Кот в красной шляпе - Саша Суздаль

- Иван Иванович, ваше мясо вернулось, - доложил по громкой связи КаневскойГЭС дежурный ОРУ. Коллектив Каневской ГЭС дружно отреагировал на это объявление и даже под плотиной, в паттерне звучал громкий смех. Иван Иванович, сидящий возле дежурного ГЭС, рассказал по громкой связи, что будет с мясом и дежурным, когда он вернется на ОРУ. Начальник ГЭС, слушая это у себя в кабинете, надолго не откладывая, объявил выговор Ивану Ивановичу и дежурному ОРУ за не регламентированные разговоры, который они восприняли с энтузиазмом. Иван Иванович включил третью скорость и понёсся на ОРУ. Когда он вскочил в кабинет дежурного, тот спокойно пил чай.

- Ну!!! – вздыбился на него Иван Иванович. Тот, отхлебывая с чашки, указал на окно – на поле ОРУ, огражденном двухметровой оградой, спокойно паслось стадо коров. Некоторые из них чесали свои спины о бетонные столбы выключателей, а единственные бык – тот и вовсе бодался с сеткой, ограждающей трансформатор. Иван Иванович взвыл:

- Ты зачем пустил стадо на поле?

- Я никого не пускал, - сказал дежурный, - я наводил порядок в кладовой, как вы приказали. Пришел на обед, а тут, - и он указал пальцем на стадо.

Они помолчали.

- И что вы с ними будете делать? – спросил дежурный.

- Я? – удивился Иван Иванович.

- Ну не я же, - удивился дежурный.

- Это же не мои коровы, - сказал Иван Иванович не совсем уверенно.

- Я в этом не уверен,- многозначительно сказал дежурный и подмигнул Иван Ивановичу.

Дан в отдельно взятой Стране Фей и Магов проводил план электрификации страны. Почему в Стране Фей и Магов? Так маги и феи, не долго думая, собрали собрание, на котором и решили, что хватит жить отдельно и создали Совет Фей и Магов, на котором выбрали двух председателей Хенка и отсутствующую Байли. И сейчас на заседании совета Дан рассказывал об идеё, а маг Расса и фея Айлиф разложили конкретные чертежи. Сама идея была понятна - феи и маги с удовольствием ходили на подпитку к вновь изобретенному генератору Винтика и Шпунтика, а вот в планы распространить всё это на город и, потом, на всю страну – им казалось нереальным. Вечерело и в зале становилось темно - последнюю козырную карту Дан оставил на конец. Когда маг Трён, бывший кавер армии магов, хотел зажечь волшебную лампу и уже поднял руку – Дан его остановил и дал команду дрожавшим от нетерпения Винтику и Шпунтику. Те дёрнули рубильник – и в зале заседаний загорелась ослепительная лампочка. Один из магов подумал о заклятии и вскочил, выкрикивая защиту, что вызвало дружный смех уставших за день фей и магов, и на этом дискуссия закончилась – совет дал добро.

На следующий день Хенк подписал указ о сдаче всего имеющегося у граждан холодного оружия - металла на провода не хватало, а на добычу нужно было много времени. А вот показательный городок решили закончить в этом году – благодаря Винтику и Шпунтику маги и феи работали теперь с утра до вечера, возводя дома, с осени высаживая декоративные растения, чтобы весной всё в городке зеленело и цвело. Генераторы располагались вдоль берега Леи на плавучих бубликах, которые скользили на вбитых вертикально в дно стволах деревьев, по генератору с двух сторон, а сзади, торчал длинный хвост держащий генераторы по течению. Их сразу же обозвали «стрекозами» за внешнеё подобие, и, правда, мелькающие в воздухе лопасти очень напоминали бьющуюся по воде стрекозу. Дальше по столбам с гранитными изоляторами электроэнергия шла к домам. Мага Расса, несмотря на протесты феи Айлиф о культурном наследии, заканчивал постройку мастерских, в которых Дан предполагал изготовление с помощью магов и фей электрических лампочек и выключателей.

Лана, побывавшая на Земле, и видевшая все эти устройства в деле, горячо поддерживала Дана, и это немного смягчило тоску по Адаму. Она задумала сделать для детей зоопарк, в котором она так и не побывала на Земле, но видела по телевизору. Не споря с магом Расса и феёй Айлиф, она получила от архитекторов такой участок земли, какой дали, и начала потихоньку лепить зоопарк так, как она себе представляла. Наблюдая за ней, Хенк, улыбаясь, издал указ, чтобы пойманных зверей, особенно редких, везли в Боро в зоопарк. Неизвестное слово «зоопарк» и возможность посмотреть, что же там делают в Боро маги и феи, привело к тому, что Лану завалили зверушками, какие только водились в стране. Лана растерялась, и Хенку пришлось срочно выделять ей в помощь двух фей.

Сыпал первый снег. Маргина подняла лицо вверх - снежинки щекотали и таяли. Хотелось домой, в тепло. Хотелось к дочерям, к таким сумасбродным, но безумно родным. Она улыбнулась, и это тут же усёк Хамми, сразу оказавшийся внутри её. Она научилась его определять, как мягкую, теплую оболочку, обволакивающую и защищающую её от всего. Но эти ощущения не пугали, а наоборот, привлекали, как божественная, безграничная любовь и огромное доверие. Проще говоря, перед Хамми можно было без малейшей боязни открывать сердце и душу. А это еще что? А чья это оболочка? И Хамми тоже в ней. Ну, всё!

- Хамми, и кто ещё? – спросила Маргина, глядя на замружившегося Хамми.

- Это я, - виновато, не оборачиваясь, басом ответил Мо, на котором лежали Маргина и Хамми. Маргина засмеялась.

Впереди возвышались горы. Ваду растянулись длинной цепочкой, голова которой терялась впереди, за пригорком. Цепочку замыкал Па в неизменном черном костюме и черной шляпе. А впереди шел Ва-Гор, чутьем определяя дорогу, на её коне, отданным за ненадобностью. В том смысле, что ездовой пушистый кошак был намного лучше, чем костлявый конь. Они так ни разу и не поговорили за всё время путешествия. Может это и к лучшему – зачем теребить душу. Всё равно общего будущего у них нет. День, два и они расстанутся – навсегда. Мимо проходили ваду, совсем не воинственные, опустившие головы и идущие след в след. Может и не стоило их выгонять, а попытаться прижиться друг к другу. Может быть, но она думала о своем племени. А Ва-Гор пусть думает о своем. Он мужчина, в конце концов.

Подошел Хаммипапа и они с Мо и Хамми застыли друг возле друга. Маргина знала, они так общаются – без слов. Что-то вероятно случилось. Непривычно заколотило сердце и в душе нависло беспокойное облако. У неё тоже что-то случилось, что-то с родными, которых она никак не могла собрать вместе. Хамми повернулся к ней и сказал:

- Этому миру угрожает смертельная опасность.

В воздухе пахло зимой. Серое небо колпаком накрыло зубчатые вершины гор, и даже день казался поздним вечером. Изредка в воздухе пролетали одинокие снежинки, выписывая немыслимые пируэты, и растворялись в небе. А для феи Арис день казался романтичным и светлым просто потому, что она каждую минуту ощущала быстрые взгляды, невольно бросаемые Манком, но так явно, что душа наполнялась давно забытой дрожью. Если женщина ловит на себе взгляд мужчины, она всегда становиться краше, соблазнительней, глаза начинают блестеть и только что скукоженный бутон распускается в яркой, ослепительной улыбке. Женщина всегда ловит взгляды. Это как допинг, как крылья, позволяющие женщине быть женщиной. Манк не был монахом, но фея Арис, сделала его мальчишкой, выбила из привычной колеи независимого мужчины. И это его смущало.

- Манк, а почему ты до сих пор один? - не оборачиваясь, спросила, стоящая на носу, фея Арис. Манк немного промолчал.

- Не знаю. Возможно работа. А возможно не нашел той, с которой хотел бы провести всю жизнь. А ты?

- Я? – обернулась Арис. – Я…так же как и ты – работа и всё такое…

Они помолчали не находя продолжения. Арис подошла к штурвалу и подняла глаза на Манка:

- Тебя сменить? – она положила на его руку свою. Он свою не убрал.

- Нет.

- Нет? – она вызывающе посмотрела ему в глаза.

- Да, - засмеялся он, и прижался к её губам. А потом было всё равно – они упали под навес, с жадностью впиваясь друг в друга, до боли в зубах, лаская ненасытные тела, забыв, что есть ещё что-то на свете, кроме них самих, между небом и землёй в этот холодный, жаркий день. Их никто больше не видел в этот день. Даже птицы.

Динозавр эораптор добегался – пастух, внезапно потерявший своё стадо, обнаружил динозавра мирно спящим возле холодильника и рядом – кусочек недоеденного мяса. Этой улики хватило, чтобы списать на эораптора всё стадо, а, поскольку в город пришёл указ о доставке редких животных в «зоопарк» его тут же, спящим, и повязали. Холодильник не трогали, так как непонятно было, что это такое, просто к эораптору добавили письмо, в котором описывали сопутствующие материалы, как-то: белый ящик прямоугольной формы высотой с человека, непонятного назначения. Нагруженный на повозку эораптор, проследовал в город Тизер, а потом был отправлен дальше – через Габро в Боро.

Бывший капитан Шерг увидел проезжавшую повозку с эораптором на городском базаре в Тизере, где он, под видом героя войны, демонстрировал жуткую левую половину лица, обгорелую до кости, с вытекшим глазом. Это давало неплохую прибыль – в его шляпу так и сыпались монеты. Обезображенное лицо давало и другую выгоду – в нем никто не мог узнать Шерга, по указу – государственного преступника, которого необходимо было уничтожить на месте. Подобного указа не помнили даже старожилы.