзорную трубу, заявил, что видит признаки земли. Немного спустя Бриан убедился, что он не ошибается; в четыре часа верхушки деревьев замаячили над плоским низменным берегом — потому-то Бриан и не мог увидеть его с высоты мыса Ложного моря.

Еще две-три мили — и они будут на восточном берегу озера. Ребята усердно гребли, хотя порядком устали и разгорячились. Поверхность озера была гладкой как зеркало; сквозь прозрачную воду на глубине двенадцати — пятнадцати футов виднелось дно, поросшее водорослями, среди которых скользило множество рыб.

Наконец около шести часов вечера ялик подошел к берегу, затененному густыми ветвями каменных дубов и приморских сосен. Этот участок был высоковат для высадки, так что пришлось проплыть еще с полмили к северу.

— А вот и река, что указана на карте! — воскликнул Бриан.

И он кивнул на сток в излучине берега, через который из озера уходил избыток воды.

— Мне кажется, надо дать ей имя,— сказал юнга.

— Верно,— ответил Бриан.— Назовем ее Восточной рекой, ведь она течет на восток.

— Подходяще,— одобрил Моко.— Теперь остается доплыть по ней до самого устья.

— Это мы сделаем завтра. Ночь нужно провести здесь. А утром пойдем вниз по течению с отливом и по дороге осмотрим оба берега.

— Будем высаживаться? — спросил Жак.

— Конечно,— ответил Бриан.— Сделаем привал под деревьями.