Королевства Тени - Лиза Смедман

Коротышка смущенно кашлянул, чувствуя себя неловко, видя страдание своего друга.

– Ну, тогда, как насчет того, чтобы начать новое плетение и посмотреть, что в итоге получится.

Урсо, послушно взяв маленький нож, вырезал спутанное кружево со своего станка. Затем, он исполнил сложный тайный жест, и на кривом каркасе появился новый набор вертикальных нитей. Он долго изучал нити основы, как бы рассматривая и тут же отбрасывая множество возможностей. Наконец, он взялся за челнок и начал укладывать уток.

Его руки носились над холстом с изысканным проворством мастера, добавляя новую нить здесь или другой цвет там. Вскоре начала проявляться некая закономерность. Светящиеся, серебристые нити соединились в тонкую сеть. Однако, ткань, образовавшаяся в ячейках этой сети, оставалась неопределенного темного цвета, словно тени в лунную ночь. Гнарфлинг в недоумении нахмурился, поскольку он видел, что Урсо в некоторых местах вплел ярко-красные нити. Даже этот насыщенный цвет исчез в темном мраке.

– Что это означает? – спросил он.

– Это Плетение, – ответил Урсо, намекая на магию, словно паутиной опутывающую и поддерживающую всю Халруаа, как и, Гнарфлинг знал это, весь остальной мир. – Или, по крайней мере, это место Аштарахха в этом Плетении.

Гнарфлинг, прищурившись, наклонился ближе. Несомненно, он различал слабые очертания деревни так же, как мог ее видеть с высоты парящий ястреб, словно вырезанные в плотно увязанном полотне, представлявшем собой джунгли. Более тонкие серебряные нити соединяли поля и здания, и крошечные светящиеся точки, казалось, мелькали по обширному пространству – необыкновенное изображение рыночной площади и людей, находящихся на ней.

Вообще-то, это была первая достаточно различимая картина, которую Гнарфлинг когда-либо видел на ткацком станке Урсо. И почему-то это его беспокоило. Так же, как и напряженное выражение на лице волшебника, когда он случайным образом перемешивал цвета в узоре, тут же поглощаемые странной, темной пустотой, которая выделяла и определяла серебристое Плетение.

Проще говоря, на ткацком станке висел небольшой, но уже готовый гобелен. Урсо внимательно изучал свое творение, а Гнарфлинг, в свою очередь, изучал Урсо.

– Ты что-то видишь, так ведь?

– Все, – снова повторил волшебник, задумчивым тоном. – Все.

Ответ был такой же, но теперь в его голосе появилась новая нотка, от которой у Гнарфлинга появилось ощущение, как будто ледяные пальчики, пробежались по его позвоночнику.

Помедлив секунду, Урсо круговым движением провел рукой над полотном. Невидимые цвета переместились, образовав лицо человека в промежутке между светящимися серебряными нитями, лицо, изображенное настолько ясно и точно, что даже лучшие из ткачей Аштарраха могли бы позавидовать.

Изображенный человек был молод и чрезвычайно худощав. Его резко очерченные, острые скулы, словно бы упирались в ложбинку между ключицами, а тонкие черные усы выглядели так же трепетно и непостоянно, как будто у него над верхней губой сидел мотылек. Его лицо было чрезвычайно бледным для халруанца и резко контрастировало с лихорадочным блеском в его черных глазах.

– Неприятности начинаются, – пробормотал Гнарфлинг. Он хорошо чувствовал беду и долго водил дружбу с волшебником, который, по своему образу мышления, определял одно и то же двумя разными словами. – Когда?

В ответ Урсо просто перевел взгляд от ткацкого станка в сторону рыночной площади.

Рынок быстро заполнялся. Приезжие купцы прогуливались по тропинкам, всматриваясь в гобелены и пробуя кусочки сыра. Стук колес прибывающих повозок по бревенчатой мостовой наполнял воздух приятным гулом. Уже две из них вынуждены были свернуть с пути, и уже долго торчали возле колесного магазина, пока заменяли их сильно разбитые колеса. Искомый молодой человек стоял рядом с одной из них, споря с подмастерьями и перемежая свои упреки слишком драматичными жестами.

Гнарфлинг вперил свой взгляд прямо в тощего юношу, и его глаза сузились, когда он уловил знакомые жесты. Вновь прибывший не был похож на торговца или ремесленника. Он был высоким и худым, на вид не старше двадцати лет, и, очевидно, больше обладал количеством денег, чем благоразумием. Он путешествовал один в дорогой крытой повозке, запряженной хорошо подобранными лошадьми. Его изможденная фигура была облачена в прекрасные одеяния темно-фиолетового цвета, и драгоценности мелькали на жестикулирующих руках. Все это будто кричало, что он «волшебник».

Даже без всех этих внешних признаков, была в новичке некая сила, которая предполагала магию, но Гнарфлинг не мог ощутить  никакого намека на искусство Мистры в этом молодом человеке. Его нюх на такие вещи был таким же острым, как у любой собаки, и, более того, таким же острым, как у любого мага-гончего. Эти инстинкты и постоянная маскировка, предоставляемая его невзрачной фигурой, помогли ему продержаться в живых более тридцати зим.

«Почему же тогда, – подумал он, – мне так неспокойно?»

– Он ищет тебя, – произнес Урсо, так спокойно и так по существу, словно его товарищ озвучил свои мысли вслух, – вот почему.

Коротышка резко вскочил на ноги, словно нечаянно сел на ежа. Это внезапное движение, казалось, привлекло внимание незнакомца. Искорка узнавания вспыхнула в его странно пылающем взгляде, и мгновение Гнарфлинг смотрел в лицо юноши, как заяц, загипнотизированный ястребом.

А дальше, молодой человек вдруг оказался прямо напротив лавки Урсо.

Гнарфлинг удивленно моргнул, и еще несколько раз, стараясь сфокусировать зрение. Он инстинктивно принюхивался, тщетно пытаясь уловить запах магии, но все, что у него получилось почувствовать, так это накопленные запахи, полученные в результате долгих дней в дороге: слабое благоухание влажного кашемира, затхлая вонь нестираной одежды и аромат духов, пахнувших опаснейшими травами и запахом надвигающейся грозы – запах, безусловно, был призван замаскировать другие, более земные запахи.

– Я – Мастер Ландиш, – величественно объявил молодой человек.

Гнарфлинг осмелел и сложил свои короткие руки на груди.

– Рад за тебя. Но у меня нет никаких дел с чудаками или бездарями. Ты хочешь, чтобы я поспрашивал, может тут есть кто, занимающийся этим?

Ярость в чистом виде возрастала в напряженном взгляде человека, ярость, граничащая с желанием жестоко оскорбить.

– Ты уверен, что у тебя нет никаких дел со мной? – многозначительно произнес он. – Абсолютно уверен? Скажи-ка мне, джордайн, кто я?

Гнарфлинг почувствовал, как паника овладевает им, однако  быстро справился с собой. Конечно же, это открытие не было чем-то новым для Урсо Всевидящего, ведь не было никого настолько близкого к нему, чем волшебник, давно уже знавший проклятую тайну.

– Кто ты такой? – презрительно отозвался он. – Бычья задница, я полагаю.

Глаза мужчины сузились.

– Чудаки и бездари, – повторил он сказанное Гнарфлингом ранее. – Странный выбор слов для