Ты задолжал мне любовь (СИ) - Эмилия Иванова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После Руслан резко и без малейшего намека на жалость отшвырнул Рябову. Словно действуя на инстинктах, мужчина потянул меня за свою спину, а затем, достав телефон, набрал чей-то номер.
— Захар, вызывай полицию, — тут и к гадалке не ходи — перед тем, как прийти сюда, он что-то поручил Гришину.
После этого, сбросив звонок, мой супруг посмотрел на меня. Его облик до сих пор был омрачен беспокойством:
— Зачем ты пришла сюда?
Я сказала:
— Я привела ее сюда, чтобы она смогла выкинуть из головы все свои навязчивые мысли.
Затем он сделал легкий вздох и беспощадно взглянул на нерадивую убийцу:
— Либо мы обставляем все так, что это было незаконное проникновение в дом с применением насилия, либо ты покидаешь Москву. Выбор за тобой.
Лицо Александры мгновенно стало цвета листа бумаги. Возникло ощущение, что в нем не осталось ни кровинки. Девушка неверяще закачала головой:
— Руслан, но ты же не можешь быть таким жестоким, не так ли? Ты же обещал моему брату, что позаботишься обо мне, не так ли?
Демидов, однако, пребывая в ярости, с налитыми кровью глазами практически бесчувственно посмотрел на нее, после чего холодно проговорил:
— Когда ты сейчас вот так берешь и упоминаешь своего брата, я понимаю лишь то, что ты и вправду отвратительна. Самой большой неудачей в его жизни является наличие такой сестры, как ты.
Саша, поначалу сумев встать с пола, вдруг ощутила, что слова ее любимого оказались подобны тазу ледяной воды, обрушившемся на ее голову и едва не убившему ее.
.
Глава 407. Старого воробья на мякине не проведешь (часть 9)
Глядя на обессилено сидевшую на полу Александру, что явно пребывала в диком упадке, Руслан проговорил:
— Ради Платона я могу дать тебе столько денег, сколько ты захочешь. Однако сегодня ты хотела ранить мою жену, и я должен урегулировать это дело в соответствии с законом. Ты, принеся нож, незаконно проникла в наш дом. Из-за этого тебе светит не больше трех лет. Конечно, ты также можешь взять деньги, которые я тебе дам, и уехать из столицы. И, разумеется, больше не появляться в нашей с супругой жизни.
Окончательно и бесповоротно уничтожая, безжалостность Демидова, казалось, была безмолвной и неприметной.
Саша в свою очередь уже давно, словно морально сломленная, без сил сидела на полу и не шевелилась.
Захар и в самом деле привел полицию. На вилле не было никакого видеонаблюдения, однако в руке девушки все еще находился нож. И если бы с уверенностью подтвердить, что она незаконно проникла в дом с применением насилия, то, учитывая способности моего мужа, она определенно могла бы усесть за решетку. Но Руслан ничего не сказал, и полицейские просто забрали ее для допроса.
В машине мужчина молчал, а я же, уставившись за окно, стала задаваться вопросом: «Когда он приехал сюда? Как много из того, что я сказала Саше, он успел услышать?».
Я вдруг вспомнила те бесчувственные слова, которые он однажды произнес Саше: «Саша, я могу дать, но ты не можешь просить».
Что ж. «Я могу дать, но ты не можешь просить». И правда, слишком уж дешевым кажется вот так настойчиво просить полюбить себя.
Машина остановилась около дороги, и я, оцепенев, оглянулась на него:
— Еще не добрались до дома?
Стройный мужчина кивнул и вышел из машины, после чего зашагал по дороге вдоль другого перекрестка. Когда он вернулся, то в его руке оказалась коробочка с десертами. Протянув ее мне, его голос казался теплым:
— Попробуй!
Я не взяла, а просто лишь посмотрела на коробку с теми изысканными десертами и немного впала в прострацию. Демидов же взял мою руку к себе в ладонь, а его голос слышался низким:
— Ты можешь отругать меня. Но только не молчи.
Ах, какой же теплой чувствовалась его рука. Может быть, это потому, что моя рука была слишком холодной.
Вскинув голову и посмотрев на него, я открыла рот, а мой голос отдавал хрипотцой:
— Она не проникла в дом незаконно с применением насилия и вообще не вторгалась туда без разрешения. Я сама ее привела туда.
Мужчина в свою очередь завел двигатель, положил десерт в мою руку и кивнул:
— Я знаю.
— Тогда зачем позволил полиции забрать ее? — спросила я
Аппетита у меня не было от слова совсем.
Он слегка вздохнул и покосился на меня:
— Следует научиться не наступать на одни и те же грабли, Эмилия, что я не могу постоянно быть рядом с тобой и постоянно защищать тебя. Сегодня я пришел. Но если бы нет? Что бы произошло тогда?
— Она бы ранила меня, — правдиво ответила я.
Муж усмехнулся:
— Просто бы ранила?
— Возможно, убила бы.
Он вздохнул:
— То есть ты хочешь, чтобы я провел остаток своей жизни, просто живя воспоминаниями о тебе, после того как ждал тебя четыре года?
Я замолчала. А мужчина слегка вздохнул:
— Мы никогда не сможем выяснить, насколько же ужасна она может быть, но я все равно вынужден принять меры предосторожности. Я никак не могу гарантировать, что примчусь вовремя, если она снова решит доставить тебе проблемы. Более того, нет способа предвидеть, когда же это «снова» случится в следующий раз, так что все, что я могу сделать, это закончить с ней раз и навсегда.
После мгновения тишины я, посмотрев на него, произнесла:
— Что ты собираешься делать дальше?
Он держался за руль, а в глаз застыл холод:
— Либо она уезжает из Москвы и никогда не возвращается, либо я подаю в суд и сажаю ее в тюрьму на три года.
Я нахмурилась:
— Но обдумывал ли ты, что все-таки людская обида — штука накапливаемая, а ее обвинение все-таки будет несправедливым? Мы не можем навязывать ей то, чего она не делала.
Супруг покосился на меня, выражение лица отдавало серьезностью:
— Поэтому я планирую вынудить ее уехать.
Я промолчала. Что ж, отлично! Думаю, это и впрямь самый лучший вариант.
Когда я вернулась на виллу, было уже поздновато, однако, поев в торговом центре, я сейчас все еще была не голодна.
Сафина Платоновна уже все приготовила, и Любочка уже вовсю поедала хлеб. Увидев меня с десертом в руке, она посмотрела на меня своими большими невинными глазками и слабеньким голоском произнесла:
— Мама, десерт!
Вздохнув, я протянула ей десерт, наставляя:
— Много не ешь. Для зубов вредно.
Девчонка кивнула и, расплывшись в улыбке от
