Утро новой эры - Алексей Доронин

Сквозь приоткрытое окно издалека донесся стрекот. Вот и гости пожаловали…

Мазаев раздвинул жалюзи и увидел, как четырехместный вертолет «Робинсон» закладывает красивый круг над окружавшими станцию холмами.

Полеты малой авиации почти над всеми городами разрешили давно, и Мазаев мог позволить себе хоть три таких штуковины, но предпочитал наземный транспорт. И пусть в дорожных авариях погибало куда больше людей, чем в авиакатастрофах… Зато при крушениях самолетов и вертолетов очень часто разбивались люди, смерть которых была кому-то желательна. Не то чтобы у него было много врагов, просто он знал, что подстроить дорожную аварию «под несчастный случай» труднее.

Быстро долетели, черти.

Это он предложил встретиться здесь, а не в куда более комфортабельном центральном офисе. До офиса еще надо добраться, а у него вечно не хватает времени – надо было посещать свои латифундии и встречаться с местными ханами.

Равиль за эту идею неожиданно ухватился. Похоже ему, ненадолго заглянувшему на Алтай по пути из Москвы за кордон, хотелось похвастаться новой игрушкой. А в том районе Новосибирска, где находился офис, летать все еще запрещалось.

Скрипнув суставами, Мазаев поднялся и накинул пиджак, проклиная необходимость встречать делегацию на площадке, приспособленной под вертолетную.

Через пять минут он уже с деланной теплотой приветствовал гостей. Равиль Рахимбаев, татарин с греческим загаром, в английской рубашке и при канадском галстуке – его он, впрочем, сразу снял по случаю жары – тоже сделал вид, что рад видеть Мазаева. С ним прибыла длинноногая секретарша, которой он галантно помог спуститься с подножки вертолета, а также горбоносый юрист и двое охранников, один из которых выполнял обязанности пилота.

Передача прав собственности на последние спорные предприятия вместе с оформлением бумаг заняла полчаса. Разрез Караканский-Северный и одноименный горнообогатительный комбинат располагались в такой же Тмутаракани, но несколько восточнее. Подписи были поставлены. Самое интересное, что в ходе сделки никто никаких предприятий в Западной Сибири как бы не продавал. Из рук в руки перешли предприятия, платившие львиную долю налогов в городе Лимасол, Кипр. Потом они вдвоем удалились в кабинет, а приближенные остались в приемной.

– Это твой начальник охраны заказал или ты распорядился? – с усмешкой спросил Рахимбаев, отхлебнув армянского коньяку. Набожным мусульманином он не был. – Они у тебя что, голубые береты?

– А что мне их, в ватники одеть? – Мазаев набычился. – Так ведь уважать не будут.

Про то, что еще имелись помповые ружья в оружейке, бронежилеты и хороший инструктор в центре подготовки охранников, он умолчал. Также ни словом не обмолвился о стрельбище и полигоне с полосой препятствий.

Они были старыми товарищами (если в мире большого бизнеса это вообще возможно) и партнерами почти десять лет и в непростые для страны годы кризиса, сумели не только выплывать, но даже процветать. Совсем недавно их интересы разошлись, как разошлись и взгляды на бизнес-стратегию – один остался в добывающей промышленности, другой все больше занимался сельским хозяйством и энергетикой. Развод и раздел имущества прошел тихо, без скандалов. Лишь некоторые куски становились камнями преткновения, но и тогда они решали все миром.

– Ну, и как станция, работает? – прищурил чуть раскосые глаза гость. – Чего это ты вообще надумал ее прикупить?

– Росэнерго проводил аукцион, – небрежно махнул рукой Мазаев, будто речь шла о мини-пекарне. – Подключают частных инвесторов к этой, маму ее, малой гидроэнергетике. Привлекают бабки. Вот в связи с кризисом и приватизировали эту штуку на 30 МВт.

– И за каким хером тебе этот геморрой? А если плотину прорвет, как на СШГЭС? Они же не станцию, а тебя закроют.

– Да что там прорвет? Нет там плотины. Только каскад турбин – речка бежит, турбины крутятся. Немцы строили, «Сименс».

– Все равно, с государством нельзя играть. У него и тузы в рукавах, и карты крапленые, и ствол за пазухой. Отберут, если понадобится, и спасибо не скажут.

– Да че я, фраер? У меня не отберут.

Пожав на прощание друг другу руки, они расстались, и каплевидный вертолет поднялся в небо, разгоняя лопастями знойное марево.

Вернувшись к себе, Хозяин снова тяжело опустился в кресло. Радикулит давал о себе знать, спина начинала ныть как по часам, всегда ближе к вечеру. Надо бы пройти еще один курс в этой клинике в Израиле. Надо бы… Мазаев включил огромный плазменный телевизор «Сони» – как и вся обстановка из личного кабинета, он стоил потраченных денег.

Как раз начинался выпуск новостей на первом канале. Хозяин лучше диктора знал о реальных событиях этого дня, но в глубине души ему было интересно, как их скормят зрителям. Замелькали кадры переговоров на высшем уровне, локальных конфликтов, пожаров, войсковых учений.

Мазаев вспомнил, что забыл поздравить зама губернатора с днем рождения. Набрал прямой номер, минуя всех секретарей.

– Яков Петрович, не узнали? Богатым буду, ха…

Но через секунду после начала блока экономических новостей экран внезапно погас. Одновременно оборвался на полуслове и голос чиновного собеседника в трубке.

Мазаев набрал пару цифр на панели внутреннего телефона.

– Мать вашу в душу, это что такое? Почему у меня пропала телефонная связь?

– Выясняем, Константин Михайлович, – ответили на том конце. – Похоже на обрыв провода.

– Это для тебя будет обрыв, если не сделаешь через пять минут. Ты с него полетишь, мля, – пообещал хозяин.

Волосатой рукой Мазаев потянулся к черному дипломату. Повинуясь странной догадке, он поднял трубку спутникового телефона «Панасоник». Обычно звонки по нему в любую часть земного шара позволяли решать самые серьезные вопросы. Но тот умер, как и телефон от городской АТС. Сигнал отсутствовал. Спутник никак не обнаруживал себя. Не отвечал мобильный. Референт доложила, что пропал и Интернет, сигнал которого шел по оптоволоконному кабелю. Это уже ни в какие ворота не лезло.

Незнакомое чувство тревоги заставило Константин Михайловича заерзать в кресле. Он слышал в новостях про солнечную бурю и про то, что связь может быть неустойчивой. Но чутье подсказывало ему – что-то крепко не так – с минуты на минуту надо ждать Больших Проблем. Олигарх вышел в приемную. На лице референта было написано то же беспокойство.

Внезапно донесся далекий грохот взрыва. Люди побежали к окнам.

Повернулся всем корпусом и Мазаев. Он увидел, что там, где минуту назад висела в небе черная точка удалявшегося вертолета, не было ничего. А над лесом поднимался столб дыма. Но не это заставило его сердце камнем упасть вниз. Скатертью дорожка, Равиль, плакать по тебе никто не будет. По правде говоря, сволочью ты был, каких мало.

Он дернул за шнур, чуть не оторвав его. И в следующий момент вспышка ударила в глаза, заставив едва ли не впервые в жизни прослезиться. Он не ослеп полностью – горы в той стороне закрывали горизонт, оставляя только небольшой просвет между двумя вершинами – но черные пятна мгновенно скрыли половину сектора обзора.

Остальным, похоже, досталось не меньше.

Они не были подготовлены к такому, поэтому оставались на своих местах, когда через две минуты дрогнули стеклопакеты в окнах. Дрогнули, но выдержали – в отличие от тех, что были в остальных кабинетах. Хозяин не привык экономить на своей безопасности.

Когда Мазаев, пошатываясь, снова подошел к окну, отпихнув застывшую в ступоре секретаршу, он увидел это. Далеко-далеко за холмами поднималось к небесам облако, разбухая на глазах. Отсюда оно казалось совсем маленьким и нестрашным.

Разум подсовывал спасительные соломинки, одна за другой. «Вскрышные работы на разрезе, тут неподалеку. Взрыв обычного тола может поднять такое же облако пыли, как…

Мать моя. Мать. Мать. Мать».

Никакие открытые работы поблизости не велись.

Остальные, похоже, тоже поняли, ЧТО это было. Вокруг него сквозь гвалт взволнованных голосов пробивались панические выкрики. Кто-то раз за разом пытался дозвониться домой, кто-то, белый как мел, готов был грохнуться в обморок, кто-то сел на землю и обхватил голову руками…

Следующие восемнадцать часов прошли в мучительной неизвестности. Без связи, отрезанные от цивилизации, они могли только ждать.

Вдобавок обнаружилось, что из всех автомобилей на парковке можно завести от силы лишь каждый десятый. Не избежали этой участи и джипы Хозяина. Три импортных автобуса тоже с места не сдвинулись.

Ближе к вечеру послали трех охранников на машине в разведку. В ближайшей деревне знали так же мало, а на трассе они увидели обездвиженный транспорт, водители пересказывали бредовые слухи и сами были близки к истерике. Ни поста ГИБДД, ни других представителей власти найти не удалось. После того, как охранники вернулись с новостями, Мазаев снова отправил их, теперь уже в город. В «свой» Заречинск. Взрыв-то, скорее всего, был в Барнауле, не ближе.