Прошлое не отпустит - Харлан Кобен

Рэй отошел от памятника и сделал шаг в сторону переливающегося разноцветными огоньками Фонтана света. Иногда этот фонтан, существующий здесь уже почти сто лет, вздымает свои струи высоко в небо, но как раз сейчас он едва булькал и был почти невидим.

— У меня есть два способа сыграть в эту игру, — сказал Рэй. — Один — пригласить адвоката и, пока он не появится, не говорить ни слова.

— Ваше право, кто спорит.

— Второй — начать разговор и действовать заодно с вами в надежде на то, что из этого что-нибудь получится.

— Должен признать, я предпочел бы второй вариант, — сказал Брум.

— Ну да, потому что вариант номер два — он как раз для тех, кто вроде меня сам стремится угодить в ловушку. Но знаете что? Мы в Атлантик-Сити, так что, пожалуй, сыграю-ка я в эту рулетку. Да, снимок сделал я. Раз в год хожу в этот парк и снимаю. Такая у меня привычка.

— Ничего себе совпадение.

— Что-что?

— А то, что вы ходите туда как раз по тем дням, когда там происходит что-то подобное. В один из таких дней был похищен Карлтон Флинн.

— Я был там впервые восемнадцатого февраля и с тех пор возвращаюсь каждый год в тот же день, за вычетом недолгого времени, что мне пришлось провести на западе.

— А что это за день такой особенный — восемнадцатое февраля?

— Ну и кто из нас теперь играет в игры? — Рэй нахмурился. — Вы ведь разговаривали с Кэсси, так что сами все знаете.

Что ж, он прав, подумал Брум, а вслух спросил:

— Нечто вроде паломничества, выходит?

— Да. Прихожу, сажусь, фотографирую, раздумываю.

— Раздумываете?

— Ну да.

— И все только потому, что именно оттуда сбежала ваша приятельница?

Рэй не ответил.

— Видите ли, Рэй, извините, конечно, но выглядите вы как впервые влюбившийся школьник. Ну бросила вас девчонка — подумаешь, великое дело. Найдите себе пару других, продолжайте наслаждаться жизнью. Так нет, вы возвращаетесь туда, где она натянула вам нос, и занимаетесь фотосъемкой.

— Не было ничего подобного, никто меня не бросал.

— Да ну? Выходит, Меган все это время жила с богатым мужем и двумя детьми в ожидании того, когда вы сделаете карьеру папарацци?

— Да, действительно, как-то по-дурацки все выглядит. — Впервые Рэй улыбнулся.

— Ну и что дальше?

— А ничего, — пожал плечами Рэй. — Выходит, я и впрямь дурак. Я и не такие слова в свой адрес слышал. Могу быть еще чем-нибудь полезен вам, детектив?

— Давайте вернемся на семнадцать лет назад и вспомним тот вечер в парке, у развалин.

— Ну что ж…

— Расскажите, как все было.

— Мы с Кэсси должны были там встретиться. — Голос Рэя звучал как-то сдавленно. — Но увидел я не ее, а Стюарта. Он лежал на земле. Мне показалось, что он мертв, и я смылся оттуда по-быстрому.

— И это все?

— Да.

— И не вызвали «скорую», не подошли к нему?

— Нет.

— Да вы, Рэй, как я посмотрю, большой гуманист.

— А Кэсси рассказывала вам, что это был за тип, Стюарт Грин?

— Рассказывала.

— Так что же вас удивляет? Увидев его, я чуть не заплясал от радости. — Рэй вскинул руку. — Понимаю, у меня таким образом появляется мотив, но это ничего не меняет. Я его не убивал.

— А вы уверены, что он был мертв?

— Ну, если вы имеете в виду, проверял ли я, в каком состоянии находились его жизненно важные органы, то нет, не проверял.

— Выходит, уверенности все же не было?

Рэй задумался.

— Давайте я лучше расскажу то, что, возможно, вас заинтересует. Не конкретно про тот вечер, но про восемнадцатое февраля.

— Валяйте.

— В тот вечер я работал. Уже после того, как поснимал в парке.

— Что за работа была?

— Обычная работа папарацци по найму. Бар-митцву снимал в ресторане.

— Ну и работенка, — покачал головой Брум.

— И не говорите. А знаете, откуда я сюда пришел? С церемонии открытия очередного автомобильного салона Форда. Там расстелили длинный красный ковер, и всякий, кто остановится поглазеть, должен был пройти по нему, а мы сбивали этих любопытствующих в группы и снимали. Ну а хозяева потом постараются продать фотографии «Фокусу», или «Эсквайру», или куда-нибудь еще. Ладно, возвращаемся к бар-митцве. Вскоре после окончания работы на меня кто-то напал и украл камеру.

— В полицию заявляли?

— Ну да, стал бы я убивать целый вечер на это дело! Но не в том суть. Сначала я подумал, что это обычная кража, а потом мне пришло в голову, что тогда этот кто-то должен был хотя бы попробовать вместе с камерой бумажник прихватить.

— Может, спешил удрать?

— Может быть. Но вернувшись домой и включив телевизор, я увидел на экране физиономию Карлтона Флинна. И сразу вспомнил, что я ведь снимал его. Видите ли, снимки остались на карте памяти, но у меня есть устройство, которое примерно каждые десять минут автоматически передает все снимки на мой домашний компьютер. Воришка этого знать не мог.

Бруму стало ясно, к чему клонит Рэй.

— В общем, вы думаете, что грабителю был нужен именно этот снимок?

— Не исключено.

— И вы послали снимок мне, не указав обратного адреса?

— Я хотел помочь, но так, чтобы самому остаться в тени. Почему, полагаю, ясно. Вы же говорите, что один факт моего появления там, где исчезли два человека, уже наводит на подозрения. И по вашему лицу видно: вы все еще от них не избавились. Так что тут вопросов нет.

— Вам удалось разглядеть того, что напал на вас?

— Нет.

— Рост, вес, белый, черный, татуировка — что-нибудь?

— Ничего. Меня ударили бейсбольной битой по голове. Я упал. Пытался удержать камеру, но, извините, это все, что я помню. — Рэй пересказал весь эпизод — как его ударили еще несколько раз, как он цеплялся за камеру, как в конце концов грабитель скрылся.

— Пьяны вы в тот вечер не были?

— Что? Нет.

— Я спрашиваю потому, что вообще-то вы ведь человек пьющий?

— Мне больше двадцати одного года. И вообще, какое это имеет отношение к делу?

— Говорят, у вас случаются провалы в памяти? Это верно?

Рэй не удосужился ответить. Брум полез в карман и вытащил лист бумаги со словесным портретом Стюарта Грина, тот, где у него обрит череп и козлиная бородка.

— Взгляните, это не ваш обидчик?

При виде фоторобота налитые кровью глаза Рэя на лоб полезли. Выглядел он сейчас так, будто его снова трахнули по голове бейсбольной битой.

— Это еще кто такой?

— Так узнаете вы его или нет?

— Я… Нет. То есть… нет, это не тот, кто напал на меня.

— Так вы же утверждаете, что не видели его.

— Не пытайтесь поймать меня на слове, Брум. Вы понимаете, что я имею в виду.

Брум поднял рисунок повыше и буквально ткнул им в нос Рэю:

— Повторяю вопрос: вы когда-нибудь видели этого типа?

— Нет.

— Так почему же у вас такой потрясенный вид?

— Не знаю. Кто это?

— Это вас не должно интересовать.

— Хватит болтать, Брум. Кто это?

— Подозреваемый. И вы либо знаете его, либо нет.

— Не знаю.

— Уверены?

— Да.

— Ладно. — Брум убрал рисунок, соображая, что могла означать столь необычная реакция Рэя. Видел он все-таки Стюарта Грина или нет? К этому можно будет вернуться позже. А сейчас следовало бы немного отклониться в сторону, попробовать вывести его из равновесия.

— Вернемся к началу. Итак, вы утверждаете, что каждый год восемнадцатого февраля ходите в парк, на то самое место, недалеко от развалин.

— Нет, этого я не утверждаю. Я сказал — как правило.

— Хорошо, хорошо, вычеркиваем те годы, когда вас здесь не было. А доказать можете?

— Доказать что? Что я приходил туда восемнадцатого февраля?

— Да.

— А зачем мне это доказывать?

— Ну хотя бы чтобы развлечь меня.

— Вы расследуете убийства и похищения людей. А я не в том настроении, чтобы вас развлекать.

— А кто хоть слово сказал об убийствах?

— Слушайте, — вздохнул Рэй, — у меня ощущение, что вы насмотрелись старых фильмов про лейтенанта Коломбо. Вы что же думаете, я не знаю, что Кэсси — или как там вы ее называете, Меган? — я не знаю, что она была у Гарри Саттона? И что он убит? Да об этом в газетах прочитать можно.

— Ну да, ну да, все верно. Ладно, с играми заканчиваем. Итак, можете вы доказать, что «как правило», — Брум пальцами изобразил кавычки, — ходили восемнадцатого февраля в парк и снимали там?

— Вообще-то говоря, да, могу, — подумав, ответил Рэй.

— Каким образом?

— Имеются фотографии. А на них — дата.

— А разве ее нельзя поставить задним числом? Или изменить?

— Честно говоря, не знаю. Пусть ваши эксперты посмотрят. Можно еще, наверное, проверить, какая в тот день была погода — дождь, снег? Но я все еще не могу понять, к чему все это? Какое значение имеет, когда именно я там был?

Ну, это как раз просто, подумал Брум, но ничего не сказал. Если Рэй Левин может доказать, что в парк ходит по определенным дням, именно восемнадцатого февраля — а не накануне Марди-Гра, — это подтвердит его рассказ. Конечно, Брум просмотрит все фотографии, проверит, когда еще Рэй бывал в парке. Но хотя бы появится, за что зацепиться.