Сборник коротких эротических рассказов - Коллектив авторов

— Я. Ты что, уже в части?

— Нет, еще не дошел.

— Смотри, не опоздай!

— Коба, я хочу тебе сказать…

— Говори.

— Я не знаю, как выразить…

— Как чувствуешь.

— Кобочка мой, я… я… я… … И прозвучали три простых великих слова…

Клара Сагуль

В объятиях Юты

Рассказывать, каким образом я оказалась в Америке — долго, и наверняка, вам неинтересно. Сейчас многие русские девушки разными способами рванули на Запад. Примерно так же и я однажды оказалась во Флориде. Работать приходилось очень много — я была официанткой в прибрежной закусочной. Это довольно тяжело, но я ходила на подготовительные курсы в колледж и надеялась таким образом устроить свою судьбу на новом для меня материке. Так, в закусочной, я и познакомилась со Стивом — высоким, очень красивым молодым мужчиной тридцати лет. Он приехал из штата Юта, где у его отца была большая и процветающая ферма. А во Флориде он оказался на отдыхе. Он был один и конечно скучал. Так, вполне легко и просто завязались наши отношения. Мы встречались каждый день. Это продолжалось две недели, и я чувствовала, что наши отношения укрепляются с каждым днем. Я думала об этом с замиранием сердца, боясь сглазить. Мы очень скоро сблизились, но вы ведь понимаете, что это еще ничего не значит в нашей стране, а уж на курорте во Флориде — тем более. И все же, мне казалось, что впереди у нас со Стивом есть будущее. Оставаясь одна, я рассматривала задумчиво себя в зеркало и думала: «А почему бы и нет? Чем я хуже американских девушек? Я красива, мне двадцать лет, у меня стройная фигура, роскошные длинные волосы. А что у меня за душой нет ни гроша — так ведь Стив не советский мужичонка, замордованый нищетой, чтобы уж так много внимания уделять таким пустякам в ущерб своим желаниям и удобствам. Процветающий молодой американец вполне может позволить себе разные милые чудачества, вроде женитьбы на неимущей русской. Такая роскошь — не зависеть уж совсем от денег в вопросах личного счастья — вполне для него доступна». И, как это ни удивительно, я оказалась права. Стив предложил мне поехать с ним на ферму в Юту. Конечно, я сама очень постаралась ему понравиться, много сделала для этого, но ведь и результата-то каков! Hе каждой русской девчушке вдруг приваливает такое везение. Стиву не пришлось очень долго ждать моего согласия, он помог мне упаковать мой единственный чемодан, и бескрайние просторы Америки понеслись мимо нас вдоль нескончаемых, залитых солнцем дорог. Сверкающий белый «крайслер» Стива промчал нас через южные штаты с хлопковыми полями, через серединные с их застывшими вдаль шоссе мрачными глыбами обветренных скал… Я не верила своей удаче. И, как выяснилось позже, правильно делала… Еще во Флориде Стив как-то сказал мне, что он и его семья — мормоны. Я тогда не придала этому никакого значения. В Америке столько различных религий, что совсем запутаешься, тем более, если ты приехала из России, и вообще не привыкла об этом задумываться. Hу, мормоны и ладно. Так подумала я тогда. Мне было все едино. Объехав по окружной дорого сверкающие на солнце небоскребы Солт-Лейк-Сити, мы к вечеру подъехали к большой ферме, те жила семья Стива. Большой двухэтажный доме надворными постройками, несколько автомобилей под невесом, трактора, виднеющиеся в поле неподалеку — все это к моему внутреннему удовольствию свидетельствовало о преуспевании и достатке. Американцы — всегда радушные гостеприимные хозяева. Так было и со мной. Сначала я несколько робела перед родителями Стива, мне очень хотелось им понравиться. Hо очень скоро я поняла, что они очень милые добродушные старики, и я могу смело претендовать на роль их невестки. Меня познакомили с тремя братьями Стива, с их женами, детьми, даже со всеми девятью наемными рабочими. Рабочие были здесь своими людьми, и даже садились за стол с хозяевами. После ужина, когда за столом собралось больше двадцати человек, мы отправились спать. Конечно, и в эту ночь Стив сразу же пришел ко мне, в отведенную мне пока маленькую комнатку. Он включил музыку — очень громко, какой-то рок и сказал: «Дорогая, давай поиграем? Я предлагаю тебе сыграть в игру, в которую играют все наши. Я имею в виду всех мормонов в наших краях». «Что это за игра?» — спросила я, доверчиво глядя в его лучистые добрые глаза, глаза моего будущего мужа. «Hе беспокойся дорогая. Это нечто вроде посвящения в члены нашей семьи. Таков наш свадебный ритуал, так сказать. Я сейчас завяжу тебе плотно глаза и начнется любовь. Ты будешь впервые заниматься любовью в этом доме с завязанными глазами». Увидев мелькнувшие на моем лице сомнение и мимолетный испуг, он добавил: «Это совсем просто. Тебе даже и делать ничего самой будет не нужно. А то, что ты получишь большое удовольствие, я не сомневаюсь. Hо чтобы стать полноправным членом нашей семьи ты должна обязательно пройти это посвящение. Hу же, не бойся. Ведь я прошу тебя», — и наклонившись ко мне и щекоча своими длинными пшеничного цвета усами мое ухо, прошептал — «Мы будем счастливы». Это решило дело. Я подставила ему свою голову, и Стив плотным черным платком, обмотал мое лицо, так, что ни один лучик света не пробивался сквозь него. Потом он помог мне раздеться, и лечь на кровать. Грохотала музыка, я не слышала ничего, только, предаваясь неге под теплыми руками, млела, лежа обнаженная на свежих простынях. Я почувствовала, как сильные руки гладили мою грудь и мои соски трепетно затвердели, приподнялись и теперь торчали твердыми кончиками вверх. Я почувствовала голое тело на себе, послушно развела ноги в стороны. Рука ласкала мою промежность, легко прошлась по поросшему волосами бугорку лобка и пальцы углубились в мое влагалище. Я вся подалась навстречу этим пальцам, и изнемогая от желания, прошептала: «Войди в меня. Скорее, возьми меня». Как бы отвечая на эти мои слова, толстая головка члена ткнулась в меня и стала медленно входить внутрь, сама раздвигая мои половые губы. Я вся напряглась, ощущая длину и толщину этого инструмента, вздрагивая с каждым сантиметром его вползания в меня. Казалось, ему нет конца… Головка уперлась в мою матку, стала толкать ее, сминая мои внутренности. Член задевал клитор, я дрожала всем телом от сладостной истомы. Все же что-то непривычное смущало меня. Интуитивно я почувствовала нечто незнакомое… Боже, это же не Стив! Я же знала, какой у него член. И там, во Флориде, и в пути мы времени даром не теряли. Мне хорошо было известно, на что способен Стив. А его член — он гораздо меньше. Никогда член Стива не достигал столь мощными фрикциями моей матки. Теперь она вся расплющилась под сильными ритмичными ударами. Машинально я дергалась навстречу ему, стараясь попасть в такт. Мне это удавалось, но я ведь уже поняла, что мной владеет кто-то другой. Где же Стив? Что произошло? Я попыталась сорвать с себя повязку, мешающую видеть, но мои руки были завернуты под спину, сверху давило мужское тело, и у меня ничего не вышло. А тут еще и ситуация радикально переменилась. Я почувствовала прикосновение чего-то к моим губам. Высунув язычок, я провела им по мягкой плоти, и поняла, что это еще один член, нависший над моим ртом. Он прошелся по моим губам, потом стал входить ко мне в ротик. Мне не оставалось ничего другого, как впустить его туда и начать сосательные движения. Теперь уж никаких сомнений быть не могло. Нет же у Стива двух членов… Я попыталась закричать, но у меня ничего не получилось — мой рот был до самого горла забит, будто кляпом, огромным членом, который к тому же напрягся, готовясь извергнуться. Это и произошло. Горячая плотная струя спермы выплеснулась мне прямо в горло. Я захлебнулась ею. Каталось, ее очень много, струя была сильной. Мое горло затопило. Я судорожно глотала, стараясь не подавиться окончательно. Однако, и после этого член не собирался так уж быстро выходить из моего рта. Он нежился у меня за щекой, перекатывался, тыкался поглубже опять. Продолжая сосать его, я распробовала вкус спермы — она была чуть солоноватая, даже, я бы сказала, терпкая. Правда, распробовать как следует я не смогла, потому что все это время должна была крутиться под первым членом, толкающимся в меня ровными движениями. Он заставлял меня поминутно содрогаться от толчков в матку. Думаю, он был такой длинный, что вошел мне в матку. Поэтому, вероятно, мне казалось, что я насажена на гигантский раскаленный кол. Незабываемое впечатление. У меня самой открылось второе дыхание. Мне стало приятно. Это было странное чувство. Женщины, наверняка, должны меня понять, если задумаются, что я чувствовала в этот момент. Чувствовать себя наполненной до краев спермой, лежа с заткнутыми с обеих сторон отверстиями — это так непривычно, что не может не волновать. А ритм, заданный членами моему телу, как будто убаюкивал меня, заставляя ощущать вливающуюся в меня чужую силу. Наконец, и влагалище мое было орошено спермой. Она булькала, как будто кипела, изливаясь в самую глубину моего тела. Отдавшись чувству, и забыв обо всем, я в этот момент, кончила и сама. Кончать, не зная под кем — это было ужасно и вместе с тем так романтично… Повязку с моих глаз теперь сняли и я увидела перед собой картину! Два брата Стива сидели голые на кровати рядом со мной. Hа лицах их было написано удовлетворение, они тяжело дышали. Сам Стив спокойно сидел на стуле невдалеке, и наблюдал все происходящее с улыбкой. Оба брата вскоре встали и ушли. Я, потрясенная, обрушилась на Стива с упреками. Я обвиняла его, я требовала ответа, я плакала. Я была тем более рассержена, что жалобы и упреки мои небыли уж такими чистыми. Ведь сам Стив видел, как бурно я кончила под его братьями. Мое возмущение Стивом усугублялось и возмущением собой. Я не ожидала ничего такого от Стива, но в глубине души была потрясена тем, что и от себя самой не ожидала столь похотливой реакции. А Стив с обезоруживающей улыбкой говорил мне, что все происшедшее в порядке вещей, и ничего особенного не произошло. У них — мормонов старой закалки, это принято. Сам пророк мормонской церкви Джозеф Смит имел одновременно мною жен и наложниц. Так велел ему явившийся к нему ангел Морони… Так же вел себя и его последователь Брайем Янг, и другие апостолы мормонов. Все это соответствует их вере. В конце прошлого века правительство заставило их официально отказаться от многоженства, но на деле это привело к еще большей половой распущенности. А впрочем, сказал Стив, улыбаясь, тебе ведь кажется все понравилось, если я не ошибся. Тебе ведь пришлись по душе наши старинные обычаи? Что я могла ответить? В ту ночь Стив ласкал меня особенно страстно. Он лег ко мне на смятую постель, и я вновь кончила — под ним на это раз. А после этого, Стив загадочно улыбнулся, и закинув мои ноги вверх, вошел в меня через задний проход. Я кричала и плакала с непривычки, но потом и эта ласкапонравилась мне. Чувствовать своим ставшим постепенно эластичным задний проходом член мужчины было больно и сладко одновременно. Hо приятно было мне, а Стиву не очень понравилось. Я оказалась слишком узка для него. Он сказал, что привык к другому, и задний проход у женщины должен быть широким, удобным для проникновения мужчины. Стив встал, и выйдя на минуту из комнаты, вернулся с довольно длинным и толстым туго набитым кожаным мешочком. Он заставил меня встать на четвереньки, широко расставив колени и затолкал с силой мне в анальное отверстие свой толстый мешочек. При этом, он гладил меня по спине, извивающуюся и уговаривал потерпеть. «Этот мешочек специально предназначен, чтобы расширять задние проходы у наших женщин. Все жены моих братьев в свое время носили в себе этот мешочек. Теперь их анусы стали как корыта, туда может войти конь со своим огромным инструментом. Потерпи и ты. Ведь теперь ты знаешь как это приятно». Так, с мешочком в попе, я и уснула на плече у Стива. Наутро, спустившись к завтраку, я уже совсем другими глазами смотрела на все это семейство. Я шла осторожно, стараясь не делать резких движений тазом, ведь мешочек все еще был до отказа забит в меня. Сесть мне пришлось на краешек стула. Все видели это, и понимали, что я ношу в себе, что меня расширяют… От стыда я краснела, опускала голову, нов выяснилось, что все к этому относятся спокойно. Когда все женщины, и я сними вышли на кухню, жена старшего брата — одного из моих вчерашних мучителей, ее звали Пегги, наклонилась ко мне и шепнула: «Тебе не очень больно? Когда Стив станет засовывать его в тебя снова, смажь себе сначала задницу кремом. Это помогает». А увидев мое смущение, добавила: «Hе беспокойся. Все через это проходят. Зато потом будешь самой желанной для всех». Было воскресенье, рабочие потали скот на выгон, с ними поехал один из братьев. Я вышла во двор, осмотрела постройки. При этом я, конечно, ни на чем не могла сосредоточится, только на столь неожиданном повороте событий. Вернувшись в дом, я нигде не нашла Стива. Бредя по многочисленным комнатам, я вдруг услышала за дверью стоны и всхлипы. Чуть приотворив дверь я к своему удивлению увидела Пегги с ее пышным белым телом сорокалетней фермерши, которая стояла на четвереньках, а за ней пристроившегося Стива, который спустив штаны, энергично трахал ее. Пегги билась в его руках, сладострастно закатывала глаза. По подбородку Пегги текла тоненькая струйка слюны. Пегги не могла от страсти сдержать слюну вожделения под Стивом. Я стояла, пораженная увиденным, как сзади меня кто-то взял за руку. Это был отец Стива, хозяин дома, шестидесятилетний Енох. Мистер Енох улыбаясь смотрел на открывшуюся его взору картину — Стива с Пегги и на меня. Потом тихонько повел меня по коридору. В конце его была широкая залитая солнцем веранда. Там, на веранде, мистер Енох по отечески погладил меня по голове, по моим длинным волосам, назвал деткой. «Hе плачь, детка, и не ревнуй. Стив мужчина и свободный человек. Сегодня он с Пегги, завтра с Мартой, послезавтра опять с тобой. Он принадлежит всем в этом доме. И ты тоже. Привыкай к любви, дитя мое». Говоря эти слова, мистер Енох спустил до колен свои брюки, кальсоны, и, сидя на стуле, выставил кверху свой темный, небольших размеров, фаллос. Когда я, послушно, как покорная дочь своего нового отца, встала на колени рядом и взяла этот член губами, старый Енох все продолжал гладить меня по голове и приговаривать что-то успокоительное о моей новой семейной жизни. Это, правда, не помешало ему вскоре по настоящему возбудиться и кончить мне в открытый ворот рубашки. Член его выскочил из моего старательно сосущего ротика и потерся о мою грудь. Почти сразу же сперма мужчины потекла по моим соскам, стекая в ложбинку между грудями. После этого можно было считать, что я с честью прошла основные испытания, и могу считаться полноправным членом семьи. Вечером Стив вынул из меня свой мешочек. Я чувствовала, что там, внутри прямой кишки, как бы наполнена воздухом. Это ощущалось совершенно явственно. Как будто я теперь вместо заднего прохода носила внутри себя широкую полую трубу! Стив прошелся своим членом в нее, и на это раз мне совсем не было больно. Я вновь кончала под Стивом, который, казалось был совсем не утомлен пышногрудой Пегги. Он был неутомим в любви, мой Стив. И меня от тоже приучил к этому, под утро уже он отправил меня в комнату к своему младшему брату Илайджу. Я завернулась в простыню и пошла. Илайдж и его молоденькая жена Сара спали. Скрипнув дверью я разбудила их. Они подняли свои всклокоченные юные головы от подушки, и я объяснила им, что меня прислал Стив. Илайдж засмеялся: «Hу конечно. Я еще сегодня утром сказал Стиву, что хочу попробовать свою новую родственницу. Только сейчас уже поздно, и мы заснули. Hу, ничего. Иди сюда». Я подошла к кровати, намереваясь забраться в нее, но тут возмутилась юная Сара: «Что же мне, смотреть, как вы тут упражняетесь? Будет тесно да и тебя, дружок, на двух женщин сейчас не хватит. Мы только что заснули». С этими словами Сара поднялась и направилась к двери: «А кто сейчас свободен из мужчин?» — спросила она. «К рабочим идти далеко, через двор. Мне лень идти, я сильно устала сегодня. Милая» — обратилась она ко мне — «Твой Стив сейчас один, да? Пойду— ка я к нему». С этими словами Сара исчезла. Илайдж был еще совсем молоденький мальчик. Ему было лет семнадцать. При этом молодость не мешала ему быть уже вполне опытным мужчиной. Он с детства смотрел, как его братья трахают своих жен по очереди, как рабочие-мормоны трахают его сестер… Илайджд все знал, и поэтому за час довел меня до состояния исступления, непрерывного оргазма. Мне казалось, что вот теперь мой оргазм будет длиться вечно, до самой смерти я буду содрагаться в приступах сладкой истомы. Что он только не проделывал со мной… И что только я не делала ему. Лизала, сосала, дрочила себя и его… Прошло несколько дней. Я, как сомнамбула, бродила по дому, не в силах ни о чем думать. С утра я вместе с другими женщинами занималась работой, а потом наступал вечер. И любовь. Мой зад через некоторое время сильно расширился, и теперь мной все пользовались с удовольствием. Надо сказать, что и во мне самой произошли изменения. Теперь, когда я с головой погрузилась в пропасть разврата, сама я стала очень податливой, легко возбудимой, ненасытной в наслаждениях и неразборчивой. Теперь я спокойно смотрела как Стив практически у меня на глазах трахает жен своих братьев, и глядя на это я сама быстро возбуждалась, мне было завидно и я начинала сама заигрывать с мужчинами, добиваясь их ласк. По нескольку раз в день переходя из рук в руки, я не утомлялась, а только горела еще сильнее пламенем неутолимого желания. Кризис наступил недели через две. Был какой-то мормонский праздник, по этому случаю было наварено много самодельного пшеничного виски — старый мистер Енох был мастер по это части. Все сильно перепились. Глядя на совсем пьяных мужчин, и своего Стива в частности, я понимала, что сегодня наверняка не потребуюсь как женщина. В то же время предательский огонь привычного желания уже поднимался во мне, сжигая и зажигая меня изнутри. Оглядевшись, я увидела, что и Пегги беспокойно ходит по комнатам. Ей тоже сильно хотелось. — Вдруг она кивнула мне головой и сказала: «Пойдем. Есть выход». Пегги привела меня в большой сарай для хранения сена, и тут же привела огромную сторожевую овчарку. Таких огромных псов было несколько на ферме. А это, по кличке Кинг, был, видимо, специально обучен ласкать женщин. Конечно, сама Пегги его и выдрессировала. Ненасытность этой женщины поистине не знала границ. Впрочем, я не могу ее осуждать. Кому как не мне знать, как затягивает все это… Пегги, не стесняясь меня легла на сено и задрав юбку, раздвинула свои полные ноги. Кинг привычно подбежал к ней и понюхал влагалище. Пегги, лежа так перед псом, призывно присвистнула и заговорила с Кингом тихим ласковым голосом. Я видела, что женщина вся истекает. Ее красные половые губы были мокрыми, из Пегги уже подтекало… Пес коротка зарычал, и высунув длинный шершавый язык, лизнул. Войдя во вкус, он начал быстрыми движениями языка проникать в подставленное влагалище Пегги. Та завертелась, застонала, испуская вопли наслаждения. Пес волновался, забираясь своей мордой поглубже. Язык собаки гораздо длиннее, чем язык человека, и вылизывание псом гораздо чувствительнее для женщины. Я это точно знаю, потому что после Пегги на сено перед Кингом легла я сама… Боже, как я кричала. Наверное, было слышно на всю округу! Обезумев от наслаждения, и от желания, которое никак не хотело утихомириваться, Пегги захотела отдаться псу по настоящему. Для этого она лежала в готовности раскинув ноги, а я припала к низу собаки, и взяв в рот его дрожащий поросший шерстью член стал старательно сосать. Однако, сразу помочь Пегги я не смогла, потому что Кинг вдруг не выдержал и кончил прямо мне в рот. Я выпила его тягучую горькую сперму, но мне пришлось потом еще раз отсасывать у пса, чтобы возбудить его вновь, и после этого уже своими руками засунуть его восставший вновь мохнатый член во влагалище бедной заждавшейся Пест. Пес устал, он рычал, топтался лапами на месте, а мы с Пегги, забыв себя, ползали рядом, оспаривая друг у друга благосклонность нашего единственного «мужчины». Уже утром мы, обессиленные, вышли из сарая. Над равнинами Юты поднималось рассветное солнце. В тех краях оно круглый день пронзительно сверкает на ярком голубом небе. Даже тучи не плывут над Ютой. Я поняла тогда, что омут меня затягивает, и я сойду с ума от бесконечного желания. Я не хотела этого. В то утро я приняла решение, и спустя часа четыре красный автобус уже мчал меня на восток. Стив с мистером Енохом проводили меня на своем «крайслере» до ближайшей автобусной станции, и долго махали вслед удаляющемуся автобусу. Я не могла удержать слез при прощании и расставании навсегда в с людьми, отдавшими так много мне, так развившими мою чувственность, открывшими мне ворота наслаждения. Воспоминания до сих пор волнуют меня, не дают заснуть по ночам. Я вспоминаю равнины, поля, солнце и пронзительные, жаркие, нескончаемые объятия Юты.