Киндрэт (Тетралогия) - Наталья Турчанинова

«Только ни во что не вмешивайся», — велел мне Вивиан и решительно подошел к двери.

— Это бетайласы? — быстро спросил я.

«Нет», — ответил он, потянул дверь на себя и вошел в офис.

Уверенный, спокойный, целеустремленный. Я последовал за ним, мельком отметив, что это помещение не пострадало ни от огня, ни от каких-либо других разрушений. Казалось, сотрудники покинули его совсем недавно, отправившись после долгого рабочего дня по домам. Темнели экраны выключенных компьютеров, с фотографий, стоящих на столах, улыбались родственники офисных менеджеров, топорщились ручками и карандашами подставки для канцелярских принадлежностей.

Вивиан остановился, не доходя до группы людей, и только теперь я увидел, что на столе перед ними лежит асиман в обгоревшей одежде, белый от потери крови, с глубокими порезами на руках. Мне сразу вспомнилась старая скандинавская история о троллях, поймавших лесоруба и решавших, как лучше приготовить его на обед. Правда, в той сказке человек выглядел гораздо бодрее.

— Прошу прощения, — чрезвычайно вежливо произнес Вивиан.

Люди медленно повернулись к нам. Шесть мужчин, одна женщина. Трое были в деловых костюмах, один в домашней одежде, еще двое — в куртках. Человеческие лица, искаженные нечеловеческими сущностями. Светящиеся глаза, тонкие бледные рты… Несмотря на разные черты, все они казались слепками с одного-единственного лица. Я не позволил себе почувствовать эмоции и желания этих существ, заглушив любопытство.

Они выжидательно смотрели на некроманта, а он сделал еще один шаг вперед и сказал:

— Мне нужно это тело. — Кадаверциан указал на полумертвого асимана. — В обмен могу предложить тебе кое-что другое.

— Он сильный, — произнес один из мужчин гулким безжизненным голосом, — самый сильный из всех, кого я находил.

— Он не подойдет для тебя, — мягко произнес Вивиан и повторил: — Я дам другое. То, в котором тебе будет комфортнее.

Меня удивило, как вежливо и уважительно разговаривает он с нежитью. С каким искренним интересом к его проблемам и желанием помочь.

Существа помолчали не двигаясь, не глядя друг на друга, как будто даже не услышав слов ученика Кристофа, видимо, размышляли.

«Это одна сущность», — произнес некромант, мысленно обращаясь ко мне, словно опасаясь, что, если я не буду обладать всей информацией, совершу какой-нибудь опрометчивый поступок.

«Я понял. У него одно сознание, но разделенное на несколько тел», — ответил я, вглядываясь в застывшие лица.

«Да, потому что оно не вмещается в одно тело», — кивнул Вивиан.

«И ты уверен, что сможешь создать для него достойное вместилище?»

«Уверен. И он знает об этом, чувствует во мне некроманта».

— Что ты хочешь взамен? — спросила женщина таким же жутким голосом, прерывая наш мысленный диалог.

— Я не могу попасть на территорию эпицентра, — быстро ответил кадаверциан и пояснил: — в то место, откуда ты пришел. Расскажи, что там происходит.

— Расскажу, — прогудело существо в ответ, глядя на меня сверкающими глазами, — как только смогу собрать свою память воедино.

— Отлично! — воскликнул некромант. — Буду очень тебе признателен.

Это можно было считать окончанием сделки. Я подошел к столу, один из «менеджеров» отодвинулся, давая мне пройти, и я почувствовал запах, исходящий от него. Странный, нечеловеческий, необычный, чуть горьковатый и как будто вяжущий. Не неприятный. Сразу представилась сухая кожура какого-то экзотического фрукта.

Я снял со стола бесчувственного асимана, отнес в угол, сгрузил на пол. Те, кто когда-то были людьми, не обращали на меня внимания, видимо, я казался им… вернее, ему, еще одним ходящим, разговаривающим телом, которое невозможно использовать. Внимание сущности было приковано к Вивиану. Группа используемых тел медленно окружила его, и фигура некроманта скрылась за их спинами.

«Не вмешивайся», — услышал я еще раз предостерегающий голос ученика Кристофа и почувствовал первый всплеск кадаверцианской магии.

А потом тела людей стали меняться. Они плавились, как воск, мгновенно перестраивались, словно фрагменты мозаики, застывали, приобретая самые невероятные формы, чтобы через несколько мгновений снова начать преобразовываться. Вивиан стоял в центре не шевелясь, глядя прямо перед собой остановившимся взглядом, и на его лбу выступала испарина. То, что он делал, отнимало у него огромное количество энергии.

Я смотрел на то, как человеческие тела начали сливаться в одно, и не мог отвести взгляд, хотя в какой-то миг зрелище стало отвратительным. В изменяющейся биомассе мне виделся то циклоп, поводящий по сторонам мутным глазом, то оскаленная морда гиены, то неподвижное лицо древнего ацтекского божка с застывшей свирепой улыбкой. Это было похоже на отражения мыслей некроманта, подбирающего для потустороннего существа наиболее подходящее обличье.

Наконец нужная форма была выбрана. На полу лежало, нервно поводя мокрыми боками, нечто напоминающее грифона с тремя парами лап, длинным бескрылым телом и мощным хвостом.

Странно было осознавать, что это создано из человеческих тел.

«Грифон» поднялся, постоял некоторое время напротив кадаверциана. Голова с огромным клювом потянулась вперед, почти коснулась лица Вивиана, прошипела что-то невнятное… Затем тварь оглянулась на меня, стремительно метнулась прочь, выбила окно и вместе с дождем осколков исчезла в темноте.

Вивиан вытер рукавом свитера взмокший лоб и устало взглянул в мою сторону.

— Он не ответил на твой вопрос, — сказал я.

«Ответил. Как умел. Просто ты его не понял. Идем, расскажу по дороге».

Я наклонился, взвалил асимана на плечо и вместе с некромантом вышел из офиса.

Глава 25

Утраченные иллюзии

Единственный способ отделаться от искушения — уступить ему.

Отправляясь в город, Миклош думал, что его мрачная меланхолия пропадет без следа, он порадуется локальному апокалипсису — тому самому, о котором так давно мечтал. Наконец-то овцы окажутся на коленях, наконец-то мертвецы на улицах, наконец-то все так, как нужно.

На деле оказалось совершенно наоборот: и без того дурное настроение стало во сто крат хуже. Столица неприятно поразила нахттотера, произвела на него гнетущее впечатление. Он желал изменений мира, но не настолько радикальных, и внезапно начал задумываться о том, что уничтожение людей, глобальное уничтожение, не слишком целесообразная мысль. Потому что они-то уже мертвы и им на все плевать, а ему придется жить на развалинах и в полной помойке. Это не входило в его планы.