Романовы на фронтах Первой мировой - Илья Александрович Ковалев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
20 апреля Андрей Владимирович получил от командира гвардейского корпуса генерал-адъютанта Безобразова следующую телеграмму:
«Прошу ваше императорское высочество не отказать сообщить о согласии принять вами должность командира лейб-гвардии конной артиллерии».
Так как решение всех вопросов, связанных с назначениями лиц императорской фамилии на военные должности, взял на себя великий князь Николай Николаевич, князь Андрей в первую очередь отправил ему телеграмму:
«Генерал-адъютант Безобразов запросил меня, согласен ли я принять должность командира лейб-гвардии конной артиллерии. Почитал бы себя счастливым стать во главе своей родной части, ежели с твоей стороны последует на это согласие. А.».
В своём дневнике великий князь подробно описывает обстоятельства своего назначения:
«Еще осенью 1913 г., когда я был в St. Moritz’e, мама мне писала, что дядя Николаша был у нее, и спрашивал ее мнения относительно моего назначения на эту должность. Я тогда же ответил мама, что ничего не могу ей ответить, т. к. считаю, что эти вопросы должны решаться непосредственно между мною и дядей Николашей, который мог бы мне об этом сам написать. Ответ мама был написан в обиженном тоне, на что я, конечно, поспешил утешить ее, что и в мыслях не имел ее обижать, но что вопросы служебного характера должны следовать своим порядком, а частные переговоры не должны иметь тут места. Весной 1914 г. еще в St. Moritz’e я попросил меня уволить от командования батареей по расстроенному здоровью. Через месяц от командира лейб-гвардии конной артиллерии Н.А. Орановского я получил письмо, в котором он мне сообщает, что скоро получает новое назначение, и спрашивает меня, желаю ли я быть назначенным на его место. Я ему ответил, почти как и мама, что по данному вопросу я отвечать не могу, т. к. мне никто официально эту должность не предлагал. Затем снова получил от мама запрос по тому же делу, и мне пришлось в этот раз ответить отказом. Я не считаю себя вправе, только что отказавшись от командования батареей по расстроенному здоровью, принимать высшую должность. На этом временно вопрос и кончился.
За два дня до мобилизации я был в имении «Беззаботное» у дяди Николаши по делу мама, в предвидении мобилизации, и заявил ему, что в случае войны я готов снова вернуться в строй. Затем уже во время войны я неоднократно видел дядю Николашу, и лишь один раз он меня спросил, как мое здоровье. Я в то время страдал головокружением, о чем чистосердечно и сознался ему. После этого от Бориса я узнал, что он понял меня в том смысле, что я не желаю этого назначения.
В январе этого года в Петрограде я был у Сергея Михайловича, который спросил меня, желаю ли я быть назначенным командиром лейб-гвардии конной артиллерии. Я ему сказал, что если предложат, то не откажусь. Он об этом телеграфировал в Ставку, но какой получился ответ, я не знаю. Слышал, что как будто верховный ему ответил, что сам знает, когда меня назначать, или что-то в этом роде. Теперь, на днях, в Варшаве Безобразов меня тоже об этом спросил. Я ему то же самое ответил, что отказываться не буду, ежели предложат. В воскресенье он должен был быть в Ставке, и результатом его разговора с верховным и была присланная мне телеграмма».
Лишь 11 мая, Андрей Владимирович получил от Сухомлинова телеграмму о том, что 7 мая высочайшим приказом он был назначен командующим лейб-гвардии конной артиллерией с оставлением в звании флигель-адъютанта. Так как части гвардейской артиллерии не составляли единого целого, а были распределены между разными подразделениями на всём театре военных действий, было решено, что Андрей Владимирович временно останется в штабе Северо-Западного фронта, где и сформирует штаты своего управления.
Первые месяцы в новой должности Андрей Владимирович провёл, знакомясь с текущими делами артиллеристов и инспектируя батареи, рассредоточенные по фронту. Гвардейская конная артиллерия состояла из 6 батарей, приданных разным армейским частям. В боевом отношении артиллеристы подчинялись командирам подразделений, артиллерийскую поддержку которых они обеспечивали. Таким образом, в компетенции Андрея Владимировича находились преимущественно вопросы снабжения, организации, обучения пополнения, награждения и производства в чины. На этой должности великому князю удалось претворить в жизнь два важных начинания. Во-первых, Андрей Владимирович настоял на формировании запасной батареи для своего подразделения. Формирование запасной батареи позволило отчасти ослабить недостаток кадров, вызванный большими потерями в ходе войны. До её учреждения пополнения в гвардейскую конную артиллерию шли непосредственно из армии. Такие пополнения не всегда могли соответствовать элитному характеру лейб-гвардии по своим служебным и моральным качествам. Теперь же пополнения сначала проходили через запасную батарею, в которой их «подтягивали», и лишь потом отправлялись на фронт[129]. Во-вторых, в 1916 г. батареи были сведены в три дивизиона двухбатарейного состава, а в декабре 1916 г. было решено сформировать 4-й дивизион (т. е. ещё три батареи – 7-ю, 8-ю, 9-ю), вооружённый тяжёлыми орудиями. Сведение батарей в дивизионы повышало огневую мощь подразделений, а формирование новых батарей должно было увеличить силы конной артиллерии на треть[130]. Командующий также принимал различные меры для того, чтобы значительные пополнения органично вливались в ряды конных артиллеристов и ощущали свою принадлежность к корпорации. Например в канун праздника конноартиллеристов Андрей Владимирович учредил нагрудный знак Лейб-гвардии Конной Артиллерии.
Боевой путь гвардейской артиллерии в годы Первой мировой войны воссоздал К. Киселёв, в своём «Историческом очерке», опубликованном в эмиграции[131]. Документы, послужившие материалом для этого очерка, были собраны великим князем Андреем Владимировичем в годы изгнания. Согласно очерку, батареи в годы войны участвовали в следующих боях:
