Просто друзья - Чарити Феррелл

в сторону двери. — Ты можешь пойти и взять, если хочешь.

Я последовал вместе с Каролиной к ее дому после того, как мы вышли из церкви, чтобы оставить ее машину. Она заехала в лофт и собрала сумку на ночь, после чего я отвез нас к себе домой.

Джош встал.

— Сейчас вернусь. Вы двое устраивайтесь поудобнее, и выбирайте фильм. — Он щелкает пальцами и делает круговое движение вокруг нас троих. — Пусть это будет хороший фильм, чтобы я не вырубился.

Анжелика отодвигается, чтобы дать нам достаточно места на диване, и я опускаюсь на другой конец. Каролина падает рядом со мной, ее тело наполовину лежит на моем.

Пульт в руке Анжелики, она смотрит на нас, приподняв бровь.

— Какие фильмы тебе нравятся?

— У меня такое чувство, что меня перебьют, и мы обязательно посмотрим что-нибудь романтическое, — комментирую я.

Каролина закатывает глаза, похлопывая меня по бедру.

— Милый, не притворяйся, что ты не был эмоциональным во время «Спеши любить».

— Да, потому что девушка напомнила мне о тебе! — возражаю я, вскидывая правую руку вверх в расстройстве, а затем пересчитываю свои доводы пальцами. — Дочь проповедника. Уродливые свитера. Парень — полная ее противоположность. В конце она умирает. — Мое внимание ненадолго переключается на Анжелику. — Предупреждаю о спойлерах.

В глазах Каролины мелькнуло понимание.

— О, черт, я никогда об этом не думала.

— Всю ту неделю я напряженно ждал, когда ты скажешь мне, что у тебя неизлечимая болезнь и что фильм — это молчаливое предупреждение. Ты напугала меня до смерти.

Анжелика показывает на меня пультом.

— Подожди, пока не посмотришь «Дневник памяти».

— Уже видел, — отвечаю я.

— «Виноваты звезды»?

Я киваю.

— «Клятва»?

Я снова киваю.

— «P.S. Я люблю тебя»?

Еще один кивок.

Анжелика оглядывается на Джоша, когда он входит.

— Тебе нужно улучшить отношения с кино, детка. Рекс посмотрел почти все фильмы, над которыми я плакала!

Джош садится рядом с ней с контейнером печенья в руке и свистит сквозь зубы.

— Чувак, перестань выставлять меня в плохом свете, иначе я не поделюсь ни пиццей, ни печеньем.

— Не злись на меня за то, что я умный, — говорю я в ответ.

Он хватает печенье и откусывает большой кусок, после чего его выплевывает.

— Господи! Что это?

— Овсяное печенье с изюмом, — отвечает Каролина со смехом.

Он высовывает язык, снова выплевывает и бросает печенье обратно в контейнер, как будто оно ядовитое.

— Зачем ты делаешь это с мужчиной? Я думал, они с шоколадной крошкой.

Мы втроем хохочем.

— Я же говорил тебе, — говорю я Каролине. — Овсяное печенье — это кощунство.

— И запрещено в нашей квартире, — добавляет Джош.

— А как насчет «За мной последний танец»? — спрашивает Анжелика, перебирая варианты.

— Я люблю этот фильм. — Каролина смотрит на меня. — Ты его не видел.

Анжелика нажимает play.

Фильм на самом деле чертовски хорош.

* * *

Джош и Анжелика вырубились, когда на экране замелькали титры фильма.

Мой взгляд остановился на Каролине, уютно устроившейся в моих объятиях.

— Еще один фильм или в постель?

Она громко зевает, встает и потягивается, и я делаю то же самое.

— В постель. Определенно постель. — Ее внимание переключается на храпящую пару. — Нам стоит их разбудить?

— Ты бы хотела, чтобы тебя разбудили?

— Наверное, — кивает она. — На этом диване не очень удобно.

Глаза Джоша открываются, когда я толкаю его ногой.

— Эй, соня. Пора спать.

Он встряхивает проснувшуюся Анжелику, и они быстро ворчат «Спокойной ночи», а затем вяло бредут по коридору. Мы с Каролиной выключаем свет и медленно движемся к моей спальне.

Как только я закрываю дверь спальни, Каролина роется в моих ящиках и достает свою любимую футболку. Повернувшись ко мне спиной и не колеблясь, она задирает платье через голову, отчего мое сердце едва не выпрыгивает из груди. Проходит всего несколько секунд, прежде чем она расстегивает лифчик и надевает футболку через голову. Футболка доходит до колен, и ее соски проступают сквозь тонкую ткань, когда она поворачивается и смотрит на меня.

У меня рот открывается от этого зрелища.

Я сглотнул, когда воспоминания о нас в гостиничном номере пронеслись в моей голове — насколько похожей была ситуация и как я отказал ей. Я борюсь с собой, как мне поступить. Конечно, мы переспали прошлой ночью, но мы не сделали последнего шага.

Без сомнения, это произойдет, если я прикоснусь к ней сегодня вечером.

Она улыбается мне в ответ, пока идет в ванную, ее рука касается моего живота, когда она проходит мимо меня. Я следую за ней, и Каролина хватает зубную щетку, которую я купил для тех ночей, когда она остается у меня. Моя рука почти дрожит, когда я чищу зубы. Ее улыбка становится все шире, когда она проскальзывает мимо меня во второй раз, и мои колени почти подгибаются, когда она запрыгивает на мою кровать и натягивает одеяло на свое тело, останавливаясь всего в нескольких дюймах под шеей.

Мой член несносно тверд, и это невозможно скрыть. В комнате стоит мертвая тишина, пока я переодеваюсь, и простыни холодные, когда я опускаюсь на колени на краю кровати. Она отодвигается, давая мне место, и я оставляю прикроватную лампу включенной, когда присоединяюсь к ней. Мои простыни все еще пахнут ею — ванилью, смешанной с вишневым ароматом.

Она не теряет времени, устраиваясь поудобнее под моей рукой, опираясь на свое бедро, а ее нога закинута на мою.

Каролина полулежит на мне, и я не пугаюсь, черт возьми.

Это правильно.

Естественно.

Там, где она должна быть.

— Еще раз спасибо тебе за все, — говорит она, потирая ступню вверх и вниз по моей ноге.

Моя рука обвивается вокруг ее талии.

— Всегда пожалуйста.

Я издаю хмыканье, когда она приподнимается и садится на меня.

— Я думаю, ты заслуживаешь награды за всю свою тяжелую работу.

Мои руки опускаются на верхнюю часть ее бедер, пока я пытаюсь контролировать свое дыхание и не двигать бедрами. Под футболкой на ней только трусики, и ее киска, будет потрясающе ощущаться на моем члене.

— Обычно ты вознаграждаешь меня печеньем.

Да. Я предлагаю ей наградить меня печеньем, а не сесть на меня.

Чертов идиот.

Она ухмыляется, ее розовые губы надулись.

— Ты бы предпочел печенье?

— Я не знаю.

Ее улыбка колеблется, на лице появляется противоречие, когда она опускает взгляд на меня, и мой желудок скручивается от внезапного разочарования.

Моя рука покидает ее бедро, когда я тянусь вперед, убирая прядь волос с ее лица.

— Эй. Что случилось?

Она колеблется.

Я скольжу рукой вверх и вниз по ее