Новая история стран Европы и Америки XVI–XIX века. Часть 2 - Коллектив авторов

События 1848–1850 гг. в Германии поставили под угрозу распада блок монархов России, Австрии и Пруссии – основной защитный механизм Венской системы. И хотя былой солидарности государей этих держав более не существовало, в переписке между ними поддерживалась особая теплота и интимность, что должно было свидетельствовать о тесных связях трех дворов. «Дорогой Фриц» – так обращался обычно Николай I к своему шурину Фридриху Вильгельму IV, а тот звал зятя «дражайшим Никсом» (царь был женат на сестре прусского короля). Молодому Францу Иосифу Николай и вовсе говорил «ты», позволяя при этом и к себе обращаться подобным образом. После подавления революций 1848–1849 гг. влияние России в Европе было очень велико, а в ее центральной части – преобладающим; овеянный ореолом восстановителя законности и порядка на континенте, царь находился в зените могущества. За Николаем I, как и за его братом Александром I, закрепилось, и вполне заслужено, репутация европейского жандарма. Следует, конечно, не забывать, что рядом с ними действовали люди «белого террора» во Франции, австрийских канцлер Меттерних, светская и католическая реакция в Германии, Италии, Испании. Не меньше этих сил в подавлении революций была заинтересована буржуазно-аристократическая плутократия Англии. Британский министр Пальмерстон, в совершенстве владея всем арсеналом традиционных приемов английской дипломатии, лицемерно провозглашал миссией Англии «защиту свободы и демократии» в Европе. Это не мешало ему использовать деньги, флот и дипломатию, чтобы помешать успеху революционно-освободительных выступлений, свести к минимуму перемены в европейском международном положении. Три волны революционных и национально-освободительных движений 20–40-х гг., наряду с внутренними противоречиями между державами и, в первую очередь, в Восточном вопросе, вели к разрушению и распаду Священного союза и его идейно-охранительных принципов. Похоронила консервативный альянс России, Австрии и Пруссии Крымская война.

С 20-х гг. XIX в. большое влияние на всю систему межгосударственных отношений начинает оказывать Восточный вопрос. Крепнувшая национальная борьба балканских и дунайских народов подтачивала слабеющую Османскую империю, на владения которой продолжали претендовать как Россия, так и Австрия. Составной частью Восточного вопроса являлся режим Черноморских проливов, имевших важное экономическое, политическое и военно-стратегическое значение. Продвижения России на Юг и усиления ее позиций в Средиземноморье опасались и Англия, и Франция. Восточный вопрос превращался в самый сложный и болезненный в Европе. Именно на Балканах и Ближнем Востоке закручивался основной узел противоречий между ведущими европейскими государствами – Великобританией и Россией.

В 1812 г. британская дипломатия способствовала заключению между Россией и Турцией Бухарестского мирного договора, который передавал России юго-восточную часть Молдавии – Бессарабию (русско-турецкая граница устанавливалась по реке Прут до соединения ее с Дунаем, затем по Киликийскому руслу Дуная до Черного моря), подтверждал для Молдавии и Валахии автономию в составе Османской империи, а Сербии ее предоставлял. Но на этом сотрудничество Англии и России в Юго-Восточной Европе на базе борьбы с гегемонистскими планами Наполеона I кончилось и перешло в соперничество. Сент-джеймский кабинет пришел к выводу, что султан слишком слаб для того, чтобы угрожать английским интересам, но вполне пригоден в качестве привратника у проливов Босфор и Дарданеллы, который будет держать запертым русский военный флот в Черном море.

Новый британский курс воплотился в доктрине статус кво – незыблемости владений Османов. По мнению английской буржуазии это предоставляло ей возможность экономически прибрать к рукам территории султанской империи. В Австрии так же росло убеждение в необходимости сохранения территориальной и политической целостности Турции как условия существования самой габсбургской монархии. Между двумя империями существовало глубокое сходство – обе они подавляли и угнетали многочисленные народы, входившие в их состав. Россия же воспринималась австрийскими политиками как некий центр притяжения славянских народов. В этом качестве она таила угрозу для европейских владений и султана и Габсбургов. На протяжении всего XIX в. в Вене стремились поддерживать союзнические отношения с Англией в Восточном вопросе, применяя надежный прием канцлера К. Меттерниха: чтобы нанести удар противнику, надо блокироваться с его основным соперником, но самому оставаться в тени.

Для России, при том, что восточные дела затрагивали ее национальные интересы, покровительство христианского населения Балканского полуострова было традиционным и одной из наиболее важной задачей восточной политики. В силу ряда русско-турецких соглашений и обещаний, данных христианским подданным султана, Россия оказалась связанной системой обязательств, от соблюдения которых зависели ее влияние и вес в Османской империи. Православное население последней к середине XIX в. достигало 12–14 млн человек, и данный фактор, сочетая в себе элементы как конфессионального, так и политического характера, превратился в главное оружие воздействия петербургского кабинета на Порту. Царизм небескорыстно поддерживал на Балканах национально-освободительные движения, стремясь не выпускать их из-под своего контроля. Но с помощью России балканское общество выходило на новые рубежи национального и социального развития.

Первое после окончания наполеоновских войн обострение Восточного вопроса было связано с национально-освободительной революцией в Греции, начавшейся в апреле 1821 г. Серьезные успехи повстанцев сделали возможным созыв Национального собрания, которое в январе 1822 г. приняло декларацию о независимости и конституционный акт: страна объявлялась республикой во главе с президентом, провозглашалась защита личности и собственности, декларировались гражданские свободы. Султан Махмуд II не собирался примириться с потерей Греции. На восставшее население обрушились варварские репрессии. Кровавая резня была учинена весной 1822 г. на о. Хиос. 23 тыс. мирных жителей были убиты, 47 тыс. проданы в рабство. Цветущий остров превратился в пустыню. Летом того же года на полуостров Пелопоннес (Морею) вторглась османская армия. Она была разбита повстанцами, а смелые атаки греческих кораблей вынудили турецкий флот покинуть Эгейское море и укрыться в Дарданеллах.

Временное уменьшение внешней опасности способствовало обострению социальных и политических противоречий в повстанческом лагере, сильно ослабившим движение. Махмуду удалось обещанием уступки о. Крит и территорий в Сирии вовлечь в войну правителя Египта Мухаммеда Али. В феврале 1825 г. две дивизии под командованием его сына Ибрагима высадились на Пелопоннесе. Опустошив значительную часть полуострова, египтяне подошли к Месолонгиону – важному опорному пункту повстанцев в материковой Западной Греции, который тщетно штурмовала турецкая армия. Несмотря на огромный перевес сил, турецко-египетские войска только в апреле 1826 г. смогли ворваться в город. В июне 1827 г. пали Афины. Все греческие области к северу от Коринфского перешейка были оккупированы турецко-египетскими войсками.

Борьба греческого народа за свободу получила широкий международный резонанс. Общественное движение солидарности с восставшими греками охватило многие страны Европы и США. В Лондоне, Париже, Женеве действовали филэллинские комитеты, занимавшиеся сбором средств для сражавшейся Греции; тысячи добровольцев устремились на помощь грекам. Но монархи Европы встретили с неприкрытой враждебностью революцию в Греции. Связанные с ней проблемы обсуждались на последнем, Веронском, конгрессе Священного союза (октябрь – декабрь 1822 г.). Христианские принципы Союза пришли в противоречие с политическими, и конгресс занял сторону «законного правительства турецкого султана» против восставших христиан-греков. Прибывшая в Верону за помощью делегация греческого правительства даже не была принята. Ведущие европейские державы не преминули использовать восточный кризис для реализации собственных планов на Ближнем Востоке и Балканах. Между Россией, Англией и Австрией разгорелась борьба за лидерство при урегулировании греко-турецкого конфликта.

Сформулировав принципы Священного союза, российский император Александр I сам связал себе руки на Балканах; возвращаться к активной «екатерининской политике» было затруднительно по идеологическим соображениям. Считая необходимым дальнейшее единение Союза и учитывая, что Россия еще не смогла залечить раны, нанесенные ее экономике во время наполеоновского нашествия, Александр занял сдержанную позицию в греко-турецком конфликте. Однако из опасений утратить на Балканах политическое влияние, царское правительство не могло остаться равнодушным к развертывавшимся событиям в Греции, а так же в Молдавии и Валахии. В феврале-марте 1821 г. там начались восстания против феодального и национального гнета. Султанское правительство ввело войска в Дунайские княжества, препятствуя их автономному управлению.